Красное Зеркало. Конец легенды - Денис Ватутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ровно между нами стала появляться светящаяся точка, она росла, росла, пока не превратилась в неподвижный цветной узор, почти такой же, как перед этим, но немного более вытянутый. Наших цветов уже не было видно – только пульсирующее кольцо яркого света.
Взгляд мой упал на одну пульсирующую красную нить, конец которой почернел и обуглился, растворяясь в окружающем пространстве мрака.
Я аккуратно начал скручивать ее в сторону, противоположную обрыву… Вот так течет Время, а вот так – Пространство… А вот вектор Гравитации – скрученный между осями…
Вот из глыбы черного камня выходит живая фигура девушки… Вот летят вверх пылающие обломки камней. Пламя на них затухает… Восходит маленькое солнце… Покрываются зеленью деревья, собираются в единое целое строения, втягивая в себя клубы пыли… Яркая вспышка… На секунду я даже перестал замечать наше бешено вращающееся кольцо… Вспышка медленно затухает, а из нее вылетают вверх две светящиеся огненным ореолом стальные иглы и медленно пятятся назад. Они погасают под стреловидными крыльями пролетающего назад в глубину ночи космического крейсера, и наступает чернота мрака, озаряемая только светом нашего кольца…
– Что ты делаешь? – звучит бесстрастный, но строгий голос: я вновь вижу лицо в очках, сотканное из тысяч линий.
– То, что надо, – ответил я.
– Ты стал самоуверенным…
Я ощущаю, как чернота вокруг сжимается… Мне становится горячо, а наше вращение замедляется.
– Теперь двигайся ко мне… – монотонно продолжает голос. – Ко мне… ко мне…
В темноте показалась тусклая спиралевидная воронка, напоминающая жадную пасть… Она медленно приближается…
– Я понял, в чем мы ошибались… – произношу я, хотя и не слышу собственного голоса. – И я и ты, Помнящий…
– Ко мне… ближе… Ко мне… Ко мне…
– «Двойка» тебе по диалектике, Стратег Потидан!
– Еще, еще ближе…
Я чувствую сильный жар – ускорять кольцо больше нет сил. Воронка, из которой выходит голос, приближается так же медленно и неумолимо, как ракеты…
– Ко мне…
Я решаюсь – я ускоряю движение из последних сил и меняю траекторию, – Ари моментально подхватывает: теперь с огромным трудом мы выписываем цифру 8…
Силы тают – траектория сложнее…
И тут я замечаю, как вокруг меня постепенно возникают разнообразные светящиеся фигуры… Я узнаю их!
В центре пересечения нашей восьмерки воронка Криса идет рябью…
– Ко мне!!! – издает он громогласный рык. – Вы сейчас погубите всех! Последний раз прошу вас…
Вот ярко-золотистый тор – это Сибилла! Вот голубовато-розовый – Отшельник! Вытянутый, напоминающий кита, оранжевый – старина Йорген! Красно-пунцовый, с желтыми змейками – Сатана! Змеящийся… зеленовато-охристый… «Ящер»… Сотни… Их тысячи! Они выстраиваются парами и начинают повторять нашу восьмерку!!!
Мне становится гораздо легче! Жар спадает! Мы с Ари вращаемся быстрее… Мне так легко, что я могу отвлечься от вращения – я аккуратно беру скрученный конец оборванной пульсирующей линии и подношу его к другому обрыву, едва заметному в ярких сплетениях…
– Глупец! Ты уничтожишь вибрацию ОМ!!!
Воронка начинает извиваться – движение замирает. Она остановилась.
– Моя задача, – спокойно отвечаю я, – как раз в том, чтоб поумнеть, развиться… И окончить Цикл, а не оборвать его!
От воронки отделяются два бледно-желтых отростка и тянутся ко мне…
– Ничтожный…
Голос обрывается – я соединяю два обрывка нити, она вспыхивает ярко-красным светом и начинает сиять ярче всех, превращаясь в белую полосу, которая затмевает собой остальные… Чернильное облако разрывается пополам, а воронка медленно гаснет, словно остывающее жало паяльника…
Вокруг, докуда хватало глаз, простиралась охристо-золотистая пустыня, над которой сияло ярко-голубое небо. Дул легкий теплый ветер. Однообразие пейзажа нарушалось только врытыми в песок огромными дискообразными зеркалами – вогнутыми, выпуклыми, треснутыми, мутными, прямыми, красными, голубоватыми, сияющими. Они отбрасывали на песок разнообразные блики рефлексов. Ветер тихонько гудел между ними и гнал по песку комки колючих растений…
Сначала мы с Ари стояли, глядя друг другу в глаза, – стояли и молчали. А говорить-то, собственно, было не нужно… Вокруг ее головы слегка пульсировал призрачный голубовато-зеленый ореол. Вокруг моей руки был такой же, только сиренево-розоватый.
Я взял ее за руку, и наши пальцы осветились чуть ярче, каким-то непередаваемо светлым оттенком.
Почему-то казалось, что мы идем на пляж.
Вот так, словно дети, взявшись за руки, мы ходили от одного зеркала к другому, вглядываясь в них, рассматривая.
Звон и Тишина… Солнце и далекие Острова на небе…
В каждом изображение разнилось: где-то точно отражался пейзаж, но не отражались мы, в каких-то мы отражались, но на себя не были похожи, или же в реальный пейзаж было встроено сколько-то иллюзорного, того, чего здесь совсем не было. Где-то мне не нравилось мое отражение, где-то ей ее облик казался не таким… А мы все продолжали и продолжали ходить от зеркала к зеркалу… Вдруг в одном из зеркал, с серебристым отливом и немного запыленном, мы увидели себя абсолютно такими, какие мы и есть. И пейзаж с зеркалами отражался точь-в-точь как вокруг…
Наши отражения улыбнулись нам, совсем чуть-чуть, кончиками губ – и мы улыбнулись им, так же точно, как они…
Сзади послышался шелест и свист ветра. В зеркале отразились два небольших песчаных смерча, напоминающих пылевых дьяволов в пять метров высоты.
Мы обернулись – смерчи перестали вращаться и обрели подобие высоких человеческих силуэтов, будто сотканных из песчаной пыли. Немного разного размера – гиганты покачивались своими силуэтами вдалеке, – мороз пробежал по коже. На мгновение возникло чувство, что в переносицу уколола тонкая иголка. В глубине их полупрозрачных тел мерцали золотые искорки и змеились небольшие электрические разряды. А вокруг них, на фоне голубого неба и медленно плывущих силуэтов далеких островов, возникло несколько светящихся дисков размером с крупную гарпию. Они, вторя свечению фигур, тоже слегка пульсировали.
– З-з-зум-м-м-з-з-зум-м-м-з-з-зум-м-м… – звенело в мозгу.
Не знаю как, но мы сразу поняли, кто были эти двое: волна сильной энергии прокатилась по нашим телам, и в воздухе запахло озоном. Но затылок не заболел – разве что кожу слегка покалывало и по жилам разлилась морозная свежесть. Возникло ощущение радости и почтения к этим двум сущностям.
– Привет! – сказала Ари и помахала рукой.
– Атышхургичерщях! – раздался громовой голос одной из фигур.
– Ширган-га-га-га! – вторила вторая, и на уровне ее «головы» заплясали яркие искорки в пыли.
– И я тоже очень рад, – слегка поклонился я, вынимая из пачки мятую сигарету и закуривая от пьезоэлемента.
В ответ раздался пронзительный скрежет и посвистывание. На песке расцвел маленький цветок пламени и исчез…
– Ступеньки в энтропии воспринимаются как порядок, – а это всего лишь иерархия этапов, да, порядок, но только в некотором смысле… – раздался знакомый голос Аида. – Вот так лучше?
– В некотором смысле. – Я улыбнулся.
– Можно я, ай-яй, Люди С Низа, не буду создавать своей квантовой копии подобия? Так устал… Ай-яй!.. – Голос принадлежал Отшельнику.
– Вы еще спрашиваете. – Я выпустил облачко дыма, и ветер унес его куда-то меж зеркал.
– Он… я… много подобился последние солы…
– Рады, вас – тут, и все, – сказал Сатана.
– Это здорово, – кивнул я.
– А не помнишь – заткнись! – грубо оборвал меня Аид.
– Молчу-молчу, – покорно согласился я. – С Домом все в порядке?
– Да, в порядке, – подтвердил Отшельник. – Вот так вот!
Эолы слегка гудели энергиями своих полей, и в них пульсировали огоньки серебристых разрядов – двое из них зависли над «головами» наших провожатых и немного изменили цвета.
– Одна просьба, – сказал я. – Те бойцы… Семенов, Доктор… Они хоть и не совсем живые, но сознание у них – настоящее… Вы им там послабление можете дать… Им вовсе незачем там устраивать такую жестокую войну – через карантинную зону и так никто не пройдет…
– А как же ты, Ирина и Крис? – едко заметил Аид.
– Ну… мы же… – Я замялся.
– Ладно, – громыхнул голосом Отшельник, словно раскат грома вдалеке. – Уважим просьбу универсала. Снизим излучение на четыре «пси».
В ярком небе люминесцировали радужные всполохи небольшой ионной бури, словно просвечивающие сквозь колышущуюся на ветру занавесь, за которой сияют огни большого города.
– Все мы, и волны, и глюки, и старшие трансляторы, и младшие, – звенья одной цепочки связи разума со Вселенной, микро и макро, канал обмена данных, за счет которого и существует вечность. – По телу Аида пробежали волны разрядов.
