Книга Ночи - Холли Блэк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Решила добавить и несколько обычных покупок: консилер, жидкую подводку для глаз, ярко-красную помаду, новый дезодорант, упаковку из трех трусиков и единственную черную футболку ее размера, на которой, к сожалению, под жирной надписью «Похоже, все будет дерьмово» красовался красноносый олень. Тем не менее это была прекрасная возможность разменять данную Солтом стодолларовую купюру.
Вернувшись в номер мотеля, Чарли высыпала покупки на мамину кровать и, растянувшись на одеяле, стала экспериментировать с косметикой.
Потратив значительное время на поиски в интернете лучших цветовых сочетаний и снова пересмотрев видео с советами, она смешала ярко-желтый с небольшим количеством красного и, нанеся на фиолетовые участки кожи, подождала, пока высохнет.
Удивительно, но к тому времени, как она аккуратно точечными прикосновениями пальца нанесла консилер, единственное, что указывало на повреждения, – это припухлость, которая на фоне красных губ и золотистых теней на веках стала куда менее заметной.
– Хорошо выглядишь, – нахмурившись, заметила мама. – Но я все равно считаю, что тебе стоит взять больничный и обратиться в полицию.
– Я подумаю об этом, – солгала Чарли.
– Ну что, поехали? – спросила Поузи. – Кстати, можно и мне воспользоваться твоей косметикой?
Чарли скрылась в ванной, чтобы поправить волосы и вывернуть наизнанку дурацкую футболку с оленем, а по возвращении обнаружила, что сестра успела подвести глаза и нанести сверкающие тени.
Трусиками тоже пришлось поделиться.
* * *
Вернувшись в «Экстаз» тем вечером, Чарли испытала странное чувство. Беспорядок убрали, битое стекло тоже. На полках появились новые бутылки. Бар снова функционировал, хотя теперь был не так хорошо укомплектован, как раньше, поскольку на то, чтобы заменить необычные марки виски и джина, которые так нравились Одетте (розовый и ревеневый в числе фаворитов), требовалось некоторое время.
Обычно по средам бывало малолюдно, но так как бар был закрыт большую часть недели, в нем собралась целая толпа исполнителей. Когда вошла Чарли, на сцене выступал мастер телесных модификаций, который делал всем желающим пирсинг и раздвоение языка. Позже – Чарли как раз смешивала первый напиток – его сменила акробатка, посверкивающая сережками-гвоздиками в проколотых щеках. Она исполняла номер, в котором ловкость рук виртуозно сочеталась с бурлеском.
Через час Чарли вспотела, у нее разболелись ноги. Ей приходилось прилагать сознательные усилия, чтобы не прикасаться к лицу и не стереть тщательно нанесенный макияж. Клиенты все же замечали, что кожа у нее припухшая.
Бальтазар бросил на нее странный виноватый взгляд в тот единственный раз, когда вышел из своего теневого салона.
– Сделай мне то ужасное, что я люблю, – велела Одетта, усаживаясь за барную стойку. Она была в красном винтажном свитере от Вивьен Вествуд с принтом в виде черной колючей проволоки.
Чарли отвернулась, чтобы капнуть из спринцовки немного абсента в широкие плоские бокалы.
– Ты как – держишься? – спросила Одетта.
– Я в порядке. – Чарли взболтала обжигающий мартини и придвинула к ней вместе со скрученной спиралькой лимонной цедрой в качестве украшения. – Рада снова выйти на работу.
– Ты просто душка, раз так говоришь, – сказала ей Одетта.
– Я встретила вашего друга, – добавила Чарли едва слышно. – Правда, что среди ваших клиентов есть настоящий миллиардер?
Одетта сделала глоток и слегка поморщилась, почувствовав вкус алкоголя.
– Лайонел? Клиент? Боже, нет. Он предпочитает быть на другом конце кнута.
Чарли притворилась удивленной.
– Вам доводилось бывать у него дома?
– Конечно, да. Это мрачное старое место с ворсистыми коврами, обилием благовоний и ужасными предметами искусства. Но спиртное у него первоклассное, а еще он знает много интересных людей. – Помолчав немного, она продолжила: – Он позвонил мне наутро после того, как заявился тот человек, и буквально завалил вопросами о твоем Винсенте. Как, по-твоему, что ему от него нужно?
Чарли посмотрела на Одетту так твердо, как только могла.
– Понятия не имею. Может быть, хотел предложить ему какую-нибудь необычную работу.
– Ах да, – согласилась Одетта. – Должно быть, что-то в этом роде.
– Помните, вы говорили, что прошлое – это единственное, что имеет значение? – спросила Чарли. – Что бы это значило?
– Неужели это мои слова? – удивилась Одетта. – Ну, если так, то, наверное, я подразумевала именно то, что сказала.
– Разве значение имеет не то, кем мы являемся сегодня? – Чарли и сама не знала, почему столь настойчиво развивает эту тему, ведь она не была особенно довольна нынешней версией себя. Да и Одетта явно имела в виду Винса, а не Чарли.
Одетта рассмеялась.
– Конечно, дорогуша.
– Не в этом ли и заключается суть переосмысления себя? – не сдавалась Чарли.
Одетта сделала второй глоток своего напитка и от удовольствия прикрыла глаза.
– Ах, как хорошо. – Она окинула Чарли взглядом, который тут же заставил ее вспомнить, что Одетта прожила на свете много дольше ее самой и, возможно, куда более трудно. – Кем мы были, что мы делали и что делали с нами – мы не можем отмахнуться от всего этого и стать совершенно новыми блестящими людьми.
Чарли вскинула брови.
– Зато можем попытаться.
– Возьмем, к примеру, разного рода фетиши. Никто не станет без причины облизывать чужие ноги, поклоняться собственной обуви или всем телом тереться о воздушный шар. Я знаю одного мальчика, который забирался под кухонный стол и рисовал там, пока его мать и ее подруги разговаривали. Он смотрел на их туфли и знал, что если дотронется до одной из них, то его обнаружат и велят уйти. Ты можешь без труда догадаться, что ему нравится. Но если он не признается в своих наклонностях самому себе, что тогда будет? Чтобы стать искателем приключений, нужна храбрость, – подытожила Одетта, отсалютовала бокалом и отошла. – А что может быть лучшим приключением, чем открытие своей истинной сущности? – бросила она через плечо.
Работая, Чарли целиком и полностью сосредоточилась на механическом выполнении задач, с головой окунулась в рабочий ритм. Налей, потряси, проведи карточкой, открой счет, положи сдачу в карман. Держи пивной бокал под определенным углом, чтобы получить «правильную» пену, нацеди одному хипстеру пива под самый ободок кружки, раз он так хочет, плесни виски «Файербол» троице, которая явно готова удариться в сожаления.
Вытирая барную стойку и собирая влажные салфетки и деревянные мешалки, Чарли мысленно вернулась к последним дням, проведенным с Винсом. За день до своего ухода он якобы прочищал водосточные
