Дикое животное и человек - Бернгард Гржимек

Поскольку коррида существует только для того, чтобы ублажать жаждущих крови непритязательных зрителей, то и проводить ее можно неспортивно, бесчестно. Известно, что во многих случаях быкам перед боем спиливали концы рогов, а затем снова приклеивали, с тем чтобы они не могли причинить серьезного вреда в случае, если бык против ожидания вдруг и на самом деле пырнет своего мучителя. Испанские газеты уже не раз печатали подобные скандальные разоблачения, когда быкам перед боем делали усыпляющие уколы, ставили их транспортные клетки вверх ногами или били мешками с песком по почкам, чтобы животные стали менее поворотливыми. Но никогда нигде нельзя прочесть, чтобы какого-нибудь тореро за подобные вещи дисквалифицировали, как это, безусловно, произошло бы при любом другом спортивном состязании.

Разумеется же, нельзя считать испанцев по этой причине более жестокими или менее симпатичными, чем другие народы. Ведь и в Италии прежде для увеселения масс бросали христиан на растерзание львам, в фашистской Германии совсем недавно еще устраивались такие зрелища, как публичные казни, а в Англии сто лет назад петушиные бои считались национальным видом спорта. Бойцовым петухам прикрепляли к шпорам маленькие острые ножи, чтобы противники действительно имели возможность искромсать друг друга и зарезать. Но у всех этих народов с подобными делами давно покончено.

Однако не подумайте, боже упаси, что я беру на себя смелость указывать испанцам, каким образом им следует забивать свой скот. Это их дело.

Но неиспанским писателям и другим деятелям культуры не пристало в своих произведениях облагораживать подобную бесчестную игру, украшать ее исполнителей незаслуженными лаврами, как это сделал еще в 1875 году композитор Бизе своим популярным маршем из оперы «Кармен» или лауреат Нобелевской премии Эрнест Хемингуэй в своих книгах об Испании. А уже им вторят и подражают разные эпигоны. Поддержка подобного бизнеса хоть и помогает тореадорам значительно быстрее превратиться из пастухов или погонщиков ослов во владельцев шикарных особняков и «кадиллаков», однако отнюдь еще не делает их героями!

Каждый турист, направляющийся в Испанию, с которым мне приходилось разговаривать, решительно отвергал корриду: нет, он в корне против таких зрелищ, но… один раз все же стоит посмотреть, что это такое. Что же касается наших «Бюро путешествий», то те устраивают все таким образом, что стоимость входного билета на корриду и проезд туда и обратно входят в оплату гостиницы. Кому же охота зазря деньги платить? И вот уже 80, а то и больше огромных автобусов с иностранными туристами теснятся на стоянке возле арен. А молодого современного испанца спортивного склада уже давно не интересует старомодная кровавая романтика боя быков, тот гораздо охотнее сходит на футбольный матч. Коррида же демонстрируется в основном для приезжих, она превратилась в «туристический аттракцион» и содержится на деньги туристов.

Недавно я был в Португалии. Отправляясь в Лиссабонский зоопарк, я, признаться, не испытывал особых надежд увидеть что-нибудь стоящее. Ведь если в Англии—10, в маленькой Голландии— два, в ФРГ — примерно двенадцать, а в США — несколько дюжин больших зоопарков, то во всей Франции существует всего один по-настоящему большой зоопарк, в Италии тоже только один, который можно считать современным, а в Испании Барселонский зоологический сад еще только набирает силу. Единственный зоопарк Бельгии находится не в его столице— Брюсселе, а в Антверпене — центре фламандской части страны. Три швейцарских зоопарка возникли не в говорящей по-французски части страны; в Женеве же, Лозанне и Лугано зоопарки отсутствуют начисто. По-видимому, интерес к животному миру присущ больше североамериканцам, североевропейцам, славянам, а романским народам уже в гораздо меньшей степени, в особенности почему-то жителям Средиземноморья.

Каким же неожиданным сюрпризом оказалось для меня то, что после семиминутной поездки в метро из центра Лиссабона я очутился перед прекрасным, идеально чистым, просторным зоопарком, в котором увидел ухоженных животных. В стране, где каждый третий человек не умеет ни читать, ни писать, Лиссабонский зоопарк сумел организовать специальную школу для детей своих служителей и уже выстроил вторую, в которой школьники, пришедшие на экскурсию, смогут получить квалифицированную консультацию. В прелестно оформленном «Собачьем поселке» живут все имеющиеся в Португалии породы собак. Тут же и ветеринарная лечебница, открытая для посетителей.

«По-видимому, и к другим животным в Португалии относятся иначе, чем в Испании», — подумал я и решил это проверить.

Входные билеты на бой быков, который должен был состояться в пасхальное воскресенье, стоили 60–70 марок и тем не менее оказались распроданными. Я вспомнил, что в Испании первая в году коррида тоже приходится непременно на пасху.

Пришлось мне побегать по разным причастным к этому делу учреждениям, прежде чем в самом влиятельном из них, находящемся на третьем этаже дворца в стиле ренессанс, проявили внимание к моей просьбе. Здесь я получил письменное разрешение спуститься вниз, на арену, в то время как газетным репортерам и даже телевизионным операторам не разрешалось покидать междурядий трибун.

Вот это был настоящий спорт! Я просто восхищался. В то время как в Испании рыцари только в давние времена выходили один иа один против быков — в Португалии все сложилось совсем иначе. Там эти игрища остались привилегией отважных и благородных.

На испанских курортах можно и сейчас еще нанять верховых лошадей, у которых выколот один глаз — «для арены». Бедных старых кляч выпускают на арену, с тем чтобы нарочно разъяренные быки их там разодрали в клочья. Причем это те же быки, которые где-нибудь на выгоне ни одной лошади не причинили бы ни малейшего вреда!

Здесь же, в Лиссабоне, на желтый песок арены выезжают самые искусные наездники на прекрасных чистокровных лошадях. У всадника нет даже уздечки, он управляет лошадью одним лишь нажатием ног и шпорами, да так, чтобы она пританцовывала навстречу быку, кружила вокруг него, гарцевала перед ним, а потом быстро удирала от него, как только бык всерьез вздумает за ней погнаться. Ни одна лошадь при этом не оказывается пораненной: они ведь слишком дорого стоят, а искусство наездников слишком высоко. Помимо того на рога быков предусмотрительно надеты кожаные чехлы, уменьшающие риск для лошади.

Испанского тореро, делающего вид, что ему ежеминутно грозит смертельная опасность, здесь, по-моему, просто-напросто осмеют! Потому что делают все то же самое, что делает и он, но только без всяких помпезных выкрутас и трюкачества, а главное— без убийства. Быку протягивают красный платок, и он три, шесть, а то и двадцать раз бросается на него, стараясь забодать. Тореро остается стоять на месте, лишь перемещая платок, а бык бегает вокруг него, да так, что каждый раз задевает его боком то за спину, то за живот. А тореро может его в такой момент еще и дружески пошлепать по крупу, что он, смеясь, и делает.