Дело совести - Джеймс Блиш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Или же… вы согласны? — спросил Хоккеа. — Интересно будет посмотреть, как вы приспособитесь, когда осознаете себя в роли меньшинства, какое найдете утешение. Боюсь, что у вас пока маловато практики.
Он вышел. Оба — Горбал и Авердор — рывком повернулись к экрану. Горбал включил электронный усилитель изображения. Он подрегулировал четкость и яркость красок.
Когда сменный офицер пришел в каюту, капитан и лейтенант все еще смотрели на экран — на просторы пустынь, покрывавших Землю. Слов они не находили.
КОЗЫРНОЙ
ВАЛЕТ
Посвящаю Генри Катнеру
…и с благодарностью предлагаю вниманию Гарри Уорнера Младшего, предоставившего мне ценный исследовательский материал
«…Время, когда опыт приобретается с истинной свежестью восприятия,… состоит из ряда следующих друг за другом смутных воспоминаний, достигающих наибольшей яркости в наступающем и развертывающемся настоящем… Неотъемлемой частью этого наступающего и развертывающегося настоящего является ожидание будущего, безотносительно к тому, что оно несет… Если кто-то сумеет придумать способ для изображения течения времени, в котором воплотится та выдающаяся идея, что в нашем мышлении зарождающееся настоящее содержит начало полного разрыва с прошлым, он, возможно, изменит будущее направление мышления».
П.У.Бриджмен, «Сущность физической теории».Глава 1
Шепот из-под земли
Дэнни Кейден был совершенно уверен, что у него все в полном порядке. Начиная с внешности. Дэнни был золотистым блондином, под два метра ростом, с открытым улыбчивым лицом.
Он работал в газете, посвященной проблемам пищевой промышленности, и возглавлял отдел, описывающий разнообразные способы упаковки продуктов. Денег на жизнь хватало, а в свободное от работы время Дэнни писал стихи и поэмы. Нашелся даже один поклонник его таланта — прямо здесь же, в редакции. Дэнни отдавал себе отчет, что его поэзия не верх совершенства, однако она служила хорошим утешением в плохие дни. Плохие дни наступали, если Дэнни позволял себя ядовитый выпад по поводу какого-нибудь не слишком аппетитного яства. Тогда главу отдела упаковки вызывал на ковер главный редактор Генри Молл.
Вечером Дэнни выпивал пару бутылок пива, прежде чем вернуться в свой закуток на 13 авеню и, мечтая о субботе и воскресенье, засыпал до следующего утра.
«Со мной все в порядке!» — думал Дэнни. Он лежал на кровати, освещенной желтым светом лампы, лежал без сна в три часа ночи, размышляя о своих видениях.
Снова и снова он повторял одно слово. Он был абсолютно уверен, что никогда не слышал и не читал его прежде. Но это было единственное слово, за которое можно было зацепиться. Ведь на самом деле, то что он недавно слышал, с большой натяжкой можно было назвать голосами: не существовало никого, кому эти голоса могли принадлежать. Нет, не голоса, скорее, просто звуки.
Звуки, которые он слышал дважды: один раз у себя в голове, другой раз извне. Он как раз вышел из «Чайлдса» после ланча и направился в редакцию. Он шел не торопясь, думая о всякой чепухе: нужно не забыть забрать костюм из чистки, неплохо бы вздремнуть часок после ланча. Он вспомнил, что как раз гадал, подтвердит или нет служащий из ассоциации производителей апельсинов тот идиотский репортаж, который пришел от корреспондента «Фуд хрониклер» из Флориды, и пропустит ли Молл его заголовок к статье о кампании за качество хлеба. Как только он повернул за угол, кто-то вскрикнул. Пронзительный визг тормозов. Металлический скрежет. Удар был внезапным и резким, как будто грузовик на полном ходу врезался в здание. Затем наступила тишина.
А потом послышались крики, монотонный гул, и… снова крики со всех сторон, вопли, которые невыносимо резали слух. Люди вокруг побежали. Дэнни резко остановился и прислонился спиной к холодной стене здания. Месяц назад — или около того — он огибал тот же самый угол и слышал те же самые звуки. Тогда он побежал. Но не обнаружил ничего такого, что заставляет людей бросить все и бежать сломя голову — ни автокатастрофы, ни массы пострадавших — ничего и никого.
Поэтому на этот раз он боялся завернуть за угол. Тот случай, когда ему все это померещилось, почти забылся, но сегодня Дэнни опять вспомнил о нем. Это было не дежа вю — мгновенное «узнавание» места или события, в действительности никогда им не виденных. Дэнни мог точно назвать место и время, когда он впервые услышал звуки автокатастрофы.
Вот почему он боялся: он не был уверен, что и на этот раз то, что он слышит, реально. Трудно было поверить, что его твердый и в общем-то трезвый разум так подвел его в первый раз, а сразу две таких иллюзии могли бы сбить с толку даже самого флегматичного человека.
Люди по-прежнему бежали мимо Дэнни. Он не мог вспомнить, видел ли он кого-нибудь в прошлый раз или только слышал топот бегущих ног. Однако что-то действительно случилось. Чувствуя, как съеденные на ланч жареные устрицы запрыгали у него в животе, он повернул за угол.
Все верно, автокатастрофа. Такси столкнулось с рейсовым автобусом, и бензобак одного из автомобилей — трудно сказать какого — взорвался. На перекрестке полыхал погребальный костер. Обугленные тела корчились, горящие люди кричали и стонали. Постепенно собиралась толпа. Люди тихо переговаривались в замешательстве, но старались держаться подальше от горящих автомобилей.
Дэнни, чувствуя тошноту, обогнул это место и, спотыкаясь, побрел в редакцию. Он проехал на лифте свой этаж и до конца дня у него все валилось из рук.
Молл дважды накричал на него, поскольку не терпел бездельников. К тому же Дэнни продул партию в шахматы, предложенную новеньким из машинописного бюро. Он ушел с работы на десять минут раньше, а после так нагрузился пивом, что снова пришел в веселое расположение духа.
Но сейчас в три часа ночи Дэнни был трезв и, лежа при свете зажженной лампы, задумчиво шевелил пальцами ног. Для него это столкновение случилось дважды. Что-то заставило его услышать автокатастрофу еще до того, как она произошла.
Сейчас он пришел к мысли, что его мозг сыграл с ним какую-то шутку, — если это была шутка, а не что-нибудь похуже. Он подумал о своем необычном даре, которому не находил объяснения и до сего времени мало придавал значения. Это была своего рода способность предвидения: то, что он всегда называл «поисковый трюк».
Он обладал им давно, сколько себя помнил, и не было случая, чтобы этот дар его подвел. Последний случай, когда пришлось убедиться, что он его не утратил, произошел в середине зимы. Билл Эмерс, пьяный в стельку, позвонил ему из Банфа, требуя сказать, куда он засунул банку с мазью для лыж.
Не задумываясь, Дэнни произнес: «Ты положил ее за обшивку, в правом углу, но она оттуда вывалилась и упала в угольное ведро». И мазь действительно там оказалась. Положив трубку, Дэнни представил, как Эмерс, найдя банку, гоготал вместе с друзьями. Но самому ему уже надоели эти поисковые трюки, надоело все время убеждаться, что он обладает этим даром, развлекая заскучавших гостей на каких-нибудь случайных вечеринках. Он никогда не бывал в Банфе, а тем более в доме привратника, где иногда останавливался Билл Эмерс; более того, он ничего не знал о лыжах, и вообще не любил снег и холод. Он ответил не задумываясь, как всегда, когда к нему обращались с просьбой найти потерянную вещь.
И он не ошибся ни разу.
Так было и на этот раз. Он не верил в сверхъестественное; он даже не склонен был верить в существование Бога, не то что призраков. Но сейчас наконец надо признать, что с ним творится что-то неладное: он слышит какие-то пророческие голоса и способен определить местонахождение предметов на расстоянии…
Что же это? Он обладает чувствительностью — некоей особой способностью предсказывать наступление событий, таких, как автомобильная авария или потеря каких-нибудь предметов, вроде мази для лыж? Ежедневные газеты часто печатают заметки о людях, отличающихся сверхъестественными способностями: о светящихся в темноте женщинах, девушках-лунатичках, которые во сне вылезали из окон и разгуливали по карнизам, мальчиках, притягивающих струи воды, языки огня, а то и потоки таинственных камней. Как газетный работник низкого ранга Дэнни и сам писал подобные репортажи.
Дэнни приподнялся на локте и потянулся за сигаретой. Возможно, это глупо, но он не может позволить, чтобы такое с ним происходило. Слишком это действует на нервы. И может быть, существует возможность взять под контроль и использовать по собственному желанию эту особую способность отгадывать, причем не только где находятся потерянные вещи, но и когда они туда попали.
