Последняя любовь гипнотизера - Лиана Мориарти

— Элен, очень рад познакомиться с тобой, — приветствовал ее отец, а потом, когда они уже сели, произнес нечто вроде обязательной в данной ситуации фразы: — Ты весьма, весьма приятный сюрприз в моей жизни.

Но как раз в то мгновение, когда он это произносил, появились официантки. Они переговаривались через его голову, бросили меню на их столик, и Дэвид, похоже, так и не понял, слышала ли его Элен. Та же сразу занялась разговором с официанткой, спрашивая, нельзя ли как можно скорее принести простого хлеба. Это избавило Элен от необходимости уверять отца, что и он тоже стал для нее приятным сюрпризом.

И этот крошечный момент неловкости заставил слегка покачнуться изысканный фасад, сдвинул его немножко в сторону. Это вызвало у Элен ощущение, будто она увидела нечто такое, чего ей видеть не следовало. Будто вдруг заметила, что Дэвид носит накладные волосы.

После этого они принялись болтать ни о чем. Поговорили о выходных, которые Дэвид и Анна провели вместе. «Потрясающе! Изумительно!» Голос матери Элен звучал излишне высоко. Она стала слишком похожей на всех других матерей. Потом рассказали о спектакле, на который ходили, и каково Дэвиду снова жить в Сиднее по прошествии стольких лет. Он был хирургом-ортопедом и предполагал практиковать еще несколько лет, а потом уйти на заслуженный отдых.

— И тогда, может быть, я куплю какое-нибудь суденышко и отправлюсь в кругосветное путешествие на годик. — Дэвид посмотрел на Анну. — Хочешь стать моим первым помощником?

— Конечно, — просияла Анна, — если только на борту будет машина для приготовления кофе-эспрессо!

А Элен, слушая их, то и дело мысленно повторяла: «Это мои родители. Я обедаю со своими родителями».

При этом ей казалось, что она обедает с какой-то подругой или вообще с кем-то из клиентов — с человеком, который ничего о ней не знает.

Но это мои мама и папа.

Как это невероятно банально!

Отец задавал Элен множество вопросов о гипнотерапии, искусно, хотя как бы и случайно упоминая статьи на эту тему, которые недавно читал. Было совершенно очевидно, что он потратил некоторое время на то, чтобы ознакомиться с темой специально перед их встречей. У Элен слегка покалывало в глубине глаз при виде того, как Дэвид любезно и внимательно выслушивал ее ответы.

Было также очевидно и то, что он обладает относительно широкими взглядами на то, что называется альтернативной терапией, в особенности для хирурга его возраста и образования. Мать Элен при этом не делала своих обычных резких замечаний. Она даже произносила нечто похожее на комплименты. «К Элен, знаешь ли, частенько записываются заранее, потому что у нее совсем не остается возможности принять новых клиентов», — сообщила она Дэвиду, а несколько минут спустя добавила доверительно, как врач врачу: «Она явно добивается вполне хороших результатов в случае болей неясного происхождения».

«Вот только ты, мама, ни разу не сказала обо мне ни одному из своих собственных пациентов», — подумала Элен.

Может быть, ее мать ощущала необходимость «продать» дочь новоявленному отцу? Как будто Анна — мать-одиночка, а ее дочь что-то вроде обязательного багажа, как Джек был частью имущества Патрика.

Дэвид рассказывал о двух своих сыновьях. С небрежной отцовской нежностью; одно лишь упоминание их имен вызывало у него невольную улыбку.

— А у них самих уже есть дети? — спросила Элен.

Она категорически не желала слишком много размышлять о том факте, что два совершенно незнакомых ей мужчины (один агент по недвижимости, а второй маркетолог), на несколько лет моложе ее, живущие на другом конце мира, говорящие, скорее всего, с английским акцентом и англичане с виду, — ее единокровные братья. Это все равно что услышать, что выдуманные друзья твоего детства на самом деле всегда существовали.

В детстве Элен часто спрашивала мать, есть ли у ее отца другие дети, а та отвечала, в зависимости от настроения, беспечно или напряженно: «Вполне может быть».

Элен придумывала себе сестер и братьев: сексуального старшего брата, который носил кожаный пиджак, гонял на мотоцикле и имел множество красивых друзей, младшую сестренку, которая обожала Элен, и старшую сестру, которая позволяла Элен пользоваться своей косметикой. Конечно, со временем она это переросла. И теперь у нее совсем не было потребности в двух младших братьях. Она слишком занята. Ей хватало забот и проблем с ее собственными друзьями. И вообще, чего от нее ждут: что она начнет искать братьев в «Фейсбуке»?

— Нет, внуков у меня пока нет, — сказал Дэвид. — Каллум женат, но его жене, похоже, не слишком хочется обзаводиться потомством, а Лахлан, судя по всему, предпочитает оставаться холостяком. — Дэвид ненадолго умолк и нахмурился. — Так что… — Он сделал неловкий жест, указывая чайной ложкой на живот Элен, — так что это мой первый внук! — И тут же покраснел, будто позволил себе что-то лишнее.

— Да, — кивнула Элен, стараясь быть великодушной.

— Кто бы мог подумать, что мы станем бабушкой и дедушкой, — промурлыкала Анна, и Элен увидела, как ее родители — ее родители! — тайком обменялись многозначительными взглядами.

В течение всего обеда Элен рассматривала лицо отца, пытаясь найти свидетельства того, что у них общая ДНК. Она отметила маленькие уши и отличные зубы, которые ее мать некогда внесла в список преимуществ. Элен пока не заметила никаких признаков «странного чувства юмора», но это, возможно, потому, что Дэвид нервничал. Они все нервничали. Ни один из них не был в это время по-настоящему самим собой. Дэвид, должно быть, так же скрытно изучал Элен, потому что в какой-то момент он вдруг сказал: «Думаю, у тебя глаза моей матери».

Это был тот единственный раз, когда Элен словно вплотную приблизилась к ощущению чего-то чрезвычайно важного: может быть, чувства утраты того, что могло быть? Семьи, которой она никогда не знала? Для нее ведь главной опорой всегда оставались бабушка с дедушкой.

— Твоей матери, которая умела гадать на картах Таро? — спросила Элен.

— Да, верно. — Дэвид явно изумился. — Она умела. Это было ее увлечением, хотя и казалось забавным. Но каким образом ты…

— Твоя мать однажды гадала мне, — быстро сказала Анна. Предполагалось, что Дэвид ничего не знал о системе оценок, которую использовала Анна для выбора отца своего ребенка. — Ты разве не помнишь? Она мне сказала, что видит в моем будущем некое путешествие в дальние края. Думаю, она надеялась, что я отправлюсь куда-нибудь подальше от тебя. Я ей не слишком нравилась.

— Наверное, она видела в тебе угрозу, — улыбнулся Дэвид. — Ей очень нравилась Джейн.