Княжья воля (СИ) - "Константин"

— Убейте его, — повелительно проговорил Минай.

— Прямо здесь? — поморщившись, уточнил Ульф.

— Здесь. Убейте, выволоките тушу и бросьте в отхожую яму!

Высокий голос Миная на последнем слове выдал знатного петуха. От предвкушения кровавой сцены, должно быть, вряд ли от волнения или испуга. Не меня же ему бояться, в самом деле…

Урманы начали медленно подниматься с лавок, тянуть из ножен мечи. На хмурых, сосредоточенных лицах никаких лишних эмоций. Минай остался сидеть ко мне левым боком, в пол-разворота. До него мне меньше десяти шагов, ежели поднапрячься, то успею.

В четыре длинных прыжка я покрываю расстояние до стола, резко отталкиваюсь от дощатого пола и в полете впечатываю правую ступню в верхнюю часть Минаева тулова. Боярина точно пушечным ядром снесло с лавки, он плюхнулся на бок рядышком со своим спальным ложем и забарахтался, натянув на себя край звериной полсти с постели. Короткая лавка лишилась устойчивости, потеряв вес Миная и поймав мое седалище, когда я неловко приземлился на ее окончание. Лавка ракетой взмыла на полом и полетела падающему мне аккурат в подбородок. Быть бы страшному нокауту, но на пути грубого столярного изделия повстречалась нурманская лапа с мечом, которым ушлый северянин намеревался снести мне башку. Урман взвыл, меч, безвредно шикнув по моему плечу, заскакал по доскам. Свой меч я тоже потерял и даже не видел где он находится. Укрепившись на коленях, я схватил лавку за деревянные ноги и с размаху зарядил урману по ходулям. От лавки что-то отвалилось, урман завопил и упал.

Секунду спустя в левую лопатку прилетает что-то жесткое. Это Ульф зашел со спины и секанул мечом сверху вниз. Я клюнул пол и стал быстро перебирать ногами, забираясь под стол. Боль пришла, но вполне терпимая, видимо, удар Ульфа просек полушубок и достал-таки до мяса, но кость не разрубил, меч это же не топор, чтобы вот так сразу…

Я выпрямился, держа перед собой плоскость стола как ростовой щит. Так игроки в американский футбол тренируются: с разбегу впечатывают плоскую подушку в соперника и теснят, упираясь ногами в травяное поле.

Рыжий Ульф тренировок по американскому футболу по телевизору не видел, но сообразил встретить мой таран левым плечом, одновременно пытаясь достать меня мечом справа в обход узкой столешницы. Удар у Ульфа вышел слабым. Меня спасли борта развязавшегося полушубка. Он ударил еще и еще, но с тем же результатом — свободно висящие полы одежды гасили все его потуги. Я разжал хватку, стол рухнул на кончик сапога урмана, левой я перехватил его руку с мечом, а свободной правой нашел открытое основание челюсти Ульфа. Крюк получился на загляденье, хлесткий, с хрустом. Выцарапав оружие из ослабевшей десницы, я с наслаждением вонзил кончик меча под рыжую бороду.

— Это тебе за Младу!

Вовремя обернувшись, обнаружил за спиной шатающегося на негнущихся ногах скандинава с топором в лапах. Ишь, сообразительный какой…

Первый мах он произвел, держа топорище двумя руками. Не достал. Еще мах. Когда топор пролетел мимо я попытался сократить дистанцию, чтобы наверняка приложиться клинком по тугой шее, и получил тупым концом топорища по скуле. В глазах потемнело. Отшатнувшись, я увидел как урман резко убрал верхнюю руку с рукояти и с хаканьем выпрастал топор в длинный полет по косой траектории. В ребрах вспыхнуло жгучее пламя. Урман снова перехватил оружие двумя руками и ринулся на сближение. Я видел его горящие кровью, выпученные глаза, широко раззявленный, обросший блеклым волосьем безмолвный рот.

Я ударил мечом навстречу. Урман без труда отбил мой легкий клинок в сторону, неуловимым движением крутанул топор в руках и ударил обухом мне по пальцам, сжимающим оружие. Меч шмякнулся в лужу крови натекшую с Ульфа. Урман не дал мне шанса его поднять — замахнулся и рубанул по верхнему уровню. Я торопливо сделал шаг вперед, подсел под удар, вцепился в топорище изо всех сил, едва не встретившись лицом с острым лезвием. Три секунды мы пыхтели, пытаясь вывернуть рукоять топора из враждебной хватки, затем я догадался лягнуть урмана по покалеченной лавкой ноге, отпустил топор и добавил локтем в зубы. Урман неловко отпрянул и слепо махнул перед собой топором. Я грохнулся на пол, пропуская мах над головой, подобрал скользкий меч и от души влупил скандинаву по многострадальным нижним конечностям. Без ноги особо не побегаешь, поэтому урман неуклюже взмахнул руками, рухнул навзничь поперек мертвого Ульфа и бешено завращал сведенными страшной болью глазами.

Меч снова выпал из моей руки. Ушибленные пальцы отказались держать оружие. Взопревший я выскользнул из ставшего вдруг непомерно тяжелым полушубка, левой рукой вытащил из чехла на поясе нож. Ударил в грудь урмана сильно и точно, чувствуя как трещит под коротким клинком грудина заморского вояки.

За возней с урманами я совсем позабыл о Минае, а тот меж тем опомнился и решил доделать то, что не удалось его дружинникам. Я едва успел оторваться от поверженного врага и подняться на ноги, как с неожиданной прытью Минай кинулся на меня словно призовой бык на новичка-тореадора. Рожа в крови, видать, шарахнулся обо что-то когда приземлялся, усищи спутаны. По-борцовски сложившись, влетел большой головой в мою грудь, обнял крепко, оторвал от земли и с разбегу впечатал спиной в стену. Сильнейший удар с сипом выхаркнул из меня воздух. Влажная, скорченная ладонь сцарапала мое лицо в горсть и отправила затылок на встречу с бревнами сруба. Смачно приложил, аж пелена на глаза наплыла. Чтобы вернуться в чувство, я зарычал медведем и впился в мякоть Минаевой ладони как голодный волк в кабанью ляжку.

— А-э-э-э! — яростно взревел Минай, отдернул кровоточащую длань и сразу же получил кулак в ухо. Вообще-то я целил в основание нижней челюсти, но в таком плотном клинче чуть поехала не в ту сторону рука, сбитая с убойного курса локтем Миная.

Борина шатнуло вбок. В этот момент дверь опочивальни заходила раскатистым ходуном под ударами снаружи. Похоже, Бейнир вернулся, да не один, а с приятелями…

Я прыгнул на Миная. Слившись в жарких объятиях, словно жадные любовники, мы рухнули в кровавую слизь и покатились со звериным рыком.

Минай в полтора раза тяжелее, да и силушка в руках у него имелась. Очень скоро он меня подмял, надавил коленом в живот и вцепился скрюченными, пухлыми пальцами в горло. Разжать его хватку я не пытался — только силы терять, со всей мочи напряг шейные мышцы, прижимая подбородок к груди. Обеим руками я шарил по полу пока разбитыми пальцами не наткнулся на рукоять спасительного топора, показавшегося неподъемным.

Первый удар получился слишком слабым, чтобы опрокинуть Миная, угодил обухом по затылку и только слегка пошатнул. Боярин усилил давление, мне на нос капнула горячая слюна с натужно перекривленных, толстых губ. Я наплевал на боль и поудобнее сжал длинную рукоять ближе к середине.

Хрясь!

Точно в висок.

Левое боярское око выпрыгнуло из глазницы и повисло на жилах, пятная щеку. Минай слюняво выбулькнул и обмяк, не убирая потных лап с моего горла.

Дверь уже не ломают, а рубят. У меня несколько секунд, чтобы встретить новых врагов.

В каком-то диком исступлении, тяжело и торопливо дыша, я спихиваю с себя боярское тело, привстаю и луплю по открывшейся шее со всей ненавистью, на которую еще остались силы. Топор вонзился в половые доски, отделив большую усатую голову от тяжелых плеч.

Остатки двери разлетаются на куски и в опочивальню вваливаются люди с оружием, растекаются по комнате. Семеро их. Ну вот и пришел тебе, Андрюша, преждевременный конец… Я попятился к окошку и с топором наперевес жду кто первый рискнет приблизиться на расстояние удара. Из семерых трое мне знакомы и нападать они не спешат, обходят со сторон.

Последним в опочивальню шагнул Змеебой.

Встал, оценивающе оглядел натюрморт из расфасованных тел, вонзил в меня твердый, испытывающий, но доброжелательный взгляд.

— Мясником потрудился, Стяр?

— Пришлось…

— Лоботь, останься, остальные дорезайте тут всех оружных, — помолчав, строго повелел Змеебой и шестеро бойцов поспешили вон из палаты.