Эссеистика - Жан Кокто

Чтобы сохранить это равновесие, недостижимое в городской круговерти балаганных представлений, тиров, русских горок и качелей, необходима крепость.

К дружбе я советую применять то же правило, что и к вину: не трясти бутылку. В целом она не любит расставаний, пусть даже ненадолго. В этом она близка к триаде, разложение которой приводит к катастрофе. Дружба предпочитает, к примеру, совместные путешествия: если произойдет авария, то, по крайней мере, смерть будет обоюдной.

Епископ Монако рассказал мне, что считает себя виновным в смерти молодой женщины, которая погибла при крушении «Лангедока». Она очень спешила, и епископ уступил ей свое место. Этот епископ — обитатель скалы, на которой возвышается храм: храм Случая. Он не был другом этой молодой женщины. Он всего лишь оказал ей любезность. Если бы он был ее другом, он бы, наверное, предпочел лететь вместе с ней.

* * *

Дружба представляется ненужной в торопливом и недоверчивом возрасте. Что есть дружба для того, кто жертвует ей ради принципа? Что есть дружба в мире, который плюет на сердечные наслаждения? «Да плевать я на них хотел», — так они говорят. Хорошо плачет тот, кто плачет последним.

* * *

P.S. — Я знаю, что говорить о себе — нескромно. Тому есть великие примеры[67]. Но эта книга обращена к друзьям. Она сама выпадет из рук тех, кому покажется отталкивающей. Безо всякого стеснения беседовать с друзьями — что может быть естественней? Механизм, который моя книга так неловко пытается исследовать, сам оттолкнет тех, кто слушать не должен. В конечном итоге именно по этому признаку я определяю, что был менее свободен в написании этой книги, чем полагал. Я закончил ее главой «О дружбе», потому что именно к дружбе обращаюсь.

Может быть, сквозь мой беспорядок бредущего на ощупь впотьмах человека проступит все же линия моей морали и предостережет чуткие души от опасности бродить по бездорожью. Есть вещи дозволенные, а есть такие, что запрещены нам. Я бы хотел писать замечательные, восхитительные книги. То, что их диктует авторам, не отравляет их своим ядом. Только будущее — если оно существует — будет судить о моей неосторожности. Но, по правде говоря, я бы мучился гораздо больше, попробуй я соблюдать осторожность.

Я не могу похвастаться осторожностью, потому что никогда не был осторожен и не знаю, что это такое. В то, что я делаю, я ныряю сразу и с головой. Будь что будет. Эрик Сати рассказывал, что в юности ему все время повторяли: «Со временем сами увидите». — «Мне уже сорок, — говорил он мне, — но я так ничего и не увидел».

Родные, как правило, откладывают для нас некоторую сумму денег, которую нам не отдают, а берегут на тот случай, «если с нами что-то случится», но они забывают, что в этой жизни с нами все время что-то случается, и мы ежеминутно умираем так же, как умрем однажды.

О поведении

По утрам не сбривать себе усики-антенны.

* * *

Чтить движение. Избегать школ.

* * *

Не смешивать знание приобретенное и знание врожденное.

Важно только последнее.

* * *

Подобно хорошенькой женщине, следить за своей «линией» и за своим исподним. Но я говорю не о них.

* * *

Становиться другим, чтобы принимать на себя удары (Лепорелло).

* * *

Когда Аль Брауну говорили: «Вы не боксер, вы танцор», — он смеялся. И выигрывал.

* * *

Не обращать внимания на неточности, которые про нас печатают. Они нас охраняют.

* * *

Являть собой постоянный вызов целомудрию. Опасаться тут нечего. Это постоянно происходит со слепыми.

* * *

Мы либо судьи, либо обвиняемые. Судьи сидят. Обвиняемый стоит.

Жить стоя.

* * *

Помнить, что шедевр свидетельствует об извращенности ума. (Расхождение с нормой). Превратите его в действие. Общество это осудило бы. Впрочем, так обычно и происходит.

* * *

Находиться в оппозиции по отношению к тому, что называют авангардом.

* * *

Торопиться медленно.

* * *

Бежать впереди красоты.

* * *

Сначала найти. Потом искать.

* * *

Оказывать услуги, даже если это нас компрометирует.

* * *

Компрометировать себя. Заметать следы.

* * *

Уходить с бала с легким сердцем.

* * *

Кто на обиду обижается, тот сам обидой заражается.

* * *

Понимать, что иные наши враги являются нашими истинными друзьями (вопрос уровня).

* * *

Избавляться от привычки быть в плохом настроении.

Плохое настроение — наихудший из смешных недостатков.

* * *

Не бояться быть смешным относительно смешного.

* * *

Быть божьим даром. Не пугать себя с яичницей.

* * *

Смотреть на неудачи как на везение.

* * *

Неудача в одном деле подталкивает к новому делу.

* * *

Некоторая глупость необходима. Энциклопедисты стоят у истоков того ума, что является наивысшей формой глупости.

* * *

Не замыкать круга. Оставлять его открытым. Декарт замыкает свой круг. Паскаль оставляет открытым. Победа Руссо над энциклопедистами, замыкающими круг, в том, что он оставил свой открытым.

* * *

Наше перо должно быть маятником экстрасенса, способным вернуть к жизни атрофированное чувство, помочь чувству, которое почти угасло, и тому, что действует безупречно. (Истинное «я»).

* * *

Не прятаться от самого себя в поступки.

* * *

Достичь такого состояния, когда душевная потенция столь же очевидна, как и потенция сексуальная.

* * *

Уничтожить в себе критичность. В искусстве давать себя убедить только тому, что неизгладимо впечатляет сексуальность души.

Тому, что вызывает моральную эрекцию, мгновенную и безотчетную.

* * *

Никогда не ждать вознаграждения, блаженства. Низменным волнам противопоставлять волны возвышенные.

* * *

Ненавидеть одну только ненависть.

* * *

Несправедливое обвинение — наивысший дворянский титул.

* * *

Выражать свое неодобрение всякому, кто требует или допускает уничтожение другой расы.

* * *

Понимать, что наши судьи не имеют ни малейшего представления о том, как работает наш механизм, и списывают все на счет капризов.

* * *

Для бессознательного быть лишь помощниками.

* * *

Делать половину работы. Остальное сделается само.

* * *

Если наше бессознательное застопорилось — не упорствовать. Не думать. Делать что-нибудь руками.

* * *

Избегать что-либо придумывать, поскольку внутренняя работа зависит от воздействия внешних оккультных сил.

* * *

Воспринимать метафизическое как продолжение физического.

* * *

Знать, что наши творения обращены только к тем, кто излучает волны той же длины.

* * *

Противоречить себе. Повторяться. Исключительно важно.

* * *

То, что важно, не может быть узнаваемым, потому что не соотносимо ни с чем, уже знакомым.

* * *

Как огня бояться затабуированности. Табу будет скрыто. Не-табу — раскрыто.

* * *

Написанные числа обращены к низшему уровню понимания. Учтивость поэтов состоит в том, чтобы не писать своих чисел. Великая пирамида выражена в соотношениях. Наивысшая учтивость в искусстве заключается в том, чтобы обращаться только к тем, кто может выявить и оценить эти соотношения. Все остальное — символ. Символизм — это лишь совокупность трансцендентных образов.

* * *

Стена глупости — творение интеллектуалов. Пока сквозь нее пробьешься, развалишься на части. Но пробиться надо во что бы то ни стало. Чем проще ваш механизм, тем больше у него шансов пробить эту стену.

Финальное письмо

Мой дорогой Бертран,

Простите мне, пожалуйста, этот мини-трактат по «неизученной науке». В этой области все силы уходят на игру в прятки, только люди не хотят в нее играть, предпочитая свои игры. Поэтому, подражая Гераклиту, мы часто уподобляемся играющим детям.

Возможно, мы конечны и заключаем в себе конечные системы, состоящие из других систем, — и так до бесконечности. Возможно, мы все живем в одной из конечных систем (обреченных на гибель), являющихся частью других конечных и обреченных на гибель систем. Возможно, эта бесконечность конечного, одно в другом, этот китайский шар, вовсе не царство Божие, а сам Бог. Тогда наш долг — смириться с нашими масштабами (в которых живые существа плавают вверх-вниз, как лягушки в банке). И не потеряться в умопомрачительных перспективах.