Распутин-1917 - Сергей Александрович Васильев

удобно разместился в кресле под оранжевым торшером, двое его коллег — начальник эвакуационного и по заведованию военнопленными отдела ГУГШ генерал Потапов и помощник начальника штаба Верховного главнокомандующего генерал Клембовский — оккупировали кресла у крошечного игрального столика с коньяком и немудрёной закуской. Высокопоставленные офицеры внимательно слушали ещё одного генерала — революционного. Михаил Сергеевич Кедров, потомок старинного рода, записанного в 6-ю книгу русского дворянства, являлся непререкаемым авторитетом российской секции РСДРП(б), имея статус лица, особо приближенного к безусловному лидеру партии — Владимиру Ильичу Ленину. На партийных вечеринках в Швейцарии Кедров, развлекая вождя игрой на фортепиано, как губка впитывал чеканные постулаты Ленина о государстве и революции, мог наизусть цитировать его статьи на немецком и русском языках, но своей непримиримостью и радикализмом превосходил самого Ильича и большинство его соратников.

— Уважаемый Николай Михайлович, — обращаясь к Потапову, мягко и настойчиво говорил генерал подполья, — я вынужден бросить все свои дела на Кавказском фронте и срочно добираться в столицу, чтобы ещё раз повторить то, о чем мы с вами уже договаривались. Нельзя мешать революции! Не стоит препятствовать законному, священному праву угнетенных трудящихся расправляться с палачами и сатрапами, даже если эта инициатива исходит не от нашей организации.

— Так мы и не препятствуем, — пожал плечами Потапов и выжидательно посмотрел на Клембовского. — Правда, трудящимися в этом деле и не пахнет. По данным разведки, ликвидацией жандармов и… других контрреволюционных персон занимаются специальные диверсионные группы неизвестного происхождения и подчинения, состоящие из боевиков, имеющих фронтовой опыт, и уголовников, хорошо ориентирующихся в городе…

— Это абсолютно неважно! — перебил генерала Кедров. — Полное и решительное разрушение государственных институтов самодержавия — архиважное и ответственное дело. Мы готовы объединиться даже с дьяволом, если он соизволит принять участие в революции. Помогать, а не препятствовать… И вдруг появляются какие-то офицерские отряды монархистов, защищающие жандармов, организуется упорное очаговое сопротивление…

— В любом случае, наши армейские службы не имеют к этому никакого отношения, — быстро парировал генерал Бонч-Бруевич…

— Насколько мне известно, упомянутые офицеры не находятся на действительной военной службе и никаким образом не могут быть отнесены к монархистам. Задачу они решают не политическую, а гуманитарную, спасая жизни обычных городовых, в 99 случаях из 100 — выходцев из крестьян и рабочих, — добавил генерал Клембовский.

— Все, сочувствующие нашей партии, обязаны оказывать содействие любому человеку или организации, ставящей перед собой цель физической ликвидации существующего строя, неотъемлемой частью коего являются жандармы и полицейские! — отчеканил Кедров, словно с трибуны.

— Но, Михаил Сергеевич! — попытался возразить Потапов, — большевики ведь не проповедуют террор, в отличии от эсеров..

— Как вы не понимаете, — не дал договорить генералу революционер, — это же другое! Совсем другое! Ещё в 1901 году Ленин написал:

“Принципиально мы никогда не отказывались и не можем отказываться от террора. Это — одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно и даже необходимо в известный момент сражения”.(*)

А после погибшей, но не забытой революции 1905 года, добавил:

“Начинать нападения, при благоприятных условиях, не только право, но прямая обязанность всякого революционера. Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков, освобождение арестованных, отнятие правительственных денежных средств для обращения их на нужды восстания, — такие операции уже ведутся везде, где разгорается восстание.(**)

Социал-демократия должна признать и принять в свою тактику этот массовый террор, разумеется, организуя и контролируя его. мы должны звонить во все колокола о необходимости смелого наступления и нападения с оружием в руках, о необходимости истребления при этом начальствующих лиц и самой энергичной борьбы за колеблющееся войско… Наступление на врага должно быть самое энергичное; нападение, а не защита, должно стать лозунгом масс, беспощадное истребление врага — станет их задачей”.(***)

— Кхм, — закашлялся Клембовский. — Однако мы в некотором роде и есть начальствующие лица… И что, нас тоже необходимо того…?

— Владислав Наполеонович, — Кедров недовольно поморщился, — прекратите фарисействовать, а то мы с вами докатимся до “открытия”, что в руководстве социал-демократической рабочей партии практически отсутствуют рабочие, зато полным полно дворян. Мы же умные, культурные, образованные люди и прекрасно понимаем, что пролетариат — инструмент для смены правящих элит. Мы можем сколь угодно обещать рабочим включить их в органы народного управления, убеждать, что именно они являются гегемоном, но реальные властные рычаги после революции будут совсем у других людей — подготовленных, закаленных профессиональных революционеров, вооруженных передовой научной теорией марксизма-ленинизма, никому неподотчётных и неподсудных. Кстати — именно об этом подробно и обстоятельно писал Ленин в своей фундаментальной работе “Что делать?”.

— Следовательно, обещание установить диктатуру пролетариата — обман? — вздёрнув бровь, спросил Потапов.

— Нет, конечно, — добродушно ответил Кедров, — политическая хитрость в другом. Диктатуру устанавливают не для защиты завоеваний революции. Наоборот! Революцию устраивают, чтобы установить диктатуру.(****) А пролетариат — злой и неграмотный, решительный и доверчивый — идеальный класс, позволяющий от его имени проводить любые социальные эксперименты! И не надо чистоплюйствовать. Тирания — необходимое условие коренного преобразования общества. Именно поэтому оправдан и даже полезен политический террор, включая уничтожение полицейских, жандармов, чиновников, безжалостная ликвидация непокорных и несогласных, то есть контрреволюционеров. Народ, избалованный ленивым, инфантильным самодержавием, должен почувствовать — пришел хозяин, и теперь всё будет, как надо — правильно! Белинский писал Боткину: "Люди так глупы, что их насильно надо вести к счастью. Да и что кровь тысячей в сравнении с унижением и страданием миллионов». Так вот, это он писал про нас! Революция не делается в белых перчатках, она безжалостна к угнетателям и их клевретам, а у вас даже Распутин, это исчадие ада, до сих пор ходит по земле!

— Он уехал из Петрограда, мы проследили.

— Он никуда не должен был уезжать!

— Разведка не занимается политическими убийствами.

— Не кокетничайте, вам не идёт. Я знаю, с каким заданием вы посылали своего агента …

— Ротмистра обнаружили застреленным на полустанке недалеко от Сестрорецка вместе с двумя убитыми соглядатаями, работающими на британскую разведку…

— Вы хотите сказать, что Распутин мог один уничтожить трёх офицеров?

— Его кто-то прикрывает…

— Ладно. Забудем! Что мы будем танцевать па-де-де вокруг одного очень мерзкого человека? Решается судьба страны, а может и всей цивилизации…

— Его прикрывает ваш человек, — взял слово Клембовский. — Фамилия Джугашвили вам о чём-то говорит?

— Коба? — удивился Кедров. — Хотя… Последнее время он ведёт себя очень странно… Я списывал это на усталость, необходимость прийти в себя после ссылки… На нервную обстановку вокруг… Хорошо, я разберусь с этим, а вас прошу о помощи совсем в другом