Собрание сочинений в одном томе - Владимир Высоцкий

II. СОЛНЕЧНЫЕ ПЯТНА, ИЛИ ПЯТНА НА СОЛНЦЕ

Шар огненный всё просквозил,Всё перепек, перепалил,И как груженый лимузинЗа полдень он перевалил, —Но где-то там – в зените был(Он для того и плыл туда), —Другие головы кружил,Сжигал другие города.

Еще асфальт не растопилоИ не позолотило крыш,Еще светило солнце лишьВ одну худую светосилу,Еще стыдились нищетыПоля без всходов, лес без тени,Еще тумана лоскутыЛожились сыростью в колени, —

Но диск на тонкую чертуОт горизонта отделило, —Меня же фраза посетила:«Не ясен свет, когда светилоЛишь набирает высоту».

Пока гигант еще на взлете,Пока лишь начат марафон,Пока он только устремленК зениту, к пику, к верхней ноте,И вряд ли астроном-старикОпределит: на Солнце – буря, —Мы можем всласть глазеть на лик,Разинув рты и глаз не щуря.

И нам, разиням, на потребуУверенно восходит он, —Зачем спешить к зениту Фебу?Ведь он один бежит по небу —Без конкурентов – марафон!

Но вот – зенит. Глядеть противноИ больно, и нельзя без слез,Но мы – очки себе на носИ смотрим, смотрим неотрывно,Задравши головы, как псы,Всё больше жмурясь, скаля зубы, —И нам мерещатся усы —И мы пугаемся, – грозу бы!

Должно быть, древний гунн АттилаБыл тоже солнышком палим, —И вот при взгляде на светилоЕго внезапно осенило —И он избрал похожий грим.

Всем нам известные уроды(Уродам имя легион)С доисторических временУроки брали у природы, —Им апогеи не претилиИ, глядя вверх до слепоты,Они искали на светилеСебе подобные черты.

И если б ведало светило,Кому в пример встает оно, —Оно б затмилось и застыло,Оно бы бег остановилоВнезапно, как стоп-кадр в кино.

Вон, наблюдая втихомолкуСквозь закопченное стекло —Когда особо припекло, —Один узрел на лике челку.А там – другой пустился в пляс,На солнечном кровоподтекеУвидев щели узких глазИ никотиновые щеки...

Взошла Луна, – вы крепко спите.Для вас – светило тоже спит, —Но где-нибудь оно в зените(Круговорот, как ни пляшите) —И там палит, и там слепит!..

III. ДОРОГИ... ДОРОГИ...

Ах, дороги узкие —Вкось, наперерез, —Версты белорусские —С ухабами и без!Как орехи грецкиеЩелкаю я их, —Говорят, немецкие —Гладко, напрямик...

Там, говорят, дороги – ряда пó триИ нет дощечек с «Ахтунг!» или «Хальт!».Ну что же – мы прокатимся, посмотрим,Понюхаем – не порох, а асфальт.

Горочки пологие —Я их щелк да щелк!Но в душе, как в логове,Затаился волк.Ату, колеса гончие!Целюсь под обрез —С волком этим кончу яНа отметке «Брест».

Я там напьюсь водички из колодцаИ покажу отметки в паспортах.Потом мне пограничник улыбнется,Узнав, должно быть, или – просто так...

После всякой заумиВроде «кто таков?» —Как взвились шлагбаумыВверх, до облаков!Взял товарищ в кителеСнимок для жены —И... только нас и виделиС нашей стороны!

Я попаду в Париж, в Варшаву, в Ниццу!Они – рукой подать – наискосок...Так я впервые пересек границу —И чьи-то там сомнения пресек.

Ах, дороги скользкие —Вот и ваш черед, —Деревеньки польские —Стрелочки вперед;Телеги под навесами,Булыжник-чешуя...По-польски ни бельмеса мы —Ни жена, ни я!

Потосковав о лóмте, о стакане,Остановились где-то наугад, —И я сказал по-русски: «Прóшу, пани!» —И получилось точно и впопад!

Ах, еда дорожнаяИз немногих блюд!Ем неосторожно яВсё, что подают.Напоследок – сладкое,Стало быть – кончай!И на их хербатку яДую, как на чай.

А панночка пощелкала на счетах(Всё как у нас – зачем туристы врут!) —И я, прикинув разницу валют,Ей отсчитал не помню сколько злотыхИ проворчал: «По-божески дерут...»

Где же песни-здравицы, —Ну-ка, подавай! —Польские красавицы,Для туристов – рай?Рядом на поляночке —Души нараспах —Веселились панночкиС грáблями в руках.

«Да, побывала Польша в самом пекле, —Сказал старик – и лошадей распряг... —Красавицы-полячки не поблекли —А сгинули в немецких лагерях...»

Лемеха въедаютсяВ землю, как каблук,Пеплы попадаютсяДо сих пор под плут.Память вдруг разрытая —Неживой укор:Жизни недожитые —Для колосьев корм.

В мозгу моем, который вдруг сдавилоКак обручем, – но так его, дави! —Варшавское восстание кровило,Захлебываясь в собственной крови...

Дрались – худо-бедно ли,А наши корпуса —В пригороде медлилиЦелых два часа.В марш-бросок, в атаку ли —Рвались как один, —И танкисты плакалиНа броню машин...

Военный эпизод – давно преданье,В историю ушел, порос быльем —

Но не забыто это опозданье,Коль скоро мы заспорили о нем.

Почему же медлилиНаши корпуса?Почему обедалиЭти два часа?Потому что танками,Мокрыми от слез,Англичанам с янкамиМы утерли нос!

А может быть, разведка оплошала —Не доложила?.. Что теперь гадать!Но вот сейчас читаю я: «Варшава» —И еду, и хочу не опоздать!

1973

* * *

Лес ушел, и обзор расширяется,Вот и здания проявляются,Тени их под колеса кидаютсяИ остаться в живых ухитряются.

Перекресточки – скорость сбрасывайте!Паны, здравствуйте! Пани, здравствуйте!И такие, кому не до братства, те —Тоже здравствуйте, тоже здравствуйте!

Я клоню свою голову шалуюПред Варшавою, пред Варшавою.К центру – «просто» – стремлюсь, поспешаю я,Понимаю, дивлюсь, что в Варшаве я.

Вот она – многопослевоенная,Несравненная, несравненная!Не сровняли с землей, оглашенные,Потому она и несравненная.

И порядочек здесь караулится:Указатели – скоро улица.Пред старушкой пришлось мне ссутулиться:Выясняю, чтоб не обмишулиться.

А по-польски – познания хилые,А старушка мне: «Прямо, милые!» —И по-нашему засеменила, иПовторяла опять: «Прямо, милые...»

...Хитрованская Речь Посполитая,Польша панская, Польша битая,Не единожды кровью умытая,На Восток и на Запад сердитая,

Не ушедшая в область предания,До свидания, до свидания!И Варшава – мечта моя давняя,<До свидания, до свидания!>

<1973>

* * *

Когда я отпою и отыграю,Где кончу я, на чем – не угадать?Но лишь одно наверное я знаю:Мне будет не хотеться умирать!

Посажен на литую цепь почета,И звенья славы мне не по зубам...Эй, кто стучит в дубовые воротаКостяшками по кованым скобам!..

Ответа нет, – но там стоят, я знаю,Кому не так страшны цепные псы.Но вот над изгородью замечаюЗнакомый серп отточенной косы...

Я перетру серебряный ошейникИ золотую цепь перегрызу.Перемахну забор, ворвусь в репейник,Порву бока – и выбегу в грозу!

1973