Секретное оружие (сборник) - Лев Овалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мистера Харбери.
– Ах, Харбери…
Ткачев отлично знал, чем занимается мистер Харбери и де-юре, и де-факто.
– В машине еще какая-то девица, – доложил милиционер. – Я спросил, говорит – с ним.
– Так и спросил?
– Так точно.
Ткачев готов был расцеловать милиционера, – ничего не подозревая, тот сделал важное дело, можно сказать, официально зарегистрировал появление Леночки на даче.
Ткачев указал на будку.
– Телефон там?
– Так точно.
Ткачев вошел в будку и вызвал Пронина.
– Иван Николаевич? Докладывает Ткачев.
– Давай-давай, Григорий Кузьмич, слушаю, – донесся до Ткачева знакомый голос.
– Часа полтора болтались. Пользуется «Волгой» Барнса. Пытался уйти, но мы его загнали. Доехал, по-видимому, до места. Говорю из Крюкина. В данное время находится на даче, арендуемой Харбери и его соотечественниками.
Пронин засмеялся.
– Мышка спряталась в свою норку!
Ткачев не понял.
– Что?
– Говорю, мышка спряталась в свою норку. Продолжайте, Григорий Кузьмич.
– Остановился у ворот. Спросил мистера Харбери. Въехал во двор…
– Решили не брать у ворот?
– Для чего? Есть предлог проникнуть на дачу.
– Правильно, – одобрил Пронин. – С Леночкой расправиться не посмеют, поскольку известно, что она там. Людей подбавлю. Сейчас дам команду. Оцепите участок. Действуйте в зависимости от ситуации. Хорошенько обыграйте предлог…
– Слушаюсь, – сказал Ткачев. – Тут еще кружится этот…
– Доктор Успенский? – догадался Пронин.
– Он.
– Волнуется?
– Не говорите!
– А знаете что… – Секунду Пронин размышлял. – Используйте его в качестве тарана. Он ведь, так сказать, частное лицо. Подумайте об этом.
Ткачев усмехнулся.
– Есть подумать.
– Все, – сказал Пронин. – Действуйте.
А за желтым забором все шло своим чередом. Джергер въехал во двор, поставил машину. Навстречу шел Харбери.
– Каким образом… – начал было он и запнулся, увидев выразительный взгляд Джергера.
– Познакомьтесь, – обратился тот к Леночке, указывая на Харбери. – Сейчас вы увидите маму.
– Привет! – Харбери по-приятельски пожал Леночке руку и помог ей выйти из машины.
– Вот мы и добрались до нашей дачи, – наигранно приподнятым тоном сказал Джергер.
Он ведь понятия не имел, что Леночке известно, с кем она имеет дело!
– Что это за дача? – спросила Леночка.
– До революции принадлежала московскому миллионеру Михайлову, – пояснил Харбери. – А теперь отдыхают наши сотрудники.
– Не только сотрудники, – добавил Джергер. – Все, кому не надо быть на виду.
Они подошли к двухэтажному кирпичному флигелю, расположенному в глубине аллеи пушистых голубоватых елей. Поднялись по винтовой лестнице на крыльцо.
– Мама здесь? – нетерпеливо спросила Леночка.
– Вы увидите ее, – сухо ответил Джергер.
В небольшом полутемном холле было прохладно и тихо.
– Наверх, – указал Харбери.
Поднялись на второй этаж. Вошли в гостиную.
Легкие стулья обтянуты пестрой полосатой тканью. Из такой же ткани занавески на окнах. На круглом низком столе в ярко-желтой керамической вазе – желтые гладиолусы.
– Отдохните, – предложил Харбери. – А мы отлучимся. Минут на пять.
– Пожалуйста, – сказала Леночка.
– Небольшой деловой разговор, – пояснил Джергер. – Мы скоро вернемся.
Они оставили ее одну.
Леночка подошла к окну. Возле флигеля синели ели, дальше белели стволы берез, а еще дальше виднелся большой белый дом и перед ним пестрые клумбы.
Леночка надеялась, что раз уж ее сюда привезли, ей все-таки покажут Марию Сергеевну. Они ведь не знают, что разоблачены, и захотят ее успокоить. Может быть, для этого и пригласили ее сюда, в комнату на втором этаже. Проведут Марию Сергеевну мимо окон, покажут, что она жива и здорова, и увезут Леночку обратно в Москву. И она твердо решила окликнуть Марию Сергеевну – будь что будет!
А Харбери в это время объяснялся внизу с Джергером.
– Какого дьявола вас сюда принесло? – выругался он, уставив на Джергера свои оловянные глаза.
– А куда мне было деваться? От самой Москвы за мною едет машина!
– Какая машина?
– Контрразведка!
– И вы привели ее сюда?
– А что мне было делать?
– Да ведь через полчаса здесь может быть Паттерсон!
– И отлично. Не осмелятся же они задержать Паттерсона?
– А потом?
– А потом, Билл, вы покажете себя настоящим товарищем.
– Не понимаю, Робби…
– Ковригина подготовлена к отправке?
– Она еще не упакована, так сказать, но… Все в порядке. Инъекция сделана, раньше чем через сутки не проснется.
– А где она?
– В подвале.
– Так вот, Билли, вы отправите вместо нее меня! Поэтому я сюда и приехал!
– Я не понимаю, Робби…
– Да что тут понимать! Раз они меня нащупали, значит, обязательно возьмут. Единственное для меня спасение – Паттерсон! Через два часа я буду уже за границей!
– Но тогда пропадет вся операция!
– А черт с ней! Отец Чарльз подождет! А вы тут найдете какую-нибудь другую оказию.
– Да, но Ковригину здесь уже нельзя больше оставлять?
– Отвезите куда-нибудь, вы сумеете это сделать!
– А если ее найдут?
– Ну как найдут? Не так просто получить ордер на обыск у иностранца. Да они ничего и не подозревают. Откуда им знать, что она жива?
– А ваша юная девица?
– Само молчание!
Харбери только поглядел на Джергера и ничего не сказал.
– Да-да, – продолжал Джергер. – Жизнь она себе сохранила, есть свидетели ее приезда. Вы продержите ее часа два и отпустите, скажете, что это была шутка, что вы просто хотели с ней познакомиться. До вас все равно не доберутся. Ковригиной здесь не будет, а значит, и никаких улик…
Харбери покачал головой.
– Вы безумец, Робби!
Джергер с отчаянием уставился на Харбери.
– Вы что – не согласны?
Харбери опять покачал головой:
– Нет, Робби, не могу…
– Отдаете товарища врагу?
– Бросьте, Робби, красивые слова. Вы спасаете свою шкуру. А кто будет думать о моей? Мне не простят, если я не отправлю Ковригину.
– Я все беру на себя! Упакуйте меня в этот кофр вместо Ковригиной, и уже через два часа я буду вне опасности.
– Нет, Робби…
– Нет?!
Джергер, должно быть, понял, что просить бесполезно.
– Хорошо, – сказал он вдруг каким-то удивительно тихим голосом. – Тогда я не дам вам отправить Ковригину.
– То есть как не дадите? – Харбери удивленно взглянул на Джергера.
– Очень просто! Или вы меня отправите в кофре, или Паттерсон поедет налегке, а Ковригина останется здесь. Если уж погибать, так вместе. Не дам я ее, и все. Вы ничего не поделаете со мной. – У него перехватило дыхание. – Понятно?!
Что ж, это было понятно, Джергер закусил удила. Харбери помолчал. Потом он вдруг точно просветлел и протянул Джергеру руку.
– Вы убедили меня, Робби. Товарищей в беде не бросают. Извините. В этой чертовой стране совсем спятишь… Мы отправим вас. Но услуга за услугу. Я не хочу возиться с Ковригиной. Мы вынесем ее… Тут есть укромный уголок – фамильный склеп Михайлова. И там вы… что-нибудь сделаете. А после того как вы уедете, Антонио вывезет ее куда-нибудь…
Джергер недоверчиво взглянул на Харбери.
– Вы это серьезно?
– Вполне, Робби. Вы меня убедили.
– Впрочем, это гарантия, что в последний момент вы не подмените один кофр другим. Мертвая Ковригина не нужна Ноблу.
Харбери пожал плечами.
– Я же говорю, что вы меня убедили…
Джергер еще раз взглянул на Харбери и решительно двинулся к выходу.
– Пошли! – Он остановился в дверях. – А где Вайолет?
– В большом доме.
– Так идемте!
Харбери указал на потолок.
– А ваша девица не спустится?
– Нет, она дисциплинированное существо.
– На всякий случай я запру дверь.
– Заприте. Но она не спустится.
Харбери тихонько подошел к двери, ведущей на лестницу, и повернул в замке ключ.
– Так вернее…
В подвале тускло горела лампочка под грязным стеклянным колпаком. Желтый полумрак, холод и сырость напомнили Джергеру морг. Они вошли в комнату, в которой раньше помещалась фотолаборатория.
Мария Сергеевна лежала на кровати. Она действительно спала. Но то был не естественный сон, каким спят здоровые люди. Бледная и холодная, она скорее напоминала мертвеца.
Джергер неуверенно взглянул на Харбери.
– Вы не переборщили с дозой?
– Теперь это не имеет значения, – заметил Харбери. – Врачи привели бы ее в чувство…
– Понесли! – предложил Джергер.
Они завернули ее в синий шерстяной плащ, еще накануне отобранный для этого случая у Вайолет, и вынесли из комнаты.
На первой же ступеньке Харбери остановился.
– Дайте-ка, Робби, еще одеяло. Вместо носилок… Так будет удобней.
