Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости - Валерий Белоусов

Несколько танков — десятка полтора, получив соответствующий Befehl, неторопливо, ничего не опасаясь, поползли утюжить русские окопы, как они уже привыкли это делать за прошедшие три дня.

За танками, прикрываясь броней от случайной пули, побрели зольдатен, чтобы принять пленных, годных в рабы, и добить тех, кто уже в рабы не годен… Рутина!

Остальные машины, подобно полотну гигантского веера, свернули боевую линию в колонну, и стальная змея, уже не обращая никакого внимания на те сущие мелочи, что будут происходить обочь шоссе, вновь уверенно двинулась по предписанному маршруту…

Первым героем этого дня на Куликовом поле стал старший адъютант батальона капитан Василий Тертычный, находившийся в нескольких метрах от шоссе.

Хорошо замаскировавшись в кустах на обочине, он, стоя на коленях, терпеливо ожидал приближения вражеского танка. Вот, оставляя глубокие следы, танк проходит мимо канавы. Капитан Тертычный, выхватив из коробки несколько спичек, зажигает торчавшие из бутылки лоскутки. Они ярко вспыхивают. Капитан поднимается и сильным взмахом руки бросает бутылку в танк. Сквозь лязг железа не было слышно, как разбилось стекло бутылки. Видно только, как языки пламени побежали по броне танка. Еще несколько минут, и танк весь в огне.[159]

А вы вот говорите — штабные, штабные… ну не говорите, а по крайней мере, думаете… Это смотря чей штаб!

Но остальные танки начали утюжить пехоту, находившуюся в окопах. Фашистский танк, подойдя к КП батальона, в котором сидел капитан Ф. Ф. Коврижко со своими телефонистами, обрушивая стенки окопчика, преодолел его.

Капитан, высунувшись наружу, метнул бутылку на моторную группу танка. Через несколько секунд взметнулось пламя, и танк остановился, охваченный огнем. Выскочившие из танка фашисты были уничтожены… У окопа стали рваться мины, и капитан пригнулся.

Оглядевшись, капитан Коврижко увидел уже несколько пылающих танков. Вот один из них в попытке сбить пламя метался по полю. Но наконец и он сначала застыл на месте, а затем последовал сильный взрыв, в клочки разорвавший сидевший в нем экипаж.

Младший политрук Оськин, младший лейтенант Пущенков, сержант Сазонов уничтожили в этом бою по несколько танков каждый. Теперь уже более десятка танков пылают в районе обороны отважного батальона капитана Коврижко, поднимая столбы черного дыма. Вот он, эффект неожиданности от применения бутылок с зажигательной смесью.

Пока истребители танков жгли фашистские боевые машины, остальные бойцы батальона метким ружейно-пулеметным огнем косили вражескую пехоту, и гитлеровцы, не выдержав, откатились назад, на исходные рубежи.

Тут только Ворошилов и заметил, что, в волнении сжимая кулаки, он все время по-чапаевски повторяет:

— Врешь! Не возьмешь!

— Бегут, сволочи! — спокойно и гордо сказал стоявший рядом, плечом к плечу с Маршалом, красноармеец.

И старый Маршал крепко обнял за плечо достойного наследника героев Каховки и Перекопа…

…Командир немецкого 25-го танкового полка корил себя за поспешное решение… Но кто же знал, что у этих недочеловеков есть, судя по всему, какое-то тяжелое пехотное Das Panzerabwehrgewehr?

Что это не пушки, это понятно… Нет проблеска от выстрелов и характерной пыли. Скорее всего, это нечто вроде французской «Marianne».[160]

Ничего, дело поправимое… Кто там из «штукас» в данный момент в воздухе? Sehr gut!

…Когда затих вой «иерихонских труб» и над разбомбленными позициями батальона капитана Коврижко осело облако пыли и дыма, его уцелевшие воины услышали тяжкий лязг. Спустившись с шоссе, на них шли десятки вражеских танков — чтобы смешать остатки батальона с кровавым песком.

Танки шли несокрушимо, уверенно, спокойно… Шли.

Подставляя борта до сей минуты ничем не выдавшей себя русской артиллерии…

Первым вступил в игру 151-й корпусной артиллерийский полк, так удачно проходивший по шоссе мимо Руссиянова и прихватизированный иждивением Климента Ефремовича, в составе двадцати новейших гаубиц-пушек МЛ-20 калибра 152 мм.[161]

Тех самых, построенных в Перми, на старинном Мотовилихинском заводе № 172, вот уже почти век вооружающим самых лучших артиллеристов в мире (угадайте с трех раз, чьих?) самыми лучшими орудиями.

Эти пушки, по мнению зарубежных экспертов, входящие в число лучших конструкций за весь период существования ствольной артиллерии, созданные в инициативном порядке, практически «на коленке», в свободное от основной работы время, русским техническим гением Ф. Ф. Петровым, еще не получили свое грозное имя «Зверобой». И только лишь от того, что бронированных «зверей» пока еще не били… Но дело свое уже знали крепко!

Начали с самых дальних целей. Морской полубронебойный снаряд весом 51,07 килограмма, при всей своей полубронебойности и некоторой архаичности (образца 1915 года — впрочем, хороший коньяк со временем вовсе не портится, правда?), свободно нанизывал на расстоянии 1500 метров 120-мм броню…

При попадании же в ЭТИ немецкие танки… Слово «вдребезги» здесь вполне уместно. Или, воспроизведя то, что слышали в свои последние секунды «панцер-ваффен» — «Huuu-Jakkk!!!». И немецкий танк распластывало буквально пополам… Оторванная по сварке броня разлеталась, вращаясь в воздухе, как кленовые листики по осени…

Впрочем, для веселья батарейцы добавляли и старые тупоголовые сорокакилограммовые гранаты 53-Ф-542ШУ,[162] образца того же незабвенного 1915-го, модификация дробь 28-го.

Отчего так мало взрывчатки, говорите? Так зато и осколки смотрите, какие крупные — корпус толстостенный, хороший такой…

Осколки, как бумагу, пробивали броню бронетранспортеров, борта легких и средних танков. У тяжелых машин они рвали в клочья элементы ходовой части, разбивали орудие, прицелы. Иной раз простого сотрясения от близкого разрыва снаряда было достаточно для поломки узлов и агрегатов внутри танка с не пробитой броней.

В течение первых восьми секунд на съезде с шоссе уже дымилось восемь металлических куч, имеющих весьма абстрактный сюрреалистический вид…

И столько же бронированных машин — просто замерло, заблокировав дорогу. Назад на шоссе немцы вернуться уже не могли…

Доброе дело продолжили «дивизионки»…

На вооружении легкопушечного артполка дивизии стояли «трехдюймовки» УСВ… те самые, которые с такими адскими муками испытывал наш герой товарищ Сомов.

Да и было для чего мучиться… Создаваемая товарищем Грабиным якобы как модернизация «универсальной» Ф-22 (проклятое наследство проклятого Тухачевского, который требовал создать пушку, которая будет стрелять и как пушка, и как гаубица, и по самолетам немножко… разумеется, получился гибрид ежа и ужа) — на самом деле это было принципиально новое орудие…

А почему тогда называется Ф-22УСВ, то есть усовершенствованная? Так Грабину никто новое орудие и не заказывал. Мудрецов из ГАУ вполне удовлетворяла прежняя Ф-22 — орудие тяжелое, маломощное, дорогое…

Ну отчего на Руси все хорошие вещи приходится создавать чуть ли не в подполье? Русь, дай ответ! Не дает ответа…(с)

Хорошая вышла пушка — лучшее противотанковое орудие… Вермахта. В РЕАЛЬНОЙ истории. Тогда немцы, захватив изрядное количество пушек, БРОШЕННЫХ в Белостокском выступе, оснастили их дульным тормозом, расточили казенную часть под более мощную гильзу (как требовал с пеной у рта Грабин, а генералы из ГАУ ему отвечали а куда старые боеприпасы еще царского времени девать? Так из-за мелочной тупости лампасоносцев вышла пушка куда менее мощная, чем заложено в конструкции).

А немцы потом в желтой жаркой Африке из этих Pak 39(r) с 600 метров пробивали 75-мм лобовой лист «Королевы пустыни» — Матильды Mk-II.

В Сотой стрелковой таких славных пушек было всего восемь штук…

До начала 1941-го было больше, целых двадцать. Но то ли кто-то наверху (знать бы КТО!) решил, что русской пехоте столько пушек больно жирно будет (а вражеский пулемет и трупами завалить можно, правда?), то ли срочно понадобились пушки для новых, вновь формируемых дивизий… короче, раскулачили артполк, ироды.

Но Руссиянов и эти оставшиеся пушки использовал по полной…

Скорострельность — 25 выстрелов в минуту! Две батареи — это 200 снарядов за 60 секунд, шквал огня. Да вот только бронебойных снарядов — ни одного…

Просто ни одного! И в этом тоже Сталин виноват?

Стреляли шрапнелью, с установкой на удар. Бронепробиваемость всего 30 мм, потому и выманивали ценой немалой крови немецкие танки в поле, чтобы они подставили свои борта.

И сейчас славные русские «трехдюймовки» дружно грохотали, как кузнечный цех. Изобретение капитана Шрапнеля, ежели которое броню не пробивало, тоже срабатывало далеко не в пустую — стальные 9-мм шарики, красочно разлетаясь, как косой выкашивали немецкую мотопехоту.