Нечисть так уязвима - Юлия Бурова

Дверь со стороны водителя внезапно распахнулась, ее схватили за волосы и выволокли. Она успела заметить только синие джинсы и мужские, коричневые ботинки, прежде чем, ни с того ни сего, вырубилась.

Очнулась в кромешной тьме. Сначала, решила, что опять повязка на глазах мешает видеть и ее вчерашний кошмар повторяется. Тактильный осмотр показал, что глаза свободны, видеть, мешает отсутствие света. Хотела сесть, но ударилась головой. Заметавшись руками, нащупала строганные деревянные доски сверху и холодную землю под собой. Заорала, начала отчаянно колошматить руками и ногами. Он ее закопал заживо. В прошлый раз он оставил ей шанс выжить. Девушка подавила панику.

- Я выберусь. Успокоилась и дыши ровно, - разговаривая сама с собой, она глубоко вдохнула спертый воздух, восстанавливая дыхание. - Орать бесполезно, - звук собственного голоса успокаивал. - К тому же опасно, может закончиться кислород.

Света методично ощупала сантиметр за сантиметром. Две доски оказались подпилены. Зажмурившись, она ударила в нужное место, затем еще несколько раз, пока не раздался хруст ломающегося дерева, посыпалась земля. Не давая тяжести придавить, погребя уже навечно, она начала прорываться, загребая оседающую землю под себя. Ломались ногти, на зубах скрипел песок. Он зарыл ее не глубоко, как раз настолько, чтобы был шанс выбраться. Свет заходящего солнца показался ярким и раздражающим. Девушка долго лежал на земле, размазывая слезы по перепачканному лицу. Рядом на дороге дожидалась ее машина. Успокоившись до состояния, когда руки перестали трястись, она села за руль. Заблокировав двери, погнала домой. Света бросала косые взгляды на себя в зеркало, в этот раз у нее будут доказательства.

На въезде охранники еле успели поднять шлагбаум перед взбесившейся машиной. Девушка остановилась на газоне у центральной лестницы и вдавила клаксон на руле.

Через зеркало заднего вида на нее смотрели холодные ледяные глаза, они насмехались. Света попыталась повернуться, чтобы разглядеть их обладателя полностью, но потеряла сознание.

Каждый день, на протяжении недели он ни разу не повторился, выдумывая ей новые приключения, заботясь, чтобы домой она вернулась в целости и сохранности. Ровно неделю, а затем все прекратилось. День прошел, ничего не произошло. За ним еще один. Жизнь вошла в привычную колею. Еще через неделю, Светлана поймала себя на мысли, что ей не хватает того ужаса. Ей опять пресно и скучно. Тогда, она думала, что сам дьявол играет с ней, но может он из другой канцелярии? Почему он пришел именно к ней?

Почему он ее оставил?

Она вглядывалась в лица прохожих, ища ледяные синие глаза, не находя ничего похожего, только тусклые копии. Однажды ночью ее озарила идея. Она выбралась из постели, оделась и вышла на улицу.

Света отшагала километра три по пустой дороге и вышла к мосту. Внизу бурлила порожистая река. Если прыгнуть с моста шанс выжить очень маленький, такой же как спустится с сорокаметровой высоты по веткам, или выбраться из утонувшей машины, или вылезти живой из под земли, или выплыть с середины Ладожского озера на деревянном плоту с одним веслом, или... Каждый раз он водил ее по грани, но не дал умереть. Света перелезла через перила, готовясь сделать шаг.

- Ты сумасшедшая, - он стоял рядом, облокотившись, смотрел вниз на пенящуюся воду.

Света не удержала счастливой улыбки.

- Мне прыгнуть? - спросила она разрешения.

Он был рядом, он даже говорил с ней.

- Как хочешь.

Света сделала шаг вперед. Ее охватило, то неописуемое чувство, начавшее забываться за несколько недель его отсутствия. Ступни коснулись воды, затем темнота.

Девушка открыла глаза. Она лежала на кровати в одной из комнат дома, которую называла своей. Здесь были собраны ее вещи из прошлой жизни, старые фотоальбомы, незаконченная (лет семь назад) вышивка, плюшевые, никчемные игрушки, надаренные давно утерянными друзьями, другие милые сердцу мелочи, которые не поднималась выбросить рука.

Он сидел в кресле, разглядывал ее, страшный, опасный непредсказуемый мучитель. Она впитывала глазами каждую черточку его лица, чтобы навсегда сохранить в памяти. Она боялась его, но еще больше она боялась, что он встанет и уйдет.

Он встал. Прошелся по комнате, вытащил с полки один из пыльных альбомов и сел к ней на кровать, открывая на случайной странице.

- Кто это? - он показал на одну из фотографий.

- Настя, бывшая одноклассница.

- Расскажи о ней.

Хотелось возмутиться и обидится: "Спроси обо мне! Расскажи о себе!"

- Мы жили в одном доме, - покорно завела рассказ девушка.

Стараясь заслужить его одобрение, она вспоминала историю их дружбы от самого начала и до конца. Он слушал, внимательно не перебивая. По завершении рассказа встал, ничего не говоря, пошел к двери.

- Ты вернешься?

- Возможно, - он остановился, оценивающе посмотрел на нее, решая, интересна она ему или уже нет.

- Не оставляй меня, я сделаю все что захочешь.

- Сделаешь.

Он открыл дверь, сделал шаг и исчез.

***

Самое тяжелое - это пробуждение. Сознание еще бултыхается в теплом вареве сна, холодный ручеек реальности проникает тонкой струйкой. Тело оживает, ему нужно ощутить свои границы, оно посылает импульсы, но не получает ответа. Тела нет, нет ни одной привычной части, ни одна щупальца не отвечает. Холодный поток паники, выдергивает из кошмара, заставляя открыть глаза. Наяву вгрызается ужас, парализуя. Вокруг комната, залитая солнечным светом, воздух в котором поблескивает тысячей пылинок. Воздух - убийственный, смертельный газ. Это конец! Последний, судорожный глоток, разносит смертельный яд. Секунда, другая и только после того, как мозг осознает, что жив, окончательно просыпается. Пробуждается память, сообщая, что у чужого тела нет щупалец, вместо них уродливые конечности с пятью пальцами, вместо жабр легкие.

Охотник потянулся, ощущая застывшие за ночь мышцы. Как к неудобному костюму приноравливаясь к чужой оболочке.

Подташнивало, с питанием были проблемы. То, что требовало тело, вызывала отвращение у обитателя, что нравилось ему, не усваивалось организмом. Тошнота и жгучая боль в районе сплетения ребер стали его постоянными спутниками.

Хрупкое, капризное, уродливое тело, вечно чего-то требовало.

Утренний ритуал с опорожнение мочевого пузыря и соскабливанием отросшей щетины был омерзителен. В зеркале отразилась угрюмая физиономия, лезвие заскользило по щекам.

Еще одно неудобство, проекция брала под контроль и заполняла все тело, кроме глаз, они оставались неотъемлемой частью сознания хозяина и стекали с цветом в заготовленную темницу, беспомощно наблюдать, как властвует гость. Сквозь пустые окна на мир смотрели его собственные, чуждые своим цветом и строением глаза: крупный прямоугольный зрачок, темно коричневый ободок радужки и полное отсутствие белка. Охотник оттянул веко, вставляя линзу.