Скитания - Герхард Грюммер

Один из санитаров как-то в разговоре обозвал Гитлера «полным нулем в военных вопросах». Доносчики передали его слова эсэсовскому врачу. А таких людей доктор Петер вблизи себя не терпел. Подав на него жалобу полковнику Блимпу, он, естественно, не мог указать истинной причины, поэтому ничего не подозревающий санитар был обвинен в таком проступке, который среди мужчин как в Германии, так и в Великобритании порицался. Полковник даже не потрудился проверить обвинение, и обер-ефрейтор как «не совсем нормальный психически» был отослан в лагерь.

По поведению пленных «железные» стали замечать, что их влияние падает. Прежняя угроза, что все инакомыслящие будут взяты на заметку, а потом о них будет доложено куда следует, уже не действовала. Поэтому они стали распускать слухи о строгом наказании. Большинство пленных тотчас же укрылись за стеной молчания. И только в своем кругу они осмеливались высказывать истинное мнение. А парень из Нойсса остался верен самому себе: он говорил все, что думал. Гербер предупредил его:

— Будь поосторожнее, этот подполковник и черный Петер способны на все!

Парень в ответ лишь беззаботно рассмеялся:

— В этой грязной войне я не раз смотрел смерти в лицо!

И все-таки несчастье произошло. Доктор Петер и его дружки спровоцировали дебаты, чтобы заманить парня в ловушку. Гербер слышал лишь отрывки их разговора, поскольку кровать рейнца стояла в противоположном углу палаты. Их разговор становился временами довольно-таки громким.

— Плевал я на вашего фюрера! — крикнул в ярости парень. — Он собирался завоевать половину мира для Круппа и его компании, а мы, простые люди, должны были положить за них свои головы. Моих родителей разбомбили, двое братьев убиты. Германия лежит в развалинах. И все это благодаря вашему фюреру, ха-ха!

Гербер испугался. Подобные слова нанесли «железным» смертельную обиду, которую они так просто не проглотят. Другие пациенты тоже опасались этого.

В госпитале не было никаких вечерних поверок. Сержант пересчитывал своих овечек, когда они уже лежали в постелях. По ночам в палате горело лишь дежурное освещение, но и его хватало, чтобы заметить каждого при таких обходах.

Гербер уже крепко спал, когда в палате вдруг вспыхнул яркий свет. В дверях показались несколько караульных, державших наготове оружие. Сестры, английские санитары возбужденно бегали взад и вперед. Тревога! При пересчете пациентов одного из них не оказалось на месте. Может быть, кто-нибудь сбежал? В госпиталях это было намного проще, нежели в обнесенных колючей проволокой лагерях.

Не было парня из Нойсса. После долгих поисков его наконец обнаружили на чердаке, заваленном старыми матрацами и разным барахлом. Парень был мертв — его задушили.

Все ожидали, что будет проведено тщательное расследование. Ведь Скотланд-Ярд всемирно известен своими сыскными делами. Поскольку круг подозреваемых лиц был не особенно велик, для него оказалось бы детской забавой обнаружить преступников и наказать их.

Но эти ожидания не оправдались. Будучи военным объектом, госпиталь не входил в сферу деятельности Скотланд-Ярда и других гражданских ведомств и служб. Военные же власти провели расследование и допросы поверхностно, что не дало никаких результатов. «Здесь нет никого, кто мог бы позаботиться о должном порядке, поэтому этим мы будем заниматься сами!» — цинично заявил подполковник.

Гербер только упрекнул себя, что не предупредил парня более настойчиво. В какой-то степени он считал себя даже виновным в его смерти. В нем поднялась неописуемая ярость против «железных». С его глаз спала пелена. Да это же ведь их методы — душить, расстреливать, травить газами! Устранить любого, кто пытается выступать против них, кто мог швырнуть им правду в лицо. Они стремятся сеять страх и ужас даже здесь, в плену.

Прошло дней пять, но преступники не были взяты под стражу. Более того, о случившемся за пределы госпиталя не просочилось ни единого слова. В кровати парня из Нойсса лежал другой пациент, а оберштурмфюрер проходил по палате с такой важностью, будто к случившемуся он не имел никакого отношения.

Гербер уже не владел собой. Он изложил Джорди свои опасения, что все так и останется без последствий. Джорди помолчал какое-то время, а затем сказал:

— Подожди, ты кое-что увидишь.

Через неделю он сунул ему свежий номер газеты «Дейли уоркер». Некто мистер Галлахер, депутат от избирательного округа Ньюкасл — Юг, задал в нижней палате представителей вопрос «глубокоуважаемому и мужественному» военному министру о том, почему от общественности скрывается факт убийства в госпитале антифашистски настроенного пленного ярыми нацистами.

Другой депутат заметил, что ему известен подобный же факт в лагере под Шеффилдом. Министр ответил сдавленным голосом, что оба случая находятся в стадии расследования. Тем самым он вызвал возгласы недовольства в свой адрес. На вопрос, что же он собирается предпринять, чтобы исключить подобные случаи в будущем, министр обещал представить в ближайшее время подробный план мероприятий.

— В ближайшее время? — заметил Гербер с сомнением и сложил газету. — Это же ведь всего-навсего военнопленные.

Джорди возразил:

— Если министр обещает, но ничего не предпринимает, то дни его пребывания на посту сочтены. Поэтому он будет вынужден действовать! В противном случае мой депутат вновь вернется к этому вопросу.

Джорди оказался в какой-то степени прав. Через несколько дней в госпитале появились трое говорящих по-немецки господ, которые заняли отдельные помещения и стали вести опрос каждого пленного в отдельности: что вы думаете о Гитлере? кто виновен в развязывании второй мировой войны? были ли вы членом НСДАП? какую должность занимали в «Гитлерюгенде»? каково ваше представление о будущем Германии?

Гербер сидел напротив человека небольшого роста, в роговых очках, который представился как Олленхауэр. На вопросы Гербер отвечал вежливо, но сдержанно. Господин делал у себя какие-то пометки. Через четыре минуты Гербер был уже свободен. С другими дело шло и того быстрее. Кто, войдя, сразу поднимал правую руку в виде приветствия и застывал по команде «Смирно», мог быть свободным тотчас же. Кое-кто из «старых бойцов» даже гордился этим, считая, что показал неказистому томми, что почем. В действительности он просто облегчил ему работу.

Собственно говоря, акция должна была начаться раньше. Эти господа не раз появлялись в Уокефилде, но тут же исчезли. Они якобы не смогли разместиться в гостинице, к тому же в госпитале не оказалось подходящих помещений для опроса пленных. И только после телеграммы военного министра они спешно начали работу.

Причина задержки крылась в полковнике Блимпе. Как большинство английских офицеров, он был консервативен. Эти гражданские лица, немецкие эмигранты, подчинялись управлению по проверке политической благонадежности. Кроме того, они являлись членами партии, соответствовавшей в Англии лейбористской. Подобным людям полковник не симпатизировал. Их деятельность он характеризовал в лучшем случае как переливание из пустого в порожнее.

Проведенный опрос преследовал цель рассортировать пленных на черных, серых и белых, чтобы потом отделить их друг от друга. Убийцы же по-прежнему остались на свободе.

Глава 19

КОНЕЦ ГЕРМАНИИ?

«Тысячелетняя империя» лежала в развалинах. Советские войска уже дошли до центра Берлина. «Альпийская твердыня» оказалась мыльным пузырем, и теперь не армия генерала Венка, не чудо-оружие не могли ничего изменить в исходе войны. Гитлер и Геббельс покончили жизнь самоубийством. Доктор Петер сравнил их смерть в сгоревшей дотла имперской канцелярии с драматическим концом Нибелунгов в горящей крепости Этцель.

И тем не менее фанатики не сдавались. Во Фленсбурге Дениц образовал так называемый рабочий орган имперского правительства, деятельность которого была направлена на то, чтобы оттянуть конец войны и вбить клин в антигитлеровскую коалицию путем заключения сепаратного мира с Великобританией и США.

— Хайль Дениц! — приветствовал всех однажды утром подполковник довольно громким голосом.

Нашлись и другие, которые, подобно ему, возлагали на Деница свою последнюю надежду. Гербер к их числу не относился. И майор Кемпфе тоже, хотя и был коричневым до мозга костей. Самолюбие его было уязвлено тем, что Гитлер назначил своим преемником гросс-адмирала, обойдя Геринга.

23 мая и с этим было покончено. Клика Деница и все, кто осел во Фленсбурге, были арестованы. В общей сложности их насчитывалось триста человек — генералов и старших офицеров.

За решеткой оказалось большинство нацистских бонз. Их схватили во время бегства или уже в укромных уголках, где они пытались укрыться. Вот когда они показали свою сущность! «И из-за этих трусов мы были втянуты в войну!» — громко возмущался какой-то обер-ефрейтор.