Запад-81 (СИ) - Лозицкий Николай Алексеевич

   Наведя ТЗК на дорогу, через несколько минут увидел три мотоцикла с колясками. За ними метрах в двухстах шел первый танк во всей своей красоте. Он качнулся разом вперёд и вывалился на дорогу. Следом за ним появились ещё один, а затем еще и еще. Я стал считать их по порядку. Слева и справа по обочине дороги шла немецкая пехота с винтовками наперевес, автоматы по моим наблюдениям были приблизительно у каждого десятого солдата. Еще раз осмотрев колонну, отметил, что практически все были все в касках, только танкист торчавший в люке первого танка был в берете, поверх которого были одеты наушники.

   - Вот чудненько! - негромко сказал я.

   - Что Вы сказали, товарищ лейтенант? Не расслышал! Обернулся ко мне Бессонов.

   - Говорю, практически ни одного в пилотке. Храбрецов, смотрю не видать!

   Он прильнул к биноклю: - Рукава закручены, в зубах сигареты. Это они свой мандраж друг от друга скрывают, товарищ лейтенант! Смотрите, френчи нараспашку, идут торопливым, мелким и неуверенным шагом!

   В ТЗК все хорошо видно, даже их пыльные лица.

   - Ну, давайте поближе соколики!

   До линии открытия огня совсем не много... Сейчас мы вам всыпим! Восемь пулеметных стволов - четыре тысячи выстрелов в минуту. Патронов завались. Ведь чего мотор у одного из ЗИСов перегрелся? Этот хомяк-политрук загрузил на обе машины столько патронов, что рессоры выгнулись в обратную сторону!

   Неожиданно я почувствовал какой то кураж, у меня возникла такая уверенность, что мы победим, что невольно вырвалось:

   - Интересно, как вы запляшите? Тут у нас всё точно пристреляно!

   Немцы шли по дороге и пока не стреляли. Да и куда им собственно было стрелять, когда ни на дороге, ни на высоте ни одной живой души не было видно. Когда вся колонна выползла из низины, я насчитал семь танков, три орудия, четыре грузовика и с десяток мотоциклистов, именно столько, сколько сказал Косовский, когда мы встретились на дороге. Танки шли по узкой дороге друг за другом одной колонной, за последним танком катило три вездехода, типа нашего УАЗа, только трехосные с пушками на прицепе, и четыре грузовика. Мотоциклисты неожиданно дав резкий газ,Передний танк повел из стороны в сторону стволом, делая вид, что хочет прицелиться.

   - Он решил с расстояния кого-то пугнуть? А что он может нам сделать? Ударить в пустой бугор с той стороны? Нам это как слону дробиной в задницу!

   Но вот танк пересёк наш первый пристрелянный огневой рубеж который сейчас был под прицелом наших пулеметов. К нему неторопливо приближалась немецкая пехота.

   - Всем приготовиться! - скомандовал я в микрофон, не отрываясь от ТЗК.

   Я с напряжением прислушивался к треску мотоциклов, и думал получится или нет? Успеют мотоциклисты поднять стрельбу или нет? Внезапно треск мотоциклетных двигателей пропал, стрельбы не было! Ура! Получилось!

   По рации услышал голос Косовского:

   - Буду бить в борт! В лоб его не возьмёшь!

   - Сержант, маленько подожди! Дам команду, когда бить! Ты все время борт лови!

   Я следил за танком, не отрываясь от трубы.

   - Внимание! - на распев сказал я. - Огонь! Пушка бронеавтомобиля, блеснула ярким пламенем, дыхнула дымом, по собачьи как-то тявкнула тоненьким голоском и обдала дорогу облаком пыли

   - Ну что попал? - крикнул он мне снизу.

   -Молодец, сержант! С первого выстрела! Давай меняй позицию!

   Я смотрел в стереотрубу. Может и попал. Я точно не видел. Танк продолжал ещё ползти. После нашего выстрела танк прошел несколько метров и остановился.

   Немцы тем временем начали стрелять из всех стволов, по всем подозрительным местам - ложным окопам, в штык глубиной и по поломанной пушке, поставленной рядом с позицией бронеавтомобиля.

   Я проморгал, когда немцы успели развернуть свои орудия. Прогремело несколько пушечных выстрелов и

   сорокопятку подбросило вверх. В облаке нескольких разрывов ствол, щит, лафет с колёсами разлетелись в разные стороны, промелькнув над кустами. Сидевший со мной в окопчике солдат спросил:

   - Видели товарищ лейтенант?

   - Видел! - ответил я и привалился к наглазникам трубы. Думая, что уничтожили нашу пушку, танки остановились. Они видно ждали другого выстрела из амбразуры прорытой под высотой. Амбразура была пуста, но они это не видели.

   Я подал команду пулемётчикам и припал к окулярам трубы. Восемь пулемётов захлебываясь ударили по немецкой пехоте. Пули резали все и траву, и кусты, и людей. В трубу были видны всплески пыли на дороге. Немецкая пехота шла, рассыпавшись по всей ширине пространства дороги. Немцы не ожидали встретить здесь такого плотного огня в упор. В конце колоны вспыхнуло несколько мотоциклов.

   На дорогу легли убитые и раненые. Живые, кто успел, попрятались за танки. Пехота не стреляла, ответный огонь вели только танки и три пушки в конце колонны.

   - Бессонов! Весь огонь по расчетам орудий!

   Вы когда нибудь видели как кипит земля, когда четыре тысячи пуль в минуту впиваются в неё? И я раньше не видел! Поверьте мне, у расчетов орудий шансов не было! Даже мизерных. Просто за несколько секунд, из щитов орудий сделали ситечко. Бронебойная пуля, даже винтовочного калибра способна на многое! А в умелых руках...

   Политрук подполз ко мне на бугор. Он поправил каску, утёр ладонью вспотевшее лицо и тихо спросил:

   - Ну а мы чего будем делать? Одними пулемётами танки не удержишь! Может, пока не поздно махнём? А? Свидетелей то нет!

   - Не спеши Петя! Торопиться нам теперь некуда! Немецкие танки стоят. Уйти с высоты мы в любую минуту успеем. Надеюсь, ты меня понял?

   Я припал к окулярам трубы. Пулеметы, подчиняясь командам наблюдателей продолжали бить короткими очередями. Скат, обращенный к немцам, совершенно пуст и недвижим. Ничто не мелькнет на нём, потому что мы окопались за обратным скатом. Стрелять по пустому бугру бессмысленно. Танки вперёд не пойдут. Они подавят на дороге своих убитых и раненых. Им нужно их убрать с дороги, а этого сделать до ночи мы им не дадим. Чтобы подбодрить людей, крикнул, чтобы слышали солдаты:

   - Славяне, пулемётами танки держим! Мы за обратным скатом! Немцев бояться нечего! Главное сейчас спокойствие! Не дать им подняться с дороги!

   Последнюю фразу я выкрикнул. Солдаты видели, что я со стереотрубой в окопе сижу выше всех, гляжу дальше всех и это в них вселяло твердость и уверенность. Но по лицам их нельзя было сказать, что они от моих слов воспрянули духом, что у них нет ни сомнений, ни страха и они не волнуются. На наше счастье миномётов у немцев не было. Ковырнуть нас за обратным им было нечем. Узкая полоса дороги не позволяла танкам податься в сторону. Время идёт. Танки стоят. Убитые и тяжело раненые лежат на дороге и обочинах. Немилосердно палит солнце. Любое движение на дороге вызывает шквал огня. Оставшиеся в живых пехотинцы спряталась за танки. Танки без пехоты вперед не пойдут. Они бояться. Бояться бокового удара из-за бугра. Не стоит ли у нас за бугром вплотную к дороге заряженная бронебойным снарядом пушка. Нужно попробовать выкурить немцев из-за двух передних танков. Сделать это просто. Я подал команду убавить прицел. Теперь пули должны пойти под брюхо переднего танка. Они ударят по булыжнику дороги и рикошетом ударят по ногам. Все, кто спрятался за танками, получат свою порцию свинца. Посмотрим, как они сейчас запляшут. Пулемётчики стреляют вслепую. Перед ними прицельные колышки. Танки и немцев они не видят. По моей команде Бессонов корректирует огонь: - Уровень меньше 0-02, 0-03, левее 0-02, пятьдесят патрон, короткими очередями. Огонь!

   Смотрю в трубу. Немцы за двумя передними танками заметались когда по ним из-под брюха ударили пули., . Отпрянув от трубы, я с удовольствием потёр руки. Теперь мы пулеметным огнем держали немецкую пехоту и танки. Это была невиданная наглость с нашей стороны. По какой такой немецкой науке, немецкая пехота с танками несла на дороге потери от пулеметов? Кожей чувствовал, как немецкие танкисты лихорадочно шарили своей оптикой по гребню голого бугра, но сколько они не смотрели, ни вглядывались, обнаружить ничего не могли. Пулеметы били с обратного ската.