Пламя над бездной - Вернор Виндж

– Я не могу. – Это было сказано почти неслышимо. При всей этой молодцеватости и щегольских заглушках артиллериста Тщательник был напуган до смерти. Но у него это был не страх сцены. – Я не могу разорвать себя. Не могу!

Задние ряды приглушенно забулькали – в основном канониры Тщательника. Ради всех Сил, неужели его за это осудят? Средневековье, черт бы их побрал. Глупые люди. Даже разорванный на части, Тщательник спас их задницы, и теперь…

Она обняла его за пару плеч.

– Мы с тобой это уже делали, ты и я. Помнишь?

Головы кивнули:

– Что-то помню. Эта моя часть.., одна.., не могла бы.

– Верно. И я не могла бы. Но вместе мы убили волчье гнездо.

Тщательник секунду смотрел на нее, глаза его дрожали.

– Да, мы это сделали.

Он встал на ноги, резко дернул головами, заглушки хлопнули.

– Да!

И он придвинул к ней своего белоголового.

Джоанна выпрямилась. Они с Белоголовым вышли на открытое место. Четыре метра. Шесть. Она слегка касалась его шеи кончиками пальцев. Когда они отошли от Тщательника на двенадцать метров, шаг белоголового стал неуверенным. Он кинул косой взгляд на Джоанну и пошел медленнее.

Церемонию Джоанна не запомнила, потому что все ее внимание было на Белоголовом. Резчица говорила что-то длинно и неразборчиво. Как-то им обоим дали по резной медали на воротник и отправили обратно к остальному Тщательнику. Только там она снова заметила всю толпу. Она растянулась под навесом леса, куда только доставал взгляд – и все их приветствовали, а громче всех – артиллеристы Тщательника.

Полночь. Здесь, на дне долины, были три-четыре часа бесконечного дня, когда солнце заходило за высокую северную стену. Это было не очень похоже на ночь, даже на сумерки. Дым костров с северной стороны стал гуще. Теперь даже его запах слышался.

Джоанна шла от бивака артиллеристов к середине лагеря, к палатке Резчицы. Было тихо, только мелкие твари скрипели в корнях деревьев. Празднование шло бы куда дольше, не знай каждый, что через несколько часов придется лезть на северную стену. И потому сейчас только изредка слышался смех и только случайные стаи попадались навстречу.

Джоанна шла босиком, забросив ботинки за плечо. Даже в такую сухую погоду мох под ногами был на удивление мягок. У нее над головой шевелились зеленые кроны, открывая голубые пятна неба. В такую минуту можно было почти забыть, что пришлось пережить и что еще предстоит.

Часовые у палатки Резчицы не окликнули ее, лишь тихо сообщили вперед, что она идет. Их можно было понять – не так уж много людей здесь бродило. Королева подняла голову:

– Войди, Джоанна.

Она сидела в палатке тесным кругом, щенки в середине. Было почти темно, только светился вход палатки. Джоанна хлопнулась на подушки, где обычно спала. Еще с церемонии награждения ей хотелось кое-что сказать Резчице. Но теперь, после празднования.., как-то стыдно было бы портить ей настроение.

Резчица наклонила голову в ее сторону. В тот же минут этот жест повторили оба щенка.

– Я видела тебя на пиру. Ты трезвенница. Ты уже ешь почти всю нашу еду, но пива не касаешься.

Джоанна пожала плечами. В самом деле, а почему?

– Детям не полагается пить пиво, пока им не будет восемнадцать.

Таков был обычай, и ее родители его придерживались. Пару месяцев назад Джоанне исполнилось четырнадцать – Компьютер напомнил ей точный час. А вот если бы ничего этого не случилось и они были бы еще в Верхней Лаборатории царства Страум, неужто она с подругами не попробовали бы тайком этот запретный плод? Может быть. Но здесь, где она была совсем одна, где сейчас она была большим героем, она и капли не выпила… Наверное, потому, что мамы и папы здесь не было, а выполняя их желания, она как бы была ближе к ним. На глазах ее выступили слезы.

– Хм. – Кажется, Резчица слез не заметила. – То же самое говорит и Странник. – Она потрепала своих щенков по шерсти и улыбнулась. – Это имеет смысл. Эти двое тоже пива не получат, пока не подрастут – хотя они немножко от меня его сегодня насосутся.

В палатке чуть пахло пивом.

Джоанна резко отерла слезы. Сегодня она не хотела чувствовать себя подростком.

– Ты знаешь, это ты нехорошо сегодня поступила с Тщательником.

– Я.., да. Я с ним об этом говорила до того. Он не хотел, но я думала, это просто.., упрямство – правильное слово? Если бы я знала, как это ему трудно…

– Он практически распался на глазах у всех. Если я правильно понимаю, это был бы позор?

– Да. Честь в обмен на преданность на глазах у равных себе – это важно. По крайней мере при моем правлении. Я уверена, что Странник или Компьютер могут назвать десяток других способов правления. Понимаешь, Джоанна, мне нужна была эта демонстрация – и мне нужно было, чтобы ты и Тщательник там были.

– Я знаю. Мы выиграли бой…

– Молчание! – Вдруг ее голос стал резок, и Джоанна вспомнила, что говорит со средневековой королевой. – Мы сейчас на две сотни миль к северу от моих границ, почти в сердце владений Свежевателя. Через несколько дней мы встанем лицом к лицу с врагом, и многие из нас умрут, не зная, за что.

У Джоанны сердце ухнуло вниз. Если не отбить корабль, не закончить то, что задумали отец и мать…

– Ваше величество! Ведь мы же знаем…

– Я знаю. Странник знает. Большинство моего совета согласны, хотя ворчат. Но мы, члены совета, говорили с Компьютером. Мы видели ваши миры и видели, что может сделать ваша наука. А остальные, большинство стай… – она махнула головой в сторону лагеря за палаткой, – идут из веры в меня и преданности мне. Для них дело смертельно опасно, а цель неясна. – Резчица замолчала, хотя двое ее щенков еще секунду продолжали жестикулировать. – Я не знаю, как вы убеждаете свой народ на такой риск. Компьютер говорит о воинской повинности.

– Это было давно, на Ньоре.

– Не важно. Дело в том, что мои войска здесь из преданности, в основном преданности мне лично. Шестьсот лет я хорошо защищала свой народ, их память, их предания это говорят явно. Не раз я была единственной, кто видела опасность, и мой совет спасал всех, кто ему следовал. Вот что держит здесь большинство солдат, большинство артиллеристов. Каждый из них свободен повернуть назад. А теперь – что они должны думать, когда в нашем первом «бою» мы, как неграмотные.., туристы налетели на волчье гнездо? Кабы не наше везение да не то, что вы с Тщательником оказались в нужном месте и не растерялись, я была бы убита. Странник был бы убит. Может быть, треть всех солдат была бы мертва.

– Если бы не мы с Тщательником, кто-нибудь другой бы это сделал.

– Может быть. Хотя я не думаю, что кто-то другой мог бы даже попытаться стрелять по гнезду. Но ты видишь, какое впечатление это произвело на моих солдат? Если простой несчастный случай в лесу может привести к смерти королевы и уничтожить ее потрясающее оружие, что будет, когда мы столкнемся с мыслящим врагом? Этот вопрос застрял во многих умах. И если бы я не смогла на него ответить, мы бы никогда не выбрались из этой долины – по крайней мере на север.

– И вы раздали медали. Преданность за почет.

– Да. Ты многого не поняла, не зная нашего языка. Я похвалила их действия. Я дала медали серебряного дерева всем, кто хоть как-то не растерялся, налетев на засаду. Это немного помогло. Я повторила речь о целях экспедиции и почему она необходима – чудеса, которые обещает Компьютер, и как плохо нам будет, если Булат достигнет своего. Но это они слыхали и раньше, и речь здесь идет о том, что им трудно себе вообразить. То новое, что я им сегодня показала, – это были ты и Тщательник.

– Мы?

– Я превознесла вас выше неба. Синглеты часто совершают смелые поступки. Иногда они бывают наполовину разумны или разговаривают так, будто наполовину разумны. Но в одиночку элемент Тщательника мог бы только хорошо драться ножом. Он знал, как стрелять из пушки, но у него нет ни лап, ни пастей, чтобы хоть что-то с ней сделать. Сам по себе он бы не сообразил, куда стрелять. А ты – Двуногая. Во многих отношениях ты беспомощна. Единственный для тебя способ думать – самой по себе, но в этом тебе не мешают окружающие. И вдвоем вы сделали то, что не могла бы сделать ни одна другая стая в центре нападения волчьего гнезда. И я сказала моей армии, чем может стать сотрудничество двух рас, как каждая из них может компенсировать врожденные недостатки другой. Вместе мы будем почти Стаей Стай. А как там Тщательник?

Джоанна слабо улыбнулась:

– Все вышло хорошо. Когда он смог выйти сюда и получить свою медаль… – Джоанна коснулась пальцем броши у себя на воротнике – красивая штучка с гравированным изображением города Резчицы, – когда он это сделал, он полностью переменился. Видела бы ты его потом с артиллеристами! Они тоже обменялись честью и преданностью и выпили море пива. Тщательник им рассказывал, что мы сделали. Он даже попросил меня помочь ему показать… А ты думаешь, армия приняла все, что ты говорила о людях и Стальных Когтях?