Девяностые. Север. Повести - Владимир Маркович Гринспон

Родион налил вина в бокалы. Улыбнулся. Опустился на одно колено и шутливо начал:

— Хочу тебя, красна девица, в жены звати. Не побрезгуешь женихом без титулов и поместий, без злата серебра и родни знатной?

— А ты, добрый молодец, возьмешь ли меня без приданного, да неизвестного роду племени? А я, — она притворно потупила взор, и, сдерживая смех, закончила, — согласная.

Родион схватил ее в объятья.

— Да я давно знал, что к этому придет! Как только Маня тебя мамой назвала, у меня, прямо щелкнуло что — то внутри. Прямо богу взмолился — сделай всё, чтобы так было. Ведь уже обжегся раз. Хватит.

Вечером только удалось им выбраться из квартиры. И сразу пошли объявиться старикам. Баба Валя молча их перекрестила и поцеловала.

— И слава Богу. О такой внучке мечтали. И для Роди, лучше не надо. А ты чего молчишь, дед? Или не рад?

— Рад — то я рад. Давно чувствовал, что к этому идет. Подходите вы, детки друг другу. Только Родя, ты дела свои с Жанкой пореши. Ведь и не развелись толком. Как жениться то будешь? Да и Маша с тобой на птичьих правах.

— Не беспокойся, дед! Всё решим, нет для нас теперь преград. Давай лучше коньяк свой доставай. Сердце лечить будем.

И всё шло хорошо, Свадьбу наметили на лето, чтобы не помешала учебе. Галка обрадовала маму, они с Родионом официально просили ее согласия. Она рада была такому зятю. Только посетовала, что помочь молодым мало чем может.

— Всё, что надо Вы, Зинаида Ивановна, уже сделали. Такую дочь вырастили. Спасибо. А если после свадьбы разрешите Вас мамой называть, так буду благодарен. С 12 лет это слово не произносил. Не мог.

— Да ради Бога, Родион. Только счастлива буду.

* * *

Но в апреле случилось то, чего Галка и предположить не могла. Ей казалось, жизнь кончилась. Всё прахом пошло. Родион два дня не звонил. Она знала, как напряженно он работает при кафедре над своей темой. Не надоедала. И вдруг звонок от Олега Николаевича.

— Забеги к нам, Галка, после колледжа. Поговорить надо.

Пришла. Старики сидят за столом в кухне, как в воду опущенные. Маша сидит на полу с куклой. Кормит ее игрушечной ложечкой из маленькой тарелочки.

Галка, даже не разделась. Присела. Ждала.

— Ты только сразу не расстраивайся, всякое бывает. Да и не ясно ничего пока, — Олег Иванович посопел, прокашлялся, — Родион на Скайп письмо скинул. Вот смотри.

Он повернул к ней экран ноутбука.

Она прочитала короткое сообщение.

«Деда, Баба! Не волнуйтесь. Мне срочно надо вылететь в Шри-Ланку. У Жанны случилось ЧП. Надо помочь. Объяснять времени нет, через 40 минут вылет. Галю успокойте. Целую»

— Ночью пришло. В 3 часа. Утром увидели. Набирали его. Вне зоны. Ты, Галка, не горюй. Разъяснится всё.

Баба Валя всплакнула и добавила:

— Вот ведь шалава. Уже и забывать ее стали, чтоб ей! Так опять чего — то набаламутила.

Трое суток для Галки слились в какой — то кошмар. Чего она только не передумала. Ночью проваливалась в короткий сон, не выпуская их рук телефона. Ждала звонка. На занятиях не могла сосредоточиться. Отвечала невпопад. Ее даже отправили в медпункт. Фельдшер померяла температуру, давление. И отправила домой. С таким пульсом, сказала, и до сердечного приступа не далеко. Сказала отлежаться два дня.

На третью ночь объявился Родион. Вызвал по Скайпу. Связь была ужасной. Выглядел он каким — то усталым, глаза красные, волосы, и так непослушные, всклокочены. Картинка всё время срывалась. Чтобы нормально поговорить, пришлось отключить видео. Он сказал, что все подробности расскажет в Москве. А пока только главное — Жанна вляпалась в неприятную историю с контрабандой. Осталась без документов и денег. Никто из друзей, ее круга тусовщиков, не помог. Ни из русских, ни из голландцев, где она жила последнее время. Только он сразу вылетел на помощь. Сейчас доказывают в Российском консульстве ее личность. Надежды есть. Но сколько пройдет времени сказать не может. На этом связь прервалась. Хорошо, что он свидетельство о браке и все, какие были документы ее взял. Старые права на машину, студенческий билет.

Галка, хоть и не успокоилась до конца, но хоть в себя пришла. Но всё равно червь ее грыз. Как они там вместе. Ведь муж и жена пока. Мало ли что…

Через два дня опять ночью вызов по Скайпу. На экране ярко размалеванное женское лицо. Глаза в густой синей туши. На голове копна розовых волос. В носу и в одной брови колечки пирсинга.

Галка видела фото Жанны, те, что еще на свадьбе были сделаны. Сейчас это была другая, лет на тридцать выглядевшая, с усталыми глазами и неестественной попыткой улыбаться, женщина.

— Ты Галя? — начала она прокуренным голосом, — извини, что ночью. У нас утро, а позже бежать в Консульство. Сегодня в приличный отель переселились, связь хоть нормальная.

Галка слушала молча.

— Я знаю, ты, да и все родные, меня осуждают. Виновата я и перед Родионом и перед Машей. Но, пойми. Из меня мать, как из… — она махнула рукой. Родя попросил тебе самой всё рассказать. Ты уж извини.

Когда полгода в браке провела, меня стала тоска заедать. Черт на ухо шептал:

— Так и будешь при пеленках жизнь гробить. Лучше уж сразу в монастырь.

Я в интернете наткнулась на старого, еще по школе тамошней, дружка. Негрилка кучерявый, но смазливый и веселый. Я еще тогда с ним в первый раз траву закурила. Да и женщиной он меня сделал. Так походя, играючи.

А тут смотрю он, Махил, дружок старый. Да какой красавец! Картинка! Списались. Он позвал, написал, что ее помнит и с удовольствием поможет определиться. Работает он на алмазной бирже. Менеджер. Всё схвачено.

Я и сорвалась.

Короче, стали жить вместе. Я устроилась на хорошую фирму переводчицей. Они дела с русскими имели. А Махил оказался никаким не менеджером. Так, иногда ездил по миру от биржи.

Я уже и бросить его хотела, балабола никчемного. Да он в Шри-Ланку позвал. Отдохнуть, потусоваться. У него, мол, дело там на три дня, а ему неделю оплачивают. На двоих. Поехали. На работе договорилась.

Жанна задумалась. Галка слушала ее рассказ, даже сочувствие какое — то ощутила.

— Ну, он побегал по делам, — продолжала Жанна, — по вечерам в бар, на дискотеку. Деньгами разжился, не считает. Хорошая сделка, говорит, прошла. Я комиссию получил. А прилетим, так втрое больше дадут. А перед отлетом вся его афера и вылезла.