Скитания - Герхард Грюммер

Время надо было каким-то образом убить. Для этого годились всевозможные военные истории, воспоминания о родных местах, о работе и довоенном времени. Было даже установлено опытным путем, что стены барака, сделанные из гофрированного железа, все же гнулись. Полученной в свое время профессией теперь мало кто был доволен. Строились грандиозные, прямо-таки фантастические планы. Но при всем при том хорошо прослеживалась определенная тенденция: все хотели заниматься торговлей, спекулировать. Работать не хотел никто.

Профессия? В часы долгих раздумий Гербер пришел к выводу, что он, собственно, так ничему и не научился. Гимназия да немного морское дело, но все это было уже наполовину забыто. При поступлении в лагерь он назвался «абитуриентом». Но это не было профессией. Поэтому в его карточке появилась запись: «Необученный рабочий».

Основной темой бесконечных разговоров опять были женщины. Здесь, где не было ни одной женщины, рассказывались все новые, в большинстве своем непристойные, подчас невероятные истории.

— Я собирал вирши о хозяйках кабачков и гостиниц, — заявил один берлинец.

Ему удалось собрать более трехсот таких стишков, которые он умудрился выучить наизусть. Просто удивительно, что в них вообще говорилось о женщинах…

Во главе каждого блока стоял фюрер, у которого были два помощника и переводчик. Ему подчинялись старшие по баракам, в большинстве своем старые служаки — фельдфебели. А над всеми ими стоял старший лагерный фюрер Майер, которого для упрощения все называли просто Обермайером. Он служил в чине штабс-фельдфебеля, что было сразу заметно по его манерам. Под руководством Майера исполнялись приказы и распоряжения английского коменданта лагеря.

Блок Гербера возглавлял бывший боксер по фамилии Мюллер, выступавший когда-то в показательных состязаниях. Отвисшие, как лопухи, уши и расплющенный нос свидетельствовали о его долгой спортивной карьере. Мюллер один раз даже стал чемпионом вермахта в тяжелом весе. Этой характеристики оказалось вполне достаточно, чтобы он занял довольно высокий пост в лагерном управлении.

Начальник блока жил со своими помощниками в отдельном бараке. Там стояла настоящая мебель, а на окошках висели гардины. Время от времени лагерному руководству выделяли обувь и текстильные изделия. Так подчеркивалось их превосходство над всей остальной массой пленных.

Такое положение вещей возмущало Гербера, поскольку он считал Майера и Мюллера людьми самого низкого пошиба. Ульберт пытался его урезонить:

— Для меня эти люди так же мало симпатично наше лагерное управление является скромным прообразом будущего самоуправления. Может быть, уже на следующий год старшие по баракам будут избираться, а годом позже — и лагерное руководство.

Гербер был шокирован: несколько лет пребывания в плену!

— Я этого не вынесу, — простонал он.

— В армии приходилось терпеть и не такое, — возразил Ульберт спокойно. — Здесь мы по крайней мере не сопьемся.

«Это, пожалуй, утешает», — подумал Гербер, успокаиваясь.

Как бы то ни было, при самых минимальных издержках на управление в лагере царил порядок. Лагерное руководство из немецких представителей доводило до сведения англичан все имеющиеся недостатки, которые те быстро устраняли.

Все же распоряжения руководства должны были выполняться неукоснительно. Тех, кто нарушал эти правила, заносили в специальную рапортичку, которую затем подавали английскому коменданту. На следующий день нарушителя вызывали к нему и отправляли под арест. Таким образом англичане укрепляли авторитет немецкого лагерного руководства.

— Управлять лагерем, насчитывающим двенадцать тысяч человек, по-другому, пожалуй, и нельзя, — высказал свое мнение Ульберт.

— Вполне возможно, — согласился Гербер. — Но если дело действительно дойдет до выборов, я ни в коем случае не буду голосовать за этого боксера Мюллера, выступавшего за деньги.

— Я тоже не буду, — заявил Ульберт.

На четвертый день пребывания в лагере Гербера вызвали в английскую канцелярию к лагерному офицеру. Там его ждал старый знакомый, обер-ефрейтор Зайдель, умная головушка из отряда сторожевых кораблей.

— Давай-ка присаживайся, старина! Да, прежде ты выглядел гораздо приличнее! — Его растянутое саксонское произношение помогло им сразу же установить между собой простую задушевную атмосферу.

Зайдель находился в лагере всего несколько недель, но уже успел заполучить тепленькое местечко. Он вел картотеку на всех пленных. Она была составлена строго по блокам. Если он натыкался на кого-либо из старых знакомых, он вызвал его якобы для «уточнения некоторых деталей». Это не бросалось в глаза, поскольку для указанной цели ежедневно действительно вызывали десятки людей. Гербер догадывался, что шустрый саксонец при этом выполнял и некоторые поручения своего английского начальника. Парни вроде Зайделя были здесь также нужны, как и в Сен-Мало.

Еще до капитуляции крепости Сен-Мало Зайдель выбрался в безопасное место на островах, где отряды кораблей, отрезанные от основных сил, отстаивались в гавани в течение еще нескольких месяцев. Гербер узнал от него кучу новостей: Брейтенбаху действительно удалось вылететь в Вильгельмсхафен. Однако самолет его был сбит, а экипаж и пассажиры погибли. В результате этого мероприятие сразу же было обезглавлено. Планом большого прорыва так больше никто и не занимался.

Чтобы заработать еще несколько орденов, корабли 24-го отряда тральщиков под командованием преемника Брейтенбаха в начале марта 1945 года предприняли дерзкую вылазку для нанесения удара по портовому городу Гранвиль.

— Я, конечно, в этом деле не принял участия, поскольку вся затея была бессмысленной. Во время этой попытки началась дикая перестрелка с американскими кораблями прикрытия. Среди убитых бил и лейтенант фон Хейде.

Запасов продовольствия на островах в проливе оставалось все меньше. Поэтому в жалкий рацион добавляли все, что только было съедобно, включая дождевых червей.

Через три дня после окончания войны гарнизон островов капитулировал. Англичане вначале будто бы обещали, что доставят в течение шести недель на родину всех, кто согласится капитулировать, и там отпустят по домам. Они и считались не военнопленными, а «интернированными» и должны были обладать большими правами, чем пленные. Однако очень скоро выяснилось, что ни о каком особом положении островитян и мечтать нечего.

Результаты выборов в Англии произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Консерваторы потерпели поражение, а лейбористы получили подавляющее большинство. Гербер с радостью прочитал газете, вывешенной на доске объявлений, что депутат Джорди вновь получил право представлять Ньюкасл в нижней палате парламента.

Гербер часто думал о Джорди. Режим в лагере был гораздо строже, чем в госпитале. И ему очень не хватало Джорди.

Уинстон Черчилль вынужден был уйти в отставку. Премьер-министром стал Эттли. К многочисленным членам его кабинета добавился министр по делам Германии с такими же правами, как министр по делам Индии и министр по делам колоний.

Глава правительства занялся прежде всего германским вопросом. Сразу же после образования кабинета министров мистер Эттли вылетел в Потсдам. Переговоры «большой тройки» были прерваны из-за смены правительства в Лондоне, и Сталин с Трумэном нетерпеливо ждали завершения конференции.

На доске объявлений был вывешен текст Потсдамских соглашений. Вначале около него столпилось много народа, затем интерес заметно упал. Ульберт и Гербер принадлежали к числу тех немногих, которые читали сложный по содержанию текст сточку за строчкой.

Германия перестала существовать как единое государство и отныне являлась территорией, разделенной на части и оккупированной чужими войсками. На востоке обширные территории отошли к Польше. Все немцы, проживавшие в Польше, Венгрии и Судетской области, должны были оттуда эвакуироваться.

Полное разоружение и демилитаризация. Это был удар для кадровых военных, которые все еще в глубине души надеялись на какое-то стотысячное войско, как это имело место после первой мировой войны. Гербер почувствовал злорадство, когда представил себе вытянутые физиономии майора Кемпфе и генштабиста. Этим господам придется подумать о новой профессии, что будет для них нелегким делом.

НСДАП была распущена так же, как и иные коричневые организации и службы, а все их имущество конфисковано. Военные преступники должны были понести наказание. С этой целью создан союзный военный трибунал.

Далее в тексте говорилось о репарациях, демонтаже крупных промышленных предприятий, ограничении производства стратегически важных видов продукции и контроле за ним, о запрете целых отраслей промышленности, созданных в свое время Гитлером из соображений автаркии. Уровень жизни в Германии должен быть не ниже среднего уровня жизни в других европейских странах.