Неукротимые удовольствия (ЛП) - Райт Сюзанна

Он провёл языком по одной из заживающих колотых ран на её горле.

— Я бы сказал, что ты была бы права, позвонив ей через несколько дней. Она будет винить себя в том, что произошло, думая, что ей следовало принять более эффективные меры безопасности. Она взвалит все эти смерти на свои плечи. Дай Джесси время собрать её мысли.

Мила вздохнула.

— Знаешь, я хотела бы, чтобы был способ уничтожить всех экстремистов до единого, но Трей прав. Ты не можешь уничтожить предрассудки. Ублюдки всегда будут существовать. Мы убили некоторых в битве, но появятся другие, чтобы занять их место.

Он скользнул рукой вверх по её животу и нежно погладил её грудь, улыбаясь, когда её сосок напрягся и впился в его ладонь.

— Как показала прошлая ночь, войны просто бессмысленны.

Когда она откинулась назад и свободно обвила руками его шею, Доминик провёл кончиками пальцев по внутренней стороне её бедра, уткнувшись носом в шею.

Она прерывисто вздохнула.

— Я не смогу сосредоточиться, если ты будешь продолжать в том же духе. Но я не жалуюсь.

Улыбаясь, он прикусил кончик её уха.

— Немного раздвинь ноги.

Она без колебаний дала ему то, что он хотел, просто позволила своим бёдрам раздвинуться. Ему это понравилось. Понравилось, что её сексуальное влечение соответствовало его. Понравилось, что они оба получали удовольствие от одних и тех же вещей. Понравилось, что её тело всегда так страстно откликалось на него. Она была словно создана для него.

Но она такой не была, подумал он, нахмурившись. Она была создана для кого-то другого.

Вместо того, чтобы прикоснуться к её клитору, как он планировал, Доминик провёл рукой по её бедру и сказал:

— Я заметил, что Адель и Джоэл прижались друг к другу после битвы. — Его волк скривил верхнюю губу при упоминании другого самца.

Мила нахмурилась. Это было странное время для разговора об этой паре, и были другие вещи, которыми она предпочла бы заняться. Например, кончить.

— Хм. Я надеюсь, что у них все получится. — И что Доминик снова переключит своё внимание на игры с её телом. Но он этого не сделал.

— Я полагаю, зависит от того, как она воспримет известие о смерти Дина.

— Учитывая, что она больше не может отрицать свою роль в происходящем, я сомневаюсь, что она будет сильно горевать. Но так много перевёртышей будут сильно горевать сегодня вечером. Одним из них могла быть я. Между прочим, я все ещё зла на тебя за то, что тебя пырнули ножом.

Его рот скривился. Доминик знал, что она не шутит.

— Мои извинения, — сухо сказал он, чем заслужил фырканье. Его улыбка исчезла, когда на него нахлынули воспоминания. — Я был совершенно ошеломлён, когда лежал на земле, истекая кровью.

— Не напоминай мне, — проворчала она.

— Но я услышала крик Джоэла. Почувствовала, что ты беспокоишься за него. Что происходило?

— Экстремист навис над ним с клинком в руке.

Осторожно усадив её прямо, Доминик повернул её лицом к себе, держа её ноги по обе стороны от своих.

— Но ты не пыталась ему помочь. — Он знал, что в его голосе прозвучало недоверие. — Ты осталась со мной.

Она нахмурилась.

— Конечно, я так и сделала. Ты моя пара.

Доминик удивлялся, что для неё это действительно было так просто. Хотя он не был тем, кого предназначила ей судьба, она не рассматривала его как замену своей истинной половинке. Выбрала его не только потому, что не могла заполучить Джоэла. Нет, несмотря на то, что Доминику не было суждено принадлежать ей, Мила видела в нем свою пару. Её притязания на него были глубоки до глубины души. То, что у неё могло быть с Джоэлом, действительно не имело для неё значения.

Наблюдая, как его мать разочаровалась в своей паре и сыне, потому что слишком глубоко погрязла в собственных проблемах, Доминик всегда знал, что ему будет трудно полностью доверять своему партнёру в том, что он останется рядом, несмотря ни на что. Но Мила показала, что она не сдаётся и что у неё есть сила воли, которой не хватало его матери. Он научился доверять ей так, как не думал, что способен сам. И все же ему было трудно чувствовать себя в безопасности, зная, что она принадлежит ему, когда она жила в такой непосредственной близости от своей истинной пары.

Не то чтобы Доминик сомневался в том, что она любила его или была полностью предана ему. Она никогда не позволяла ему сомневаться в этом. Но небольшая часть его — та часть, которую он годами прятал за маской, где никто не мог обидеть, отвергнуть или раскритиковать, сдерживалась, опасаясь, что она не сочтёт его достаточным, точно так же, как он никогда не был достаточным для своих родителей. Опасаясь, что он стал заменой Джоэлу, точно так же, как когда-то он был заменой Тобиасу.

Но, оказавшись перед выбором: спасать Доминика или своего суженого, она выбрала Доминика. Она осталась с ним на поле боя и сделала все возможное, чтобы сохранить ему жизнь, пока не пришла помощь, даже если это означало, что Джоэл мог умереть всего в нескольких футах от неё. И она не сожалела об этом и не чувствовала себя виноватой — он бы это почувствовал. Нет, она вообще не боролась со своим решением. И последняя частичка внутри Доминика, которая так долго сдерживалась, сделала глубокий вдох и потянулась к ней.

Острая, как бритва, боль пронзила его голову и грудь, дезориентировав его. Он схватил её за бедра, как будто она была его якорем. И она им была. Она поддерживала его всеми возможными способами. Особенно теперь, когда их соединила яркая и прочная связь. Он закрыл глаза, облегчение и удовлетворение накатывали на него спиралью. Те же эмоции захлестнули его волка, когда их пара стала их частью таким образом, что Доминик не мог описать.

Облизнув губы, Мила дважды моргнула. Внезапное формирование связи застало её врасплох, и теперь она согревала каждое холодное место и заполняла каждое пустое пространство. Её кошка замурлыкала и протяжно, томно потянулась, чувствуя себя намного больше, чем просто умиротворённой. Она чувствовала себя цельной. И, как ни странно, все, что Мила могла сказать, было:

— Вау.

Его рот изогнулся.

— Да.

— Как это случилось?

С ощущением глубокого удовлетворения, охватившего Доминика, он заправил выбившийся локон ей за ухо.

— Мне нужно было поверить, полностью поверить, что я не был для тебя вторым вариантом. Я был вторым вариантом для своих родителей, просто заменой Тобиасу. И я знал, что они отказались бы от меня в мгновение ока, если бы это означало возвращение их идеального ребёнка.

Мила сердито посмотрела на него за то, что он сомневался в ней.

— Ты для меня не второй вариант. Никогда им не был.

— Я думаю, моё подсознание не было так уверенно. Но теперь это так. — Он обхватил её лицо руками. — Ничто никогда не имело, и никогда не могло, иметь для меня такого значения, как ты. Я хочу все, что могу получить с тобой и от тебя. У тебя не будет ни минуты покоя, и ты собираешься переехать сюда.

— Это так?

— Да, и тогда ты станешь моей секс-рабыней — то, что не изменится, даже когда у нас появятся щенки.

Её губы дрогнули.

— Ты имеешь в виду котят.

— Меня устраивает и то, и другое. — Придя в себя, он прижался лбом к её лбу. — Я никогда не заставлю тебя пожалеть, что выбрала меня, детка. Никогда.

— Я никогда не пожалею об этом. И я надеюсь, что ты тоже не пожалеешь, что выбрал меня.

— Никогда, — пообещал он, нутром чувствуя, что это правда. Зная, что она всегда будет его центром, как и говорил Джесси. Зная, что он сделает все возможное, чтобы сохранить крепкую связь между ними.

Забавно было то, что… он всегда думал, что предпочтёт запечатление, связь чем истинной пары, потому что в последнем не было пункта о расставании. Но теперь, когда у него возникла эта связь с Милой, он ненавидел то, что она не была необратимой.

Мила наклонила голову.

— О чем ты переживаешь? Я чувствую, что тебя что-то беспокоит. Связь не заставляет тебя чувствовать себя в ловушке, не так ли?