Королева пустыни - Джорджина Хауэлл

В бюро создавалось ощущение таинственной деятельности. Сотрудники даже сами себе дали прозвище: «Пронырливые». Лоуренс писал о подрывном намерении внедриться в коридоры власти, «чтобы создать новый арабский мир». Первым обращенным в новую веру оказался сам верховный комиссар – умелый, лояльный, но обладающий бурным воображением сэр Генри Макмагон. Под влиянием постоянного убеждающего воздействия от Гилберта Клейтона и уже лишившийся иллюзий после поражения, которое потерпели на Синае военные с их самодовольством и косностью, он был первым, кто понял и одобрил их план.

«Пронырливые» в вопросе арабского самоопределения придерживались взглядов, противоположных точке зрения администрации в Дели. Они вряд ли могли бы осуществлять свои планы арабского восстания без поддержки из Индии, а таковая им не светила. Вице-король и его правительство твердо верили, что над арабами нужно установить британское правление, и оно будет таким же успешным, как и в индийском регионе. В конце концов, Индией удавалось управлять, имея всего лишь пятьдесят тысяч британского войска. В Каире смотрели более реалистично. По мере того как развивалась война, у Британии оставалось все меньше надежд финансировать империалистические правительства на новом континенте. Бюро эту карту разыгрывало изо всех сил, подчеркивая, что влияние обходится намного дешевле прямого управления.

В бурных и продолжительных обсуждениях, в которых теперь участвовала и Гертруда, они рассматривали возможность победить турок другими, «не британскими» методами ведения войны: финансируя восстания, перерезая железнодорожные линии, перехватывая снабжение, поддерживая терроризм, ведя партизанскую войну. Участие Гертруды, ее знание арабских методов и обычаев помогли эти идеи выкристаллизовать. В конце концов, вероятно, она одна среди них, путешественников и исследователей пустыни, принимала участие в газзу. Она говорила, что возможно собрать арабскую армию против турок, если гордость этих людей, побуждающая их к самоопределению, будет достаточно сильна. Понадобятся заметные финансовые средства. Деньги потребуются по двум причинам: потому что невозможно передвигаться по территории шейхов без платы и потому что ни бедуины, ни оседлые жители пустынь не бросят верблюдов или дома, чтобы идти на войну, если при этом утерянный доход семьи не восполнят из другого источника. Арабский боец – не доброволец, а наемник.

Индийское правительство не отказывалось от намерения расширить свою власть на Аравию и аннексировать Месопотамию. Вице-король ясно выразил свои чувства в язвительном письме в министерство иностранных дел:

«От всей души надеюсь, что это предполагаемое арабское государство тут же развалится, если вообще будет создано. Никто не смог бы предложить плана, более пагубного для британских интересов на Ближнем Востоке, нежели этот. Он просто означает безвластие, хаос и коррупцию, поскольку никогда не было и не может быть никакого согласия или сотрудничества между арабскими племенами… У меня нет слов, чтобы передать, насколько пагубным я считаю это вмешательство и влияние из Каира».

Этим письмом он породил оппозицию к бюро еще и в Лондоне.

К тому времени Гертруда закончила свой первоначальный доклад по племенам, который был воспринят в Ставке с большим уважением за знание дела и подробности. Сделав то, что от нее просили, Гертруда теперь могла вполне респектабельно вернуться в угнетенную войной Англию, в офис отдела раненых и пропавших без вести, в полный печальных воспоминаний Лондон. Вместо этого она задумалась над приносящей вред враждой Каира и Дели и целеустремленностью вице-короля. Лорд Хардинг, великий и многократно награжденный бывший посол в Санкт-Петербурге и Париже, лично выбранный и официально утвержденный советник короля по иностранным делам, был не кем иным, как старым другом Гертруды по снежным прогулкам в Бухаресте, Чарльзом Хардингом. Зная его так, как знала она, понимая проблемы так, как только она могла понять, могла ли Гертруда что-то сделать, чтобы улучшить отношения между Индией и Каиром? «Жизненно важно, чтобы Индия и Каир работали в теснейшем контакте, потому что они имеют дело с двумя сторонами одной и той же проблемы», – писала она капитану Холлу, директору военно-морской разведки, в Лондон 20 февраля 1916 года. Гертруда спросила у Клейтона: можно ли ей поехать в Дели? Формальной причиной поездки стало бы пополнение данных по племенам информацией, которую можно было получить лишь в индийском департаменте иностранных дел. Понимая, как и все «Пронырливые», что никакой панарабской нации быть не может, но не имея возможности широко объявить об этом, поскольку Китченер говорил Хусейну о такой возможности, на самом деле Гертруда хотела уверить Хардинга, что Каир не хуже Дели осознает, что такой нации нет и быть не может, но следует притвориться (как бы ни было неудобно), будто это не так, ведь это единственная причина, способная объединить арабские племена против турок. Она собиралась отстаивать использование против турок новой тактики и пытаться показать правителям Индии возможности, которые откроет арабская партизанская война. Гертруда создавала уже про себя сложный план – вопреки всему пестовать арабское самоопределение.

Если у Хардинга был близкий друг в этот момент в Индии, то это достойный корреспондент «Таймс» сэр Валентайн Игнатий Чирол, «дорогой Домнул» Гертруды, кому она сейчас и послала телеграмму.

Лучше всех понимая, как сильно она любила Даути-Уайли, и тревожась о ней, Чирол сообщил Хардингу, что она была больна и угнетена и теперь работает в Каире в официальном качестве. Благодаря покровительству Домнула Гертруда получила теплое приглашение от вице-короля.

В письме, написанном в конце января, Клейтон высказал ее плану безоговорочную поддержку и веру в ее способности выполнить это сложное и ключевое дипломатическое действие. Он намекает на истинную цель ее поездки:

«…В Индии люди так крепко держатся не за тот конец палки, что с ними трудно иметь дело. Мисс Гертруда Белл едет сегодня в Индию – частично по моему настоянию и с полного одобрения верховного комиссара. Она, как вы знаете, один из величайших авторитетов по Аравии и Сирии и работала со мной несколько месяцев. Она полностью в курсе арабских вопросов и целиком согласна с нашей политикой. Поскольку она близкий друг вице-короля и сэра Валентайна Чирола (имеющего немалый вес) и собирается остановиться у вице-короля, я думаю, ее ждет успех, в том числе ей удастся разъяснить истинное значение арабского вопроса».

Хардинг позже написал в своих мемуарах:

«Именно в это время я услышал, что мисс Гертруда Белл, которую я знал много лет до того как племянницу сэра Фрэнка Ласселса и которая работала в отделе военной разведки в Каире, больна и тяжело переживает гибель в Галлиполийской операции очень близкого друга. Я попросил ее приехать навестить меня в Дели, где у нее будет возможность изучить информацию по арабскому вопросу, имеющуюся в распоряжении департамента иностранных дел».