Секретное оружие (сборник) - Лев Овалов

Паттерсон побледнел, он ничего не сказал, вздрагивала только его верхняя губа, и от этого дрожали острые кончики его седых усов.

Флаухер откинулся на спинку кресла.

– Все мы хотим есть, – примирительно сказал он. – Но большие проглатывают маленьких, а не наоборот. Не так уж трудно скомпрометировать ваш порошок, и ни одна хозяйка не будет покупать «Майское утро». Но мы можем сделать и большее. Мы заставим лопнуть банк, вкладчиком которого вы состоите. Ваша отставка еще полбеды, но ваш сын не окончит колледжа, а дочери придется изучать стенографию. Вы не сможете купить для себя куска своего «Командора»…

Флаухер улыбнулся своей шутке. Но Паттерсону было не до смеха. Он богатый человек. Обеспеченный человек. Самостоятельный человек. В конце концов, мистер Нобл мог помешать его политической деятельности, но лишить Паттерсона состояния не в его силах. Но что можно сделать, если Химическая корпорация захочет стереть его с лица земли…

Флаухер улыбался. Он раскрыл перед собеседником портсигар.

– Закуривайте, мистер Паттерсон. И сегодня же отправьте телеграмму о выезде.

Паттерсон не осмелился отказаться от скверной немецкой сигары, которую сам он постеснялся бы предложить лакею.

– Хорошо, – промолвил он и поперхнулся.

Мистер Паттерсон не умел быстро соображать, но тут как-то сразу его осенила идея, и он снова попытался сыграть отбой.

– Хорошо, – повторил он. – Но…

Флаухер строго вскинул глаза на собеседника.

– Что еще, мистер Паттерсон?

– Конечно, я могу рассчитывать на любезность со стороны таможенной службы, но если все-таки захотят произвести осмотр чемодана?

– Гм… – Флаухер задумался. – Вы правы. Багаж должно везти лицо, обладающее дипломатической неприкосновенностью. Хорошо! Мы найдем дипломата, который вылетит вместе с вами. У меня есть такой. Он будет, так сказать, владельцем чемодана де-юре, а де-факто чемодан будет ваш. Впрочем, перелетев границу, вы можете послать своего дипломата ко всем чертям!

– А кто этот дипломат?

– Не все ли равно? Разумеется, это не представитель вашей страны, ее престиж мы не потревожим. С вами поедет пресс-атташе одного экзотического государства.

Паттерсон облегченно вздохнул.

– Значит, на меня возлагаются функции наблюдателя…

Флаухер поморщился.

– Вы упорно не хотите меня понять. Багаж повезете вы… Вы, мистер Паттерсон! А дипломат будет при вас… – Флаухер подавил раздражение, – этикеткой, ширмой, декорацией. Называйте его как хотите! Но помните – будущее вашей фирмы зависит от того, насколько удачно выполните вы это поручение.

– Я понимаю, – пролепетал Паттерсон.

Флаухер встал и, улыбаясь, протянул ему руку.

– Вы слишком политик, мистер Паттерсон, вы не умеете мыслить экономическими категориями, – с легким осуждением сказал он и вдруг перешел почти на шепот: – Мне нужна война, а не сосуществование… – И тут же поправился: – Холодная война. Это деньги, мистер Паттерсон, большие деньги. А что касается горячей, пусть она будет после нас. Умереть я хотел бы в своей постели. И не провожайте меня…

Флаухер вернулся в гостиницу. В коридоре ему попался тот самый корреспондент, который утром брал у него интервью. Они поздоровались как старые знакомые.

– Как самочувствие, мистер Флаухер? – осведомился корреспондент.

– Превосходно, – ответил Флаухер. – Ездил в посольство. Еле добился свидания с господином Паттерсоном. Он собирается домой и не мог уделить мне много времени. Если хотите что-нибудь с ним послать, торопитесь…

Барнс бросился к телефону.

– Хэлло, Билл! – закричал он в трубку. – Все в порядке. Старик собирается домой. Спеши!

Глава 13

Просьба, требование, каприз

– Итак, заставим Королева работать на нас, ведь он «наш сотрудник»! – пошутил Пронин. – Пусть расплачивается за свою дерзость.

Пронин еще раз уточнил с Ткачевым план действий и попросил вызвать Лену Ковригину.

Она не заставила себя ждать.

– Нашли маму? – обрадованно спросила она.

– Пока еще нет, – огорчил ее Пронин. – Но мы хотим этого не меньше вас. Помните, вы обещали помочь нам?

– Конечно, – сказала Леночка. – Вы можете полностью располагать мною.

– Я не ждал от вас другого ответа. – Пронин улыбнулся. – На несколько дней станете чекисткой. – Он повернулся к Ткачеву. – Вот вам еще одна помощница, Григорий Кузьмич. – И снова, обращаясь к Леночке, попросил: – А теперь скажите: Королев аккуратно звонит?

– Каждый день.

– Встреч больше не назначал?

– Нет.

– Так слушайте. До сих пор он играл с вами в «кошки-мышки». Причем мышкой были вы. Вы продолжите игру, но на этот раз будете кошкой. Королев уверен, что все еще держит вас в руках. Он не подозревает, что находится под наблюдением. Не подозревает, что нам известна тайна «смерти» профессора Ковригиной… Вам надо встретиться с Королевым и заставить его указать место, где скрывают вашу маму.

Леночка хотела было спросить, как же это она сможет заставить Королева, но Пронин остановил ее движением руки.

– Елена Викторовна, выдержка для чекиста – первое качество.

– Извините, – сконфуженно пробормотала Леночка.

– Так вот. Мы тут с Григорием Кузьмичом кое-что придумали. Как только Королев позвонит, потребуйте от него свидания. Во что бы то ни стало! Припугните его. Скажите, что вас зачем-то снова приглашает следователь, который вызывал вас, чтобы опознать труп. Что вы обязательно должны с ним, с Королевым, посоветоваться.

Пронин испытующе посмотрел на Леночку.

– Сумеете? Вы участвовали в художественной самодеятельности? Играли на сцене? Разговаривайте взволнованно, возбужденно. В меру, конечно. Скажите, что вам больше не с кем советоваться. Пусть почувствует, что верите вы ему по-прежнему… Он звонил сегодня?

– Еще нет. Обычно он звонит к вечеру.

– И встретиться надо сегодня. Даже обязательно сегодня. Обстановка заставляет торопиться. Помните, в ваших руках спасение матери. Вы должны встретиться с ним сегодня. Вечером. В кафе или там, где он предложит. Устройте ему скандал. Изобразите сумасбродную девушку. Скажите, что не можете больше без мамы. Хотите ее видеть. Во что бы то ни стало – вам снятся дурные сны. У вас плохие предчувствия…

– Но если мама так была им нужна, – неуверенно произнесла Леночка, – и если они так ее запрятали…

– Не откажется ли Королев выполнить вашу просьбу? – договорил за нее Пронин и подтвердил: – Да, откажется. Примется врать и наврет с три короба. Но вы проявите настойчивость. Капризную, глупую настойчивость. Вы не согласитесь с его разумными доводами. Вы решительно заявите, что хоть на минутку, но должны видеть маму, и если он не может устроить свидание, вы отправитесь к нам – прямо назовите ему наше учреждение – и обратитесь к его, мол, Королева, начальству и добьетесь свидания. Будьте уверены, вашего визита к нам он не допустит.

– Но они сделают что-нибудь с мамой!

– Не сделают, они же не знают, что за вами стоим мы.

– А если он все-таки откажет?

– Не откажет. При такой ситуации отказ для него равносилен самоубийству. Ни на йоту не отступайте от своего требования. Откажет? А вы заявите, что сразу идете к нам. Или свидание, пусть вам хоть издалека покажут маму, или вы обойдете всех генералов, а своего добьетесь. И категорически требуйте, чтобы встреча с мамой состоялась завтра же! Не соглашайтесь ни на какие отсрочки. Пусть это будет самое идиотское упрямство, но проявите его. Завтра – и никаких! Вы видели нехороший сон. Щемит сердце. Вынь да положь…

Он внимательно посмотрел на Леночку.

– Поняли?

– Поняла, – сказала она.

– Заставите прийти на свидание?

– Заставлю!

Пронин указал Ткачеву на Леночку.

– Слышите, Григорий Кузьмич, до чего самонадеянна молодежь?

Он укоризненно покачал головой.

– Не думайте, что это будет легко. Он профессионал, а вы любительница. Надо всю себя мобилизовать! Ведите себя так, как ведут себя настоящие люди на пожаре, при взрыве бомбы или спасая утопающих. Раздумывать некогда, а терять голову нельзя. Быстрота и полное самообладание.

– Ясно, – сказала Леночка.

– После встречи – сразу домой. К вам зайдет Григорий Кузьмич, и вы ему обо всем доложите. А на следующий день отправитесь с Королевым туда, куда он вас повезет. Не бойтесь, мы будем поблизости.

– А я и не боюсь, – сказала Леночка.

– Все поняли? – еще раз спросил Пронин.

– Все, – сказала Леночка.

– Тогда идите, желаю успеха, до свидания!

Но едва лишь закрылась за девушкой дверь, как Пронин сразу нахмурился, и на лице его появилось выражение озабоченности.

– Ну как? – спросил он.

– По-моему, все правильно, – согласился Ткачев.