Грешница и кающаяся. Часть I - Георг Борн

— Нет, наш корабль не принимает пассажиров, я плыву для закупки товара на рынок в Рио! — послышалось со шхуны.

— А почему вы изменили курс?

— Я не обязан отчитываться перед вами. И вообще, почему вы нас преследуете? Ведь вы тоже изменили курс!

— Потому что я хочу вас задержать! И если вы не исполните мое требование, я заговорю с вами другим языком!

— Вы мне грозите своими пушками? Но берегитесь, если оторвете от моей шхуны хоть щепочку! Кто вы такой?

— Князь Монте-Веро. Я преследую двух немецких разбойников! Отдайте мне их! В противном случае я открою огонь.

Со шхуны послышалась сильная брань.

— Я в последний раз требую выдать мне беглых разбойников. Жду ответа!

— Сейчас получите ответ! — послышалось со шхуны.

Через несколько минут блеснул фитиль, раздался выстрел, и ядро просвистело мимо «Германии» и с шумом упало в воду.

— Огонь! — спокойно скомандовал Эбергард.— Сбейте им мачту.

Едва раздался приказ, как выстрелили три пушки правой стороны. Сильный треск доказал, что ядро попало в цель.

— Ого! — обрадовался Мартин.— Одной мачты как не бывало.

Эбергард увидел в подзорную трубу, что матросы с криками хлопочут возле сломанной мачты — своей тяжестью она накренила корабль, так что всем находившимся пришлось перейти на поднявшийся борт. Среди команды выделялись двое, которые, судя по одежде, не были матросами, а также негр и женщина со сложенными на груди руками.

Сомневаться не приходилось, и прежде чем отдать приказ стрелять снова, Эбергард хотел попробовать, не удастся ли получить разбойников без дальнейшей борьбы. Он еще раз спросил, не желает ли капитан теперь выдать ему тех, кого он требовал.

Но негодяи, вероятно, увеличили плату капитану. Сломанную мачту выбросили за борт, и снова раздался выстрел. На этот раз ядро задело корму «Германии», которая в эту минуту меняла курс.

— Не желаете покончить добром — так получайте! Огонь!

Пушки выстрелили, и пороховой дым скрыл пароход, сделав невозможными дальнейшие наблюдения, тем более что луна снова скрылась за тучами.

— Похоже, ядра попали в цель,— заметил Мартин,— по-моему, господин Эбергард, нужно идти на абордаж.

Во тьме ничего не было видно, и даже Сандок закричал, что он больше не видит шхуну. Можно было предположить, что она пошла ко дну, но Эбергард сомневался в этом. Ему казалось более вероятным, что неприятель, поняв, что борьба ему не по силам, воспользовался темнотой и пустился в бегство. Князь приказал направить пароход туда, где находилась прежде шхуна, а матросам — вооружаться. Команда быстро разобрала остро отточенные тесаки и ружья, Эбергард и Мартин взяли по пистолету, а Сандок засунул за пояс кинжал.

Было так темно, что и за десять шагов ничего нельзя было разглядеть, поэтому на мачте повесили красный фонарь, как это предписывали морские законы. Но неприятельский корабль имел преимущество, которым пользуется каждый мошенник перед честным человеком: он не подчинялся законам, надеясь на счастливую случайность, которая очень часто сопутствует ему.

Эбергард особенно внимательно следил за маневром своего судна, так как каждую минуту могло произойти столкновение со шхуной, хотя более вероятным было, что она уже успела далеко удрать. Но один из матросов закричал, что видит шхуну недалеко от носа «Германии».

— Вот! Вот этот проклятый пароход! Черт вас побери! Вы еще предстанете перед морским судом за то, что испортили наш корабль, мошенники! Вам это дорого обойдется! — послышались голоса со шхуны.

— Встаньте так, чтобы мы могли перекинуть абордажный мост! — отозвался Эбергард, не обращая внимания на брань.

— Только рискните на абордаж! Всякий, кто ступит на мостики, поплатится жизнью! Заряжайте пистолеты, друзья! — скомандовал капитан своим трем матросам, которые были заняты тем, что затыкали дыры в бортах или выкидывали за борт балласт.

— Отложите оружие! — кричал Эбергард.— Соглашайтесь на мои условия, и разойдемся с миром! В противном случае мы силой заставим вас выдать скрывающихся разбойников, и вы тогда будете обвинены в укрывательстве убийц!

— Вы ошиблись, здесь нет разбойников, можете сами обыскать корабль. Но если вы их не найдете, заплатите мне за все повреждения! Помните, в Рио есть суд.

— Господин Эбергард, вы слишком добры и снисходительны,— в бешенстве прошептал Мартин,— этот плут спрятал обоих разбойников в трюм. Предоставьте его нам!

— Успокойтесь, штурман Мартин! — одернул Мартина Эбергард.— Всегда следует быть справедливым! Я не могу выпытывать признания, но постараюсь сам во всем убедиться. Накидывайте мостики. Со мной пойдут десять человек.

— А Сандок? — спросил негр.

— И Сандок, у него хорошие глаза и отличное чутье.

Эбергард направился к борту, где перекидывали абордажный мостик. Матросы встали по сторонам его, а Сандок гордо замыкал шествие.

Мартин остался у руля и провожал князя беспокойным взглядом. Однако его беспокойство скоро сменилось удивлением. Эбергард приказал зажечь два факела и нести их впереди, а сам шел так твердо и уверенно, с таким достоинством, как будто следовал на королевский прием.

Капитан невольничьего корабля, широкоплечий мускулистый мужчина в большой соломенной шляпе, сдвинутой набекрень, отчего хорошо было видно его грубое бородатое лицо, с недоверием наблюдал за приближением князя. Его матросы все еще были заняты чем-то в трюме. На шхуне царил хаос: валялись обрушенные мачты, щепа, канаты.

— Вы должны доказать свое право на обыск, сеньор! — закричал капитан.— Но клянусь всеми святыми, вы меня запомните, хоть и сил у вас побольше моего.

— Теперь нам с вами не о чем говорить. Я и так сделал больше, чем следовало, трижды предложив покончить дело без драки и выдать мне беглецов.

— У меня нет пассажиров, сеньор; я шел с четырьмя матросами за товаром на тот берег. Теперь мне надо идти обратно в Рио ремонтировать шхуну, и вы должны мне заплатить за все потери.

Князь приказал Сандоку позвать Мартина.

Темное море покачивало сцепленные корабли. Только два факела освещали стоявших друг против друга Эбергарда и капитана. Матросы невольничьего корабля в стороне изредка перекидывались словами.

На мостике появился кормчий.

— Мартин,— обратился к нему владелец «Германии»,— узнаешь ты этого капитана корабля?

— Клянусь Богородицей, я ни на миг не сомневаюсь в этом. Он встретился третьего дня вечером с обоими разбойниками на берегу и получил от них деньги за переезд! Может, вы и это станете отрицать, капитан? Как называется кабак, куда вы заходили? Над его дверью старая вывеска с изображением монаха!