Красное Зеркало. Конец легенды - Денис Ватутин

Покоритесь Великому Благу – и вы станете его атомами, испытаете Вечное и Великое Счастье! Сейчас вы – его Болезнь! Излечитесь! Счастье ждет вас всех!..

Тут раздался глухой звон и нестерпимый свист! Уши резануло, как спицей, и что-то теплое потекло по моей шее…

– Да… – прошептал я. – Смерть так прекрасна… Счастье… Покой…

– Не время сейчас, – услышал я предостерегающий тихий, но твердый голос Ирины, и на сердце у меня потеплело…

– А чтобы ничто мне не мешало, – пробубнил Крис-Посейдон, как тогда в долине, – я уничтожу этот Город руками самих людей. Заодно сэкономлю массу энергии для пробуждения Древнейших… Это будет и справедливо и рационально…

Казалось, он бормочет во сне.

– Справедливо? – переспросил я.

– Гармонично, – поправился Потидан. – Неправильность сущего уничтожает сущее… Логично и последовательно…

– Что ты собираешься делать?

– Как я и обещал в самом начале, – голосом переводчика-любителя продолжало это Нечто, – я дал уже команду шаттлу «Пантеона» выпустить сюда весь свой ядерный запас: его немного, но должно хватить – примерно я рассчитал… Много энергии не бывает…

– По-моему, – сказал я, стиснув зубы, – никакой ты не Древнейший, а обыкновенный психопат и маньяк…

– С твоей точки зрения – возможно. – Цветные линии вспыхнули ярким светом, и тьма сверху рассеялась. – Смотри…

Я увидел небольшое окно света и тут же понял, что светлым оно казалось только на фоне чернильного мрака. Над головой зияло усыпанное звездами фиолетово-сизое небо, чуть подернутое дымкой марсианских облаков, и растущую на его фоне белесую точку.

Вскоре она превратилась в военный шаттл гораздо больших размеров, чем пассажирский, с вытянутыми стрелами треугольных крыльев, оттопыренными стабилизаторами и скошенным птичьим носом. Наконец-то я увидел его…

Из-за ощущения экрана в темном кинозале было впечатление иллюзорности происходящего, за что и цеплялась моя бледная надежда в колодце обреченности.

Вот симметрично под крыльями крейсера вспыхнули огоньки голубовато-оранжевого пламени, и от крыльев оторвались блестящие иглы ракет… Они полетели вниз, на меня, а крейсер, полыхнув дюзами маршевого двигателя, задрал нос кверху и исчез за кадром…

Мучительно долго летели ракеты… Медленно, словно хищник, подкрадывающийся к добыче. Пламя их сопел создавало вокруг них сияющий ореол, и, наверное, горел воздух от трения на самом кончике – словно летела горящая спичка…

Черт, как медленно, словно во сне… в кошмаре… Я задыхаюсь… Я жду чуда… Отшельник! Сатана!!! Что же вы медлите??? Почему все молчат??! Я хочу проснуться, пытаюсь ущипнуть себя… Потом – яркая вспышка! Солнце резко закатилось за горизонт, оставляя за собой пылающий прощальный росчерк… Падают на землю горящие острова Дома Древних… Дрожит и гудит каменное дно кратера… Кувыркаются и плавятся глыбы камней, вспыхивают деревья и дома… ВСЕ… Это финал… Та самая развязка, о которой сказала мне моя любовь…

Последнее, что я увидел, – это невысокую глыбу черного базальта с высеченной в нем фигурой Ирины… Складывалось впечатление, что она пыталась выбраться из обломка скалы, но так и окаменела…

Тьма и пустота… Я устал умирать… я устал… Я выдохся совсем…

Оказывается, я зажмурил глаза. Когда я медленно открыл веки, в глаза ударил свет старой лампы с эбонитовым абажуром. Я сидел за ореховым бюро с черными точками прожженной полировки. В одной руке у меня был дымящийся паяльник, а в другой я держал плату детекторного приемника. Распай остывал. Я отложил плату в сторону, открыл старый картонный спичечный коробок и поддел пинцетом светодиод.

– Мне эта сказка не нравится, – капризно сказала девочка с косичками, в синем платьице в белую клетку, не доходившем ей до колена, на котором темным пятном бриллиантовой зеленки была замазана утренняя ссадина.

Она сидела на железном стуле с сиденьем и спинкой красного дерматина. В руках у нее в разворошенной фольге был шоколадный батончик, и на левой щеке красовались разводы шоколада. Две платиновые косички, веснушки и два расстроенных голубых глаза.

– А это и не сказка вовсе, – ответил я, с тихим шипением окунув паяльник в янтарь канифоли. – Это чистая правда.

– А правда бывает грязная? – спросила девочка.

Я тяжело вздохнул.

– Вообще не бывает, – ответил я, наморщив лоб. – Но иногда всякие глупые и плохие люди ее пачкают, и она превращается в ложь.

– А ложь – это не правда?

– Да, – ответил я, – а ты почему не спишь до сих пор? Ребенок-цыпленок? Иди щеку от шоколада отмой и в постель… Где мама?..

«А где я?» – пронеслось в моей голове. И тут в том месте, где пронеслась эта мысль, ярче всех ламп вспыхнула другая: он ошибается! Посейдон ошибся! Он сам подсказал мне решение! Древний уставший сгусток пространства-времени! И никакой он не повелитель Вселенных, если допускает такие ошибки!

Я был мертв – не знаю почему, но в этом я не сомневался… Совсем не так мертв, как в больнице «Зеркала-13»… Я ничего не чувствовал… Я свободно парил во тьме… И это совершенно меня не пугало – напротив, это развязывало мне руки… Я ошибался… Я тоже ошибался в своем эгоизме и одиночестве! Я сравнивал Марс и Землю… Называл Марс кривым зеркалом нашей истории… Я… Образованный человек… Какой стыд… Зеркало – в зеркале каждый видит то, что хочет видеть! В этом-то и первая ошибка Посейдона! Люди имеют одинаковый потенциал – они сами лишь зеркала, изначально не созданные для созидания или разрушения! Накопление ошибок ведет к качественным переменам, а не количественным! Думал меня на этом провести! Древнейший! Ха – как бы не так, дорогой дядюшка. Мы еще посмотрим, кто станцует джигу!!![99]

Внезапно я почувствовал в себе тысячу бормочущих, стенающих, кричащих голосов. Мысленно я начал проводить к ним линии различных цветов, тончайших оттенков. Наконец я четко слышал почти каждого. У кого-то пришлось немного отобрать сияния, кому-то прибавить, и я вдруг ощутил себя маленькой частью чего-то большого и целого! Вот что имел в виду Юнг! Вернадский! Теперь я все понял окончательно! Прекрасно!

– Прекрасно! – произнес тысячеголосый хор.

Я чувствовал буквально всех – от самого последнего приятеля до совершенно чужих, посторонних людей, разных национальностей и оттенков кожи. Каждый из них вплетался в замысловатый плетеный узор, в котором я, к своему величайшему облегчению, не заметил ни малейшего сходства с Крисом! Наедается энергией ядерного распада, сволочь! Давай-давай…

Я невольно расхохотался – точнее, мы расхохотались!

– Ари! – позвали мы все. – Ари, где ты?

– Я здесь, – ответили нам мы.

Рядом появился яркий эллипсоид, сверкающий желтовато-зелеными дугами. Я не увидел черт лица, я ничего такого не понял – я просто знал: это она! И она поняла, что нам нужно делать, потому что на слова и мысли тратятся энергия и время, а понимание моментально, в другом измерении!

Он ведь сам подкинул мне эту идею, и не один раз! Неужели он не понял этого? Или в великом презрении решил, что я просто не пойму?

Она медленно пошла вверх и вбок. Я двинулся в противоположном направлении, оставляя за собой фиолетово-красный, светящийся шлейф, словно я был кистью некоего художника.

В голове вертелась дурацкая мысль: «Дамы приглашают кавалеров». Но растворись мои фотоны, если я понимал, что это означает!

Ты многому научил меня, Помнящий! Хочешь объединить наши Эолы? Пожалуйста! Мы начнем пока без тебя… Всю жизнь, всю дорогу до Олимпа ты помогал мне и вредил себе. Ты рассчитывал упростить свою задачу, а на самом деле – ты ее усложнил… Вот так вот, как говаривал Отшельник…

Она двигалась быстрее, и я ускорялся – мне было легко и приятно, словно я в детстве сидел на карусели (смысл последней фразы я тоже не особо улавливал, но сейчас уже было не столь важно!). Теперь мы были двумя кистями, пульсирующими, поглощающими шлейфы-мазки друг друга. Все скорее и скорее, все энергичнее! Перед глазами мелькала она… Мы танцевали, кружились, вертелись, разбрасывали искры…

Ровно между нами стала появляться светящаяся точка, она росла, росла, пока не превратилась в неподвижный цветной узор, почти такой же, как перед этим, но немного более вытянутый. Наших цветов уже не было видно – только пульсирующее кольцо яркого света.

Взгляд мой упал на одну пульсирующую красную нить, конец которой почернел и обуглился, растворяясь в окружающем пространстве мрака.

Я аккуратно начал скручивать ее в сторону, противоположную обрыву… Вот так течет Время, а вот так – Пространство… А вот вектор Гравитации – скрученный между осями…

Вот из глыбы черного камня выходит живая фигура девушки… Вот летят вверх пылающие обломки камней. Пламя на них затухает… Восходит маленькое солнце… Покрываются зеленью деревья, собираются в единое целое строения, втягивая в себя клубы пыли… Яркая вспышка… На секунду я даже перестал замечать наше бешено вращающееся кольцо… Вспышка медленно затухает, а из нее вылетают вверх две светящиеся огненным ореолом стальные иглы и медленно пятятся назад. Они погасают под стреловидными крыльями пролетающего назад в глубину ночи космического крейсера, и наступает чернота мрака, озаряемая только светом нашего кольца…