Собрание сочинений в одном томе - Владимир Высоцкий

<Между 1967 и 1974>

* * *

Водой наполненные горстиКо рту спешили поднести —Впрок пили воду черногорцы,И жили впрок – до тридцати.

А умирать почетно былоСредь пуль и матовых клинков,И уносить с собой в могилуДвух-трех врагов, двух-трех врагов.

Пока курок в ружье не стерся,Стрелял и с седел, и с колен, —И в плен не брали черногорца —Он просто не сдавался в плен.

А им прожить хотелось до ста,До жизни жадным, – век с лихвой,В краю, где гор и неба вдосталь,И моря тоже – с головой:

Шесть сотен тысяч равных порцийВоды живой в одной горсти...Но проживали черногорцыСвой долгий век – до тридцати.

И жены их водой помянут;И прячут их детей в горахДо той поры, пока не станутДержать оружие в руках.

Беззвучно надевали траур,И заливали очаги,И молча лили слезы в траву,Чтоб не услышали враги.

Чернели женщины от горя,Как плодородная земля, —За ними вслед чернели горы,Себя огнем испепеля.

То было истинное мщенье —Бессмысленно себя не жгут:Людей и гор самосожженье —Как несогласие и бунт.

И пять веков – как божьи кары,Как мести сына за отца —Пылали горные пожарыИ черногорские сердца.

Цари менялись, царедворцы,Но смерть в бою – всегда в чести,Не уважали черногорцыПроживших больше тридцати.

1974

* * *

Я был завсегдатáем всех пивных —Меня не приглашали на банкеты:Я там горчицу вмазывал в паркеты,Гасил окурки в рыбных заливныхИ слезы лил в пожарские котлеты.

Я не был тверд, но не был мягкотел, —Семья пожить хотела без урода:В ней все – кто от сохи, кто из народа, —И покатился <я>, и полетелПо жизни от привода до привода.

А в общем, что – иду – нормальный ход,Ногам легко, свободен путь и руки, —Типичный люмпен, если по науке,А по уму – обычный обормот,Нигде никем не взятый на поруки.

Недавно опочили старики —Большевики с двенадцатого года, —Уж так подтасовалася колода:Они – во гроб, я – вышел в вожаки, —Как выходец из нашего народа!

У нас отцы – кто дуб, кто вяз, кто кедр, —Охотно мы вставляем их в анкеты,И много нас – и хватки мы, и метки, —Мы бдим, едим, других растим из недр,Предельно сокращая пятилетки.

Я мажу джем на черную икру,Маячат мне и близости, и дали, —На жиже – не на гуще мне гадали, —Я из народа вышел поутру —И не вернусь, хоть мне и предлагали.

<1974 или 1975>

* * *

Не однажды встречал на пути подлецов,Но один мне особо запал —Он коварно швырнул горсть махорки в лицо,Нож в живот – и пропал.

Я здоровый, я выжил, не верил хирург,Ну а я веру в нем возродил,Не отыщешь таких и в Америке рук —Я его не забыл.

Я поставил мечту свою на тормоза,Встречи ждал и до мести дожил.Не швырнул ему, правда, махорку в глаза,Но потом закурил.

Никогда с удовольствием я не встречалОткровенных таких подлецов.Но теперь я доволен: ах, как он лежал,Не дыша, среди дров!

<1975>

* * *

Вы были у Беллы?Мы были у Беллы —Убили у БеллыДень белый, день целый:

И пели мы Белле,Молчали мы Белле,Уйти не хотели,Как утром с постели.

И если вы слишком душой огрубели —Идите смягчиться не к водке, а к Белле.И если вам что-то под горло подкатит —У Беллы и боли, и нежности хватит.

<1975>

* * *

Препинаний и букв чародей,Лиходей непечатного словаТрал украл для волшебного ловаРифм и наоборотных идей.

Мы, неуклюжие, мы, горемычные,Идем и падаем по всей России...Придут другие, еще лиричнее,Но это будут – не мы, другие.

Автогонщик, бурлак и ковбой,Презирающий гладь плоскогорий,В мир реальнейших фантасмагорийПервым в связке ведешь за собой!

Стонешь ты эти горькие личные,В мире лучшие строки! Какие? —Придут другие, еще лиричнее,Но это будут – не мы – другие.

Пришли дотошные «немыдругие»,Они – хорошие, стихи – плохие.

<1975>

* * *

Рты подъездов, уши арок и глаза оконных рамСо светящимися лампами-зрачками...Все дневные пассажиры, все мои клиенты – там, —Все, кто ездит на такси, а значит – с нами.

Смешно, конечно, говорить,Но очень даже может быть,Но мы знакомы с вами.Нет, не по работе...А не знакомы – дайте срок, —На мой зеленый огонекЗайдете, зайдете!

Круглый руль, но и «баранка» – тоже круглое словцо,Хорошо, когда запаска не дырява, —То раскручиваем влево мы Садовое кольцо,То Бульварное закручиваем вправо.

И ветер гаснет на стекле,Рукам привычно на руле,И расстоянье счетчик меряет деньгами,А мы – как всадники в седле, —Мы редко ходим по землеСвоими ногами.

Лысый скат – так что не видно от протектора следа, —Сдать в наварку – и хоть завтра жми до Крыма.Так что лысина на скате – поправимая беда, —На душе она – почти неисправима.

Бывают лысые душой, —Недавно сел один такой.«Кидаю сверху, – говорит, – спешу – не видишь?»Мол, не обижу. Что ж, сидай,Но только сверху не кидай —Обидишь, обидишь!

Тот рассказывает утром про удачное вчера,А другой – про трудный день, – сидит усталый...Мы – удобные попутчики, таксисты-шофера, —Собеседники мы – профессионалы.

Бывает, ногу сломит черт,А вам скорей – аэропорт, —Зеленым светом мы как чудом света бредим.Мой пассажир, ты рано сник, —У нас час пик, а не тупик, —Садитесь, поедем!

Мы случайные советчики, творцы летучих фраз, —Вы нас спрашивали – мы вам отвечали.Мы – лихие собеседники веселья, но подчасМы – надежные молчальники печали.

Нас почитают, почитай,Почти хранителями тайн —Нам правду громко говорят, пусть это тайна, —Нам некому – и смысла нет —Потом выбалтывать секрет,Хотя бы случайно.

...Я ступаю по нехоженой проезжей полосеНе колесною резиною, а кожей, —Злюсь, конечно, на таксистов – не умеют ездить все, —Осторожно – я неопытный прохожий!

Вот кто-то там таксиста ждет,Но я сегодня – пешеход, —А то подвез бы: «Сядь, – сказал бы, – человече!»Вы все зайдете – дайте срок —На мой зеленый огонек, —До скорой, до встречи!

<Начало 1970-х>

* * *

Что брюхо-то поджалось-то —Нутро почти виднó?Ты нарисуй, пожалуйста,Что прочим не дано.

Пусть вертит нам судья волаЛогично, делово:Де, пьянь – она от Дьявола,А трезвь – от Самого.

Начнет похмельный тиф трясти —Претерпим муки те!Равны же в АнтихристеМы, братья во Христе...

<1975?>

* * *

Я прожил целый день в мируПотустороннемИ бодро крикнул поутру:«Кого схороним?»Ответ мне был угрюм и тих:«Все – блажь, бравада.Кого схороним?! – Нет таких!..»Ну и не надо.Не стану дважды я просить,Манить провалом.Там, кстати, выпить-закусить —Всего навалом.Я и сейчас затосковал,Хоть час оттуда.Вот где уж истинный провал,Ну просто чудо.Я сам шальной и кочевой,А побожился:Вернусь, мол, ждите, ничего,Что я зажился.Так снова предлагаю вам,Пока не поздно:Хотите ли ко всем чертям,Где кровь венознаИ льет из вены, как река,А не водица.Тем, у кого она жидка,Там не годится.И там не нужно ни гроша,Хоть век поститься,Живет там праведна душа,Не тяготится.Там вход живучим воспрещенКак посторонним,Не выдержу, спрошу еще:«Кого схороним?»Зову туда, где благодатьИ нет предела.Никто не хочет умирать —Такое дело.Скажи-кось, милый человек,Я, может, спутал:Какой сегодня нынче век,Какая смута?Я сам вообще-то костромской,А мать – из Крыма.Так если бунт у вас какой,Тогда я – мимо.А если нет, тогда ещеВсего два слова.У нас там траур запрещен,Нет, честно слово!А там порядок – первый класс,Глядеть приятно.И наказание сейчас —Прогнать обратно.И отношение ко мне —Ну как к пройдохе.Все стали умники вдвойнеК концу эпохи.Ну я согласен – поглядимСпектакль – и тронем.Ведь никого же не съедим,А так... схороним.Ну почему же все того...Как в рот набрали?Там встретились – кто и когоТогда забрали.И Сам – с звездою на груди —Там тих и скромен, —Таких, как он, там – пруд пруди!Кого схороним?Кто задается – в лак его,Чтоб – хрен отпарить!Там этот, с трубкой... Как его?Забыл – вот память!У нас границ полно навесть:Беги – не тронем,Тут, может быть, евреи есть?Кого схороним?В двадцатом веке я, эва!Да ну-с вас к шутам!Мне нужно в номер двадцать два —Вот черт попутал!

<1975>