Белая Кость (СИ) - Эль Кебади Такаббир Такаббир

Неподалёку отыскалась приличная таверна. Выслушав королевского посланника, хозяин заведения быстро прикинул в уме, сколько он заработает, и в живом темпе выселил постояльцев.

Рэн дождался, когда Янаре выделят самые лучшие комнаты и перенесут её вещи. Удостоверился, что безопасности королевы ничто не угрожает. Отдал указания охране и, не желая тратить время, отправился на поиски людей, которым суждено воплотить его мечту в жизнь.

Города, как правило, не разрастались вширь — их рост сдерживала городская стена. Алауд был очень старым городом, об этом говорили жилые этажи, возведённые в разное время над цехами и мастерскими.

— Кто именно вам нужен, ваше величество? — поинтересовался командир городской стражи и придержал лошадь, пропуская на перекрёстке водовозов. — У нас много мастеров-строителей. Но они почти всегда в разъездах. В Алауде строить нечего, разве что ещё один этаж над цехом. Этим занимаются подмастерья, а не мастера.

— Нужен самый талантливый зодчий.

— Хотите построить крепость?

— Храм.

— Храм, храм… — повторил командир задумчиво. — Знаю я одного. Видел в его мастерской чертёж особняка. А вот храм… Вы уж простите меня за невежество, ваше величество. У нас на слуху чаще оружейные мастера, они востребованы больше. А всё остальное — это так, баловство, лишь бы руки чем-то занять.

— Заглянем к вашему знакомому, — подал голос сэр Ардий. — Он должен знать своих.

— Знать-то знает, но скажет ли? Между мастерами серьёзное соперничество. Спрашиваешь, кто шьёт меховые рукавицы, а тебе втюхивают сапоги. Говоришь, что нужен походный котелок, а тебя убеждают, что тебе нужен не котелок, а чан. А на хрена мне чан? Ну, поставил я его во дворе, дети в дождевой водичке щепки пускают. А я как топил снег в старом котелке, так и топлю. Это они у купцов научились в уши заливать и мозги дурманить. Зато у оружейных мастеров разговор короткий. Знают, что, если испортят заказ, этим заказом их и прикончат.

— Неужели королю ничего не скажут? — усомнился сэр Ардий.

— Чего ж не скажут? Скажут… что королю нужна пристройка к замку, но никак не храм. — Командир оглянулся на королевских рыцарей. — Пожалуй, я ошибаюсь.

Улица, где обитали строители, была такой узкой, что человек, высунувшись из окна, мог пожать руку соседу, живущему напротив. Телеги и фургоны здесь не ездили, торговцы сюда не заглядывали, а заказчики подолгу не задерживались. В мастерских, расположенных на первых этажах, ученики обтачивали камни, что-то рисовали мелом на чёрных досках или, оставшись без присмотра мáстера, сражались на «мечах», вместо оружия используя линейки. Рэн видел учеников и подмастерьев через окна или через распахнутые двери, больше похожие на ворота.

Командир стражи остановился возле двухэтажного дома. Слез с лошади и подёргал дверь:

— Закрыто. — Побарабанил в створку. — Гаор!

Отошёл на пару шагов и, запрокинув голову, проорал:

— Гаор! Ты дома? Гаор!

Дверь бесшумно приоткрылась, в щели показалась лохматая голова мальчишки.

— Хозяина нет дома.

Командир подскочил на месте:

— Ох, чёрт! Напугал, гадёныш! — Украдкой глянул на Рэна. Прочистил горло. — Где он?

— Ушёл.

— Куда?

— К какому-то господину. Амбар строить.

Рэн послал коня вперёд.

— Подождите! — крикнул командир. — Я у соседей спрошу.

Но конь уже нёс Рэна к самой высокой на этой улице постройке. Однако и тут хозяина не оказалось дома. Худощавый молодой человек сообщил, что мастер уже два года строит храм где-то на севере королевства.

Рэн с досадой посмотрел на герб, украшающий двери-ворота: крепость с тремя башнями. Фамильный знак могли себе позволить не все умельцы, а только те, у кого поистине золотые руки.

— А что вы хотели, милорд? — спросил юноша.

— Перед тобой… — начал командир стражи.

Рэн осёк его жестом:

— Хочу построить храм. Не подскажешь, кто сделает это лучше всех?

Молодой человек улыбнулся:

— Только мой отец. Он лучший.

— Значит, ты сын мастера.

— Так и есть.

— В зодчестве разбираешься?

Рэн спросил первое, что пришло в голову. Он намеревался расположить к себе юношу, выведать, кого тот считает конкурентом своего отца, а потом отправиться к их сопернику.

Сын хозяина распахнул двери:

— Проходите, если не торопитесь.

В просторной мастерской холод чувствовался сильнее, чем снаружи. Присев к длинному столу, Рэн запахнул плащ и осмотрелся. Камин давно не разжигали. В углах тёмные разводы. На полках свитки; видать, они не представляли никакой ценности, иначе их хранили бы в сухом помещении. На стенах написаны непонятные формулы, нарисованы арки, колонны разных стилей, фрагменты фасадов зданий.

Юноша вернулся со второго этажа, куда ушёл без всякого предупреждения, и положил перед Рэном стопку листов пергамента:

— Это мои работы: усадьбы, беседки, молельни. А это крепость. Отец построил её лорду Бризу по моему чертежу. Но больше всего я люблю рисовать базилики. Колонны в два или четыре ряда. Окна под крышей. Мне нравится, что внизу мягкий полумрак, а вверху много света. Рисунки храмов не покажу: они принадлежат отцу.

Рэн выбрал несколько листов и разложил их веером:

— Это базилики?

— Верно. Вы разбираетесь в зодчестве?

— Ты же сам сказал: колонны, окна. — Рэн пробежался взглядом по рисункам. Вытащил из веера один лист. — Как тебя зовут?

— Корша, милорд.

— Корша, сколько потребуется времени на строительство такого храма?

— Это не храм. Храмы выглядят величественно и устрашающе. Это базилика. Она… более воздушная, что ли.

— Я хочу построить храм Души. Сколько уйдёт на это времени?

— Храм Души… Красиво! — Корша сел напротив Рэна, развернул рисунок к себе. — Тогда здесь надо…

— Сколько? — спросил Рэн, повысив голос.

— Самую простую строить от трёх до четырёх лет. Мой отец освободится только следующей осенью, а зимой строительство никто не начинает, поэтому добавьте ещё год. Если начистоту, мы с вами тратим время на пустые разговоры. Я не знаю, есть ли у отца ещё заказчики. Его многие спрашивают и уезжают. Может, они к нему поехали. В смысле — договариваться.

— Я нанимаю тебя.

Корша рассмеялся:

— Я не мастер, милорд. И вряд ли им стану. Передо мной ещё два брата. Они повсюду ездят с отцом, перенимают опыт. Я могу нарисовать здание, произвести расчёты, покричать на каменщиков, поругать плотников. А больше я ничего не умею. — Он принялся складывать листы в стопку. — Скажите своё имя. Я сообщу отцу, что вы приезжали.

— Король Шамидана.

— Ох ты ж… — Корша подавился воздухом. Вскочил и отвесил низкий поклон. — Я вас тут заморозил, ваше величество. Идёмте наверх. Там тепло.

— Ты поедешь со мной в Фамаль. Даю три дня на сборы. Бери все рисунки, какие есть. На месте решим, что будем строить. А ещё нужны живописцы.

— Найду.

— Нужен скульптор.

— Ах да, это же храм. — Корша сел на скамью и снова вскочил. — Простите. Мне до сих пор не верится, что я говорю с королём… Скульптор, значит. А чьё изваяние надо? Ангела, старика, воина или сказочного существа? Спрашиваю, потому что в каждом направлении свой мастер имеется.

— Душа — она. Изваяние женщины.

Корша почесал за ухом:

— Вы это серьёзно?

— Абсолютно.

— Церковь запрещает ваять женские фигуры.

— Мой храм — мои правила.

В мастерскую заглянул командир стражи:

— Ваше величество, уже темнеет. Пока доберёмся до постоялого двора, будет глубокая ночь.

Рэн отмахнулся:

— Ждите! — Повернулся к Корше. — Ну так что? Есть такой мастер на примете?

— Есть тайная мастерская. Если командир о ней узнает…

— Не узнает.

Корша постоял, глядя в сторону. Вздохнув, покачал головой:

— Простите, ваше величество. Я должен сначала поговорить с мастерами.

Рэн поднялся:

— Завтра увидимся. — И покинул мастерскую.

Командир стражи оказался прав: когда они добрались до таверны, на город опустилась ночь. Препоручив коня эсквайру, Рэн прошёл в комнаты, отведённые ему с супругой. Решив, что Янара уже спит, тихонько заглянул в опочивальню.