Неукротимые удовольствия (ЛП) - Райт Сюзанна

Даже все эти годы спустя он хорошо помнил их брачную церемонию. Помнил, как великолепно она выглядела, какой счастливой была и как они очень мало спали той ночью. И как большинство мужчин, как из его стаи, так и из стаи Меркурия постоянно приставали к ней с пошлыми репликами.

Доминик нежно поцеловал её в губы, погрузив свой язык внутрь ровно настолько, чтобы быстро, дразняще коснуться её языка.

— Ты приятная на вкус.

— Ты на вкус как пиво.

— Ты все равно опьянеешь от моего вкуса.

Она рассмеялась.

— Я думала, все наоборот.

— Это может быть и то, и другое. — Над ними проплыла тень, и он поднял глаза, чтобы увидеть перистое облако. — Хочешь ещё еды?

— Нет, я в порядке. — Она взглянула на свои наручные часы. — Нам скоро нужно возвращаться в дом. Становится поздно. Фрику и Фрэк нужно принять ванну.

Его рот скривился.

— Ты не можешь называть наших детей Фриками.

— Я прошла половину пути вместе с тобой и могу называть их как хочу.

Он усмехнулся.

— В любом случае, да, мы все скоро вернёмся. И это хорошо, потому что я больше не могу видеть тебя в этой майке.

В последний раз, когда она надевала это платье, он разрезал тонкие бретельки когтями, потянул майку вниз, чтобы освободить её груди, а затем трахал мягкие, как лепестки, шарики, пока не излил на них своё семя.

Он не понимал, что она пришила бретельки, пока она не натянула топ утром, озорно улыбаясь, явно говоря, что знала, каково Доминику было видеть её снова в нём. Вспышки воспоминаний продолжали проноситься в голове — член мягко лежал между её сисек, её соски были твёрдыми и тёмными, а язык слизывал капельку спермы, упавшую на её губу.

— Думаешь, на этот раз тебе удастся не порвать лямки? — спросила она.

— Я не могу ничего обещать. — Приблизив губы к её уху, он понизил голос. — Когда-нибудь играла в чехарду голышом?

— Нет.

— О, ты никогда не жила.

— Так ты хочешь поиграть в игру позже, да?

— Не-а. На самом деле, я просто хочу хорошенько, надолго ощутить вкус твоих шикарных губ. — Он отхлебнул пива, а затем коснулся её губ. — И этих тоже, очевидно.

Мила закатила глаза.

— Твой разум всегда в канаве.

Вероятно, так было бы всегда. Если кто-то думал, что отцовство излечит его от расстройства, связанного с извращениями, они ошибались. Он просто следил, чтобы дети не подслушали.

— Итак, эти твои планы состоят из чего-то ещё, кроме того, что ты собираешься напасть на меня?

Он улыбнулся.

— О да. Я собираюсь трахнуть тебя так сильно и глубоко, что ты не сможешь этого вынести. Но я не остановлюсь. Я продолжу брать и владеть тем, что принадлежит мне. — И, может быть, он включил бы немного анальных игр. — Серьёзно, я надеюсь, у тебя есть страховка для домашних животных, детка, потому что я собираюсь уничтожить тебя позже.

Она покачала головой.

— Ты действительно сумасшедший.

— Для тебя это не новость.

— Ты прав, это не так.

Прижавшись к нему, Мила закрыла глаза, когда прохладный ветерок скользнул по ней, взъерошив волосы и одежду. Было жарко, как в аду, но она не жаловалась. Несмотря на жару, день выдался относительно спокойным. Крепко прижавшись к своей паре, пока он раскачивал её из стороны в сторону, она слушала шелест травы, щебет птиц и журчание воды. Её кошка наслаждалась безмятежным моментом.

Когда он потёрся своей щекой о её, Мила слегка отстранилась и провела пальцами по щетине на его подбородке.

— Тебе нужно побриться.

— Ты можешь позаботиться об этом для меня завтра.

Его пара по-прежнему работала в парикмахерской всю неделю, точно так же, как она по-прежнему пела в клубе по выходным — у стаи Меркурий не заняло много времени привести клуб в порядок, добавив новые меры безопасности. И поскольку Эмилия оказалась такой же талантливой певицей, как и её мать, Доминик не удивился бы, если бы его дочь однажды начала выступать сама.

Несмотря на то, что Мила перешла в стаю, Винни по-прежнему считал её частью своего прайда — и, соответственно, Доминика и близнецов. Хотя Доминик давно перестал чувствовать угрозу от присутствия Джоэла, он был рад, что они с Адель вернулись в его прайд вскоре после битвы. Очевидно, теперь у них есть свои дети.

Доминик не возражал против того, чтобы его считали частью прайда Винни. Единственным человеком в прайде, с которым у него действительно были проблемы, был Алекс. Не то чтобы они не ладили. На самом деле, он считал росомаху хорошим другом. Проблема заключалась в том, что Алекс по-прежнему появлялся в спальне Доминика и Милы, когда ему этого хотелось, и никто ещё не понял, как он продолжал прокрадываться мимо их охраны.

Ещё больше нервировало то утро, когда Доминик проснулся и увидела дядюшек Милы, собравшихся вокруг кровати вскоре после рождения близнецов.

Исаак сразу же пожаловался:

— Ты не дал малышам русских имён. Почему это?

В целом, Доминику очень понравились родственники со стороны пары.

— О, звонила твоя мама. Она…

Услышав яростный крик Эмилии и боевой клич Диллона, он обернулся и увидел, что его дети дерутся за то, что казалось сосновой шишкой.

Мила раздраженно вздохнула.

— Вокруг них ещё несколько сосновых шишек.

После прекращения ссоры она заявила, что возвращается в дом с Домиником и детьми. Все остальные решили сделать то же самое, поэтому, как только все было собрано, они все вернулись в пещеру.

На этот раз время купания прошло без происшествий. Довольно скоро они с Домиником укладывали близнецов в их кровати в комнате по соседству с их собственной. Это не обошлось без инцидента, поскольку Эмилия пригрозила пукнуть Диллону в лицо, пока он спал. И зачем ей это понадобилось?

— Потому что, — был ответ Эмилии.

Вернувшись в комнату, которую она делила с Домиником, Мила вздохнула с облегчением. Помещение не сильно изменилось, когда она переехала, поскольку она не привезла с собой много вещей. Но её маленькие штрихи сделали комнату менее мужской.

За эти годы здесь стало больше их пространства, в отличие от комнаты, в которую она просто переехала. На комоде стояли собранные ими безделушки. Семейные фотографии теперь висели на стенах. Фотографии близнецов в младенчестве были вставлены в рамки и расставлены на полках.

Она сбросила туфли.

— Я собираюсь принять душ. Если хочешь присоединиться… — Руки схватили её за бедра и притянули обратно к твёрдому телу. — Ну, привет.

Доминик откинул её кудри в сторону и поцеловал в затылок.

— Если ты не хочешь, чтобы бретельки снова порвались, сними майку.

Брови Милы приподнялись.

— Не теряешь времени даром, приступая к работе, не так ли?

— Нет. Я весь день думал о том, чтобы раздеть тебя. — Он провёл языком по веснушке у неё на затылке, а затем подул на неё. — Сними это.

Мила вздрогнула от ощущения его прохладного дыхания на своей шее.

— Мне нужно в душ.

— Ты можешь принять душ после. Теперь руки над головой. Хорошая девочка.

Он сжал в руках дно её майки и снял её, обнажив всю эту аппетитную плоть. Он напевал, его губы касались её щеки.

— Мне нравится этот лифчик. Чёрный. Шёлковый. Кружевной. Но он мешает. — Одной рукой он расстегнул застёжку и снял её.

— Быстро ты, GQ.

С мягким смешком Доминик провёл рукой по её гладкой спине и запустил пальцы в её волосы.

— Рот.

Она повернула к нему лицо, её губы приоткрылись, и он завладел её ртом. Жадный. Собственнический. Почти дикий. Она пососала его язык, и он застонал, решив, что она пососёт что-нибудь ещё позже.

Мила откинулась назад и запустила руку в его волосы, пока он щипал её за соски. Её нервные окончания ожили, и каждое нажатие на соски посылало всплеск удовольствия прямо к клитору. Да, это было приятно. Как и руки, которые сейчас сжимали её грудь.

Она растворилась в нем, зашипела, когда он провёл зубами по её плечу. Он знал каждую её кнопку. Знал, как свести её с ума от желания. Знал, как довести её до такого отчаяния, что она умоляла.