Собрание сочинений в одном томе - Владимир Высоцкий

<Между 1970 и 1978>

* * *

Мы воспитаны в презренье к воровствуИ еще к употребленью алкоголя,В безразличье к иностранному родству,В поклоненье ко всесилию контроля.

Вот география,А вот органика:У них там – мафия,У нас – пока никак.

У нас – балет, у нас – заводы и икра,У нас – прелестные курорты и надои,«Аэрофлот», Толстой, арбузы, танкераИ в бронзе отлитые разные герои.

Потом, позвольте-ка,Ведь там – побоище!У них – эротика,У нас – не то еще.

На миллионы, миллиарды киловаттВ душе людей поднялись наши настроенья, —И каждый, скажем, китобой или домкратДает нам прибыль всесоюзного значенья.

Вот цифры выпивших,Больная психика...У них же – хиппи же,У нас – мерси пока.

Да что, товарищи, молчать про капитал,Который Маркс еще клеймил в известной книге!У них – напалм, а тут – банкет, а тут – накалИ незначительные личные интриги.

Там – Джонни с ДжимамиВсенаплевающеДымят машинами,Тут – нет пока еще.

Куда идем, чему завидуем подчас!Свобода слова вся пропахла нафталином!Я кончил, все. Когда я говорил «у нас» —Имел себя в виду, а я – завмагазином.

Не надо нам ужеВсех тех, кто хаяли, —Я еду к бабушке —Она в Израиле.

<Между 1970 и 1978>

* * *

Много во мне маминого,Папино – сокрыто, —Я из века каменного,Из палеолита!

Но, по многим отзывам.Я – умный и не злой,То есть в веке бронзовомСтою одной ногой.

Наше племя ропщет, смеяВслух ругать порядки;В первобытном обществе яВижу недостатки, —

Просто вопиющие —Довлеют и грозят, —Далеко идущие —На тыщу лет назад!

Собралась, умывшись чисто,Во поле элита:Думали, как выйти из то-Го палеолита.

Под кустами ирисаВсе попередрались, —Не договорилися,А так и разбрелись...

Завели старейшины – аНам они примеры —По две, по три женщины, поДве, по три пещеры.

Жены крепко запертыНа цепи да замки —А на Крайнем ЗападеОткрыты бардаки!

Перед соплеменникамиВовсе не стесняясь,Бродят люди с вениками,Матерно ругаясь.

Дрянь в огонь из бака льют —Надыбали уют, —Ухают и крякают,Хихикают и пьют!

Между поколениямиСсоры возникают,ЖертвоприношениямиЗлоупотребляют:

Ходишь – озираешься,Ловишь каждый взгляд, —Малость зазеваешься —Уже тебя едят!

Люди понимающие —Ездят на горбатых,На горбу катающие —Грезят о зарплатах.

Счастливы горбатые,По тропочкам несясь:Бедные, богатые —У них, а не у нас!

Продали подряд все сразуПлеменам соседним,Воинов гноят образо-Ваньем этим средним.

От повальной грамоты —Сплошная благодать!Поглядели мамонты —И стали вымирать...

Дети все – с царапинамиИ одеты куце, —Топорами папинымиДень и ночь секутся.

Скоро эра кончится —Набалуетесь всласть!В будущее хочется?Да как туда попасть!..

Колдуны пророчили: де,Будет все попозже, —За камнями очереди,За костями – тоже.

От былой от вольностиДавно простыл и след:Хвать тебя за волосы, —И глядь – тебя и нет!

Притворились добренькими, —Многих прочь услали,И пещеры коврикамиПышными устлали.

Мы стоим, нас трое, нам —Бутылку коньяку...Тишь в благоустроенномКаменном веку.

...Встреться мне, молю я исто,Во поле Айлита —Забери меня ты из то-Го палеолита!

Ведь, по многим отзывам,Я – умный и не злой, —То есть в веке бронзовомСтою одной ногой.

<Между 1970 и 1978>

* * *

Я первый смерил жизнь обратным счетом —Я буду беспристрастен и правдив:Сначала кожа выстрелила потомИ задымилась, поры разрядив.

Я затаился, и затих, и замер, —Мне показалось – я вернулся вдругВ бездушье безвоздушных барокамерИ в замкнутые петли центрифуг.

Сейчас я стану недвижим и грузен,И погружен в молчанье, а пока —Меха и горны всех газетных кузенРаздуют это дело на века.

Хлестнула память мне кнутом по нервам —В ней каждый образ был неповторим...Вот мой дублер, который мог быть первым,Который смог впервые стать вторым.

Пока что на него не тратят шрифта, —Запас заглавных букв – на одного.Мы с ним вдвоем прошли весь путь до лифта,Но дальше я поднялся без него...

Вот тот, который прочертил орбиту,При мне его в лицо не знал никто, —Все мыслимое было им открытоИ брошено горстями в решето...

И словно из-за дымовой завесыДрузей явились лица и семьи, —Они все скоро на страницах прессыРасскажут биографии свои.

Их всех, с кем вел я доброе соседство,Свидетелями выведут на суд, —Обычное мое, босое детствоОбуют и в скрижали занесут...

Чудное слово «Пуск!» – подобье вопля —Возникло и нависло надо мной, —Недобро, глухо заворчали соплаИ сплюнули расплавленной слюной.

И вихрем чувств пожар души задуло,И я не смел – или забыл – дышать.Планета напоследок притянула.Прижала, не желая отпускать.

Она вцепилась удесятеренно, —Глаза, казалось, вышли из орбит,И правый глаз впервые удивленноВзглянул на левый, веком не прикрыт.

Мне рот заткнул – не помню, крик ли, кляп ли, —Я рос из кресла, как с корнями пень.Вот сожрала все топливо до каплиИ отвалилась первая ступень.

Там, подо мной, сирены голосили,Не знаю – хороня или храня,А здесь надсадно двигатели взвылиИ из объятий вырвали меня.

Приборы на земле угомонились,Вновь чередом своим пошла весна,Глаза мои на место возвратились,Исчезли перегрузки, – тишина...

Эксперимент вошел в другую фазу, —Пульс начал реже в датчики стучать.Я в ночь влетел – минуя вечер, сразу, —И получил команду отдыхать.

И неуютно сделалось в эфире,Но Левитан ворвался в тесный залИ отчеканил громко: «Первый в мире...» —И про меня хорошее сказал.

Я шлем скафандра положил на локоть,Изрек про самочувствие свое.Пришла такая приторная легкость,Что даже затошнило от нее.

Шнур микрофона словно в петлю свилсяСтучали в ребра легкие, звеня.Я на мгновенье сердцем подавился —Оно застряло в горле у меня.

Я отдал рапорт весело – на совесть,Разборчиво и очень делово.Я думал: вот она и невесомость —Я вешу нуль – так мало, ничего!

Но я не ведал в этот час полета,Шутя над невесомостью чудной,Что от нее кровавой будет рвотаИ костный кальций вымоет с мочой...

<Между 1970 и 1978>

* * *

Проделав брешь в затишье,Весна идет в штыки,И высунули крышиИз снега языки.

Голодная до дракиОскалилась весна, —Как с языка собаки,Стекает с крыш слюна.

Весенние армии жаждут успеха,Все ясно, и стрелы на карте прямы,И воины в легких небесных доспехахВрубаются в белые рати зимы.

Но рано веселиться:Сам зимний генералНикак своих позицийБез боя не сдавал.

Тайком под белым флагомОн собирал войска —И вдруг ударил с флангаМороз исподтишка.

И битва идет с переменным успехом:Где свет и ручьи – где поземка и мгла,И воины в легких небесных доспехахС потерями вышли назад из котла.

Морозу удирать бы —А он впадает в раж:Играет с вьюгой свадьбу, —Не свадьбу – а шабаш!

Окно скрипит фрамугой —То ветер перебрал, —Но он напрасно с вьюгойПобеду пировал!

А в зимнем тылу говорят об успехах,И наглые сводки приходят из тьмы, —Но воины в легких небесных доспехахВрубаются клиньями в царство зимы.

Откуда что берется —Сжимается без словРука тепла и солнцаНа горле холодов.

Не совершиться чуду:Снег виден лишь в тылах —Войска зимы повсюдуБросают белый флаг.

И дальше на север идет наступленье —Запела вода, пробуждаясь от сна, —Весна неизбежна – ну как обновленье,И необходима, как – просто весна.

Кто славно жил в морозы,Те не снимают шуб, —Но ржаво льются слезыИз водосточных труб.

Но только грош им, нищим,В базарный день цена —На эту землю свышеНиспослана весна...

...Два слова войскам: несмотря на успехи,Не прячьте в чулан или в старый комодНебесные легкие ваши доспехи —Они пригодятся еще через год!

<Между 1970 и 1978>