Журнал «Если» 2008 № 12 - Алексей КАЛУГИН

Но под слоем «боевки» обнаруживается совсем другой пласт, где и сокрыты основные смыслы книги. Роман наполнен печалью. Вот главный герой, «таможенный брокер» Грач. Это неглупый и незлой человек, хотя и выпить не дурак, и под юбку «сговорчивой девчонке» залезть большой любитель. В общем, далекий от высокого положительного идеала тип. Все, что ему надо, это сохранить маленькую толику личной свободы и обеспечить семью. Но мир устроен так, что Грач без конца попадает в жернова больших систем. Глыбищи спецслужб, большие деньги и бесцеремонная военщина на протяжении всего повествования сокрушают ему ребра, отбирая и свободу, и семью. Главное чудо в романе Тырина – не протовещество, а способность Грача оставаться не перемолотым в прах. А главная беда – печальный тупик человеческой цивилизации, своим невыносимым прессом чеканящей из приличного человека бешеного анархиста…

Дмитрий Володихин

Грегори КИЗ. ИМПЕРИЯ ХАОСА. ТЕНИ БОГА

(Азбука - классика, 2008. – 640 с. Пер. с ан/л. Н.Гордеевой. (Серия "Век безумия"). 3000 экз.

Роман завершает цикл Грегори Киза «Век безумия», действие которого происходит в альтернативном XVIII веке. Однако притяжение упущенных возможностей, породивших «параллельный мир», не довлеет над книгой. Альтернативой здесь является не столько история, сколько мироздание. В созданном автором мире не только обитают ангелы и демоны, но и действуют, наряду с гравитацией, силы сродства и гармонии. Под их воздействием, направленным злым умыслом, безымянное небесное тело стерло с лица земли Лондон и опустошило Англию.

Столь наглядная демонстрация подтверждает известную максиму Кларка о сходстве волшебства и технологии. Впрочем, об альтернативных науках писал еще Лем, а некоторые НФ-произведения были основаны на существовании флогистона.

Присутствие во вполне научной картине мира эфирных ангельских созданий, реализующих план по уничтожению человечества, кого-то удивит. Однако такое смешение в романах обыграно и представлено вполне органично. А за подкреплением своих идей автор обращается к еврейской и индейской мифологиям.

С той же восхитительной бесцеремонностью и сноровкой, достойной Филипа Фармера, писатель тасует исторические персонажи и реалии. В центре повествования стоит фигура Бенджамина Франклина, не обделенная, к слову, вниманием фантастов. Однако и отечественный читатель будет приятно удивлен: в романе, помимо Петра, фигурируют его дочь Елизавета, Ломоносов, Меншиков, Голицын и некий артиллерийский капитан Сергеич.

Единственное, в чем можно упрекнуть Киза, – это обескураживающе упрощенный финал и устойчивое ощущение, что потенциал у идей, лежащих в основе цикла, был намного больше. Впрочем, с задачей создания увлекательного фантастического сериала, содержащего и приключения тела, и приключения духа, писатель справился отлично.

Сергей Шикарев

Джеймс РОЛЛИНС. БЕЗДНА

Москва – СПб.: ЭКСМО – Домино, 2008. – 544 с. Не р. с англ. А. Новикова. (Серия «Книгаа-загадка, книгам бестселлер*). 20 ООО экз.

Неожиданно возродившийся было в конце XX века географо-фантастический роман в последние годы вдруг зашел в тупик. Впрочем, и в тупике новейшая западная НФ «ближнего прицела» умудряется сохранять коммерческий потенциал.

Роман Д.Роллинса, вышедший на английском в 2001 году, начинается как приличный роман-катастрофа: чудовищное землетрясение в Тихом океане погружает под воду Алеутские и Гавайские острова, разрушены Лос-Анджелес и Сан-Франциско. Хорошему автору одной этой посылки хватило бы для создания масштабного полотна, где сталкиваются судьбы и характеры героев, выявляются их духовный мир и истинная сущность. Но Д.Роллинс – автор «средней руки». Герои у него ходульные. На их взаимоотношениях интересной книги не построишь.

Главный положительный герой Джек Киркланд – искатель приключений, «хранящий на сердце отпечаток давней драмы» – гибели возлюбленной. Некогда добросовестный госслужащий, теперь он одиночка-фрилансер. Главный злодей Дэвид Спенг-лер – сотрудник спецслужб, извращенец и расист с изломанной еще в детстве психикой. Да и прочие персонажи стандартны до банальности. А чего только не втискивает в сюжет автор! Здесь и таинственная магическая колонна, наследие исчезнувшей цивилизации с утонувшего континента My, и ядерная война между США и Китаем, и приключения героев у острова Йонагуни, в руинах Нан-Мадола и на подводной станции. Даже гигантский кальмар зачем-то заплыл на страницы «Бездны»… Для выхода из сюжетного тупика, вызванного перебором с антураж-ными декорациями, автору и вовсе пришлось прибегать к «deus ex machina» – краткому путешествию во времени, вернувшему на две недели назад всю Землю, кроме судна с главными героями. В целом видно, что книга сделана успешным литературным ремесленником. Профессиональным, опытным, но всего лишь ремесленником.

Глеб Елисеев

М.Джон ХАРРИСОН. ВИРИКОИИУМ

Москва – Владимир: АСТ–ВКГ, 2008. – в ЯН с. Пер. с англ. Т. Серебряной. 3000 экз.

Майкл Джон Харрисон родом с «туманного Альбиона», и его происхождение отражается в текстах, психологических и «атмосферных».

В книге собрано несколько повестей и рассказов разных лет, которые посвящены Вирикониуму – городу, принадлежащему человеческой цивилизации времен упадка.

Произведения Харрисона разительно отличаются от канонических текстов фэнтези. Автор следует иным традициям – не мифо-, а литературоцентрич-ным. Таковы Мервин Пик и Джек Вэнс, чей цикл об Умирающей Земле явно повлиял на создателя и создание Вирикониума. Но еще большее влияние – от Муркока. Вирикониум, подобно Вечному городу Танелорну, существует в различных временах и известен еще как Урокониум. Поэт и воин-тегиус Кро-мис вполне подходит на роль Вечного Воителя. Общее с Муркоком и декадентское настроение книги. Да и упоминающиеся в одной из повестей танцоры на краю времени недвусмысленно отсылают к названию известного муркоковского романа.

Подобное литературное взаимодействие можно объяснить профессиональными причинами – оба автора редактировали журнал «New Worlds». Однако если Муркок* стал одним из признанных родоначальников «Новой волны», то Харрисона закономерно объявили своим предтечей «новые странные» авторы фэнтези (такие, как Чайна Мьевиль и Джефф Вандермеер), всерьез и радикально пересмотревшие жанровые каноны.

Статус предтечи, а не активного участника и соратника, объясняется особенностями прозы Харрисона. Она не лишена действия, но в значительно большей степени опирается на символы и образы, что, конечно, сужает круг потенциальных читателей, зато привлекает коллег-писателей.