Черника в масле - Никита Максимов

Шлёп-шлёп-шлёп.

Михайлов вытер с лица росу мелких брызг, поднял голову и проводил взглядом удаляющийся на север звук вертолётного ротора, быстро глохнущий за сплетёнными наверху ветками деревьев. Разглядеть саму машину даже не удалось. Дневной свет пасмурного северного дня пробивался сюда через редкие прорехи в многоярусном сите древесных крон, окрашиваясь по пути в призрачный сизо-зелёный оттенок.

«Неудивительно, что они ничего здесь не могут найти».

Им в очередной раз повезло. Стратосферный беспилотник засёк на пустоши среди леса очертания, которые не подходили никакому местному объекту. Отправленный на разведку вертолёт, пропетляв около часа над полянами, зарастающими озёрами и болотами в указанном районе, наконец-то нашёл искомое. Почти у самого конца длинной впадины, оставленной древним ледником, а сейчас заполненной непроходимой трясиной, в грязи лежал корпус самолёта. Судя по внешнему виду, лежал уже не меньше недели, поскольку погрузился на полную глубину болота, завалившись немного на левый бок. Сверху хорошо была видна дорожка, пропаханная в грязи при посадке, хотя края её уже размылись и тянулись навстречу друг другу, стремясь срастись и закрыть нанесённую рану.

Вертолётчики сделали пару кругов, сняли упавшую машину на видео и вернулись на базу. Теперь настал черёд наземной разведки. Жаль только, что нельзя было высадиться непосредственно на месте, да и вообще, ни одно открытое пространство в окрестностях не было достаточно велико, чтобы на него смогла опуститься «вертушка». Пришлось добираться по земле. Кузнецов от участия в поездке демонстративно отказался, только выделил для команды военных два вездехода со своими бойцами в качестве водителей. После Екатериновки они вообще почти не общались, так что Александр был даже рад такому сценарию. Хотелось заняться привычным делом, работой, погрузиться с головой в выполнение задания, выкинуть из головы, вычеркнуть, забыть всё происшедшее. К чёртовой матери.

Под ногами пружинила мягкая почва, покрытая мхом, как будто идёшь по гимнастическому мату. Александр иногда замечал, когда оглядывался по сторонам, что свежие оттиски следов, оставленные его бойцами, почти сразу начинают поблёскивать водой, отжатой из лесной подстилки, как из губки. Встречающиеся небольшие просветы открытой земли под деревьями сплошь покрывал ковёр из небольших стелющихся кустиков, сплетающих между собой веточки с небольшими округлыми светло-зелёными листочками. Подполковник пару раз запутался ногой в переплетении этих побегов, после чего стал обходить такие прогалы по краю.

В наушнике хрустнуло, и голос сержанта головного дозора предупредил:

– Осторожнее, впереди лес переходит в болото. Избегайте открытых мест.

– Принято, – Михайлов поправил микрофон. – Вышли уже?

– Пока нет. Лес редеет, видим просветы между деревьями.

– Хорошо. Как далеко вы от нас?

– Метров двадцать.

– Понял.

Кажется, будь это правдой, он должен был услышать голос подчинённого прямо так, без рации. Однако лес так хорошо маскировал звуки и движения, что подполковник переставал видеть и слышать бойцов уже буквально в нескольких метрах от себя. Это слегка нервировало.

Голос в наушнике снова ожил.

– Вышли, товарищ подполковник. Только место неудачное. Не видно ничего.

– Ладно, стойте на месте. Сейчас подойду.

Он поспешил вперёд, уклоняясь от встречных веток, иногда отстраняя их в сторону приподнятыми предплечьями. Автомат из рук при этом не выпускал ни на минуту.

Как и было сказано, лес начинал переходить в болото. Когда нога Михайлова соскользнула с корня на краю крошечной полянки, то сразу провалилась во что-то вязкое и холодное, скрытое под слоем мха. И ушла вглубь почти до колена, не встречая дна и сопротивления. Неприятное чувство цапнуло за сердце снизу, откуда-то со стороны желудка. Он ухватился за низкую ветку, подтянулся, вытащил ногу из мерзко чавкнувшей грязи. Шедший рядом разведчик поддержал его за лямку разгрузочного жилета. Александр кивнул ему в ответ, включил микрофон:

– Внимание всем! Идти друг за другом, в сторону не отходить. Не терять видимости!

– Есть… есть… есть! – отозвались в наушнике голоса.

Лес впереди поредел, в сизо-зелёный сумрак начали вторгаться вертикальные пласты обычного дневного света, в землисто-лесной аромат тайги стал вплетаться новый запах. Что-то с привкусом тины и открытого пространства.

Почти сразу стало ясно, что имел в виду передовой дозор. Лес на границе с трясиной стремительно, буквально за пару метров, редел, хирел и умирал. А дальше шла широкая камышовая заросль, преодолеть которую не было никакой возможности. По крайней мере, жердь, которой один из бойцов пытался прощупать брод, без заметного усилия уходила в топь метра на полтора и лезть проверять глубину трясины своими ногами ни у кого желания не возникало. Камыши при этом были не сказать, чтобы очень высокими, но из-за особенности своего расположения закрывали от находящейся на берегу поисковой группы всю открытую поверхность болота. В бинокль удавалось рассмотреть только верхние половины деревьев на другой стороне и крошечный кусочек некоего искусственного предмета на полпути к ним – хвостового оперения самолёта.

Михайлов указал сержанту на старую, наполовину засохшую сосну на краю леса:

– Поднимись, поищи обходной маршрут.

Дерево страдальчески заскрипело, когда здоровяк в полной экипировке общим весом под сто килограмм ухватился за нижние изогнутые ветки и, не выказывая особых усилий, стал карабкаться вверх. Спустя пару минут сверху донеслось:

– Мы не с той стороны подошли, товарищ подполковник! Вижу на другом берегу сухое возвышение, оттуда будет отличный обзор.

– Обойти можно?

– Так точно. Налево, по краю болота. Но крюк будет километров пять.

«Чёрт». Но раз нельзя перепрыгнуть, придётся обходить.

– Самолёт видишь?

– Так точно. Лежит к нам левым боком. Увяз в трясине по самые иллюминаторы. С этой стороны, по крайней мере. Крыло полностью ушло в болото.

– Что за самолёт? Опознавательные знаки, название, что-нибудь видишь?

– С виду – обычный пассажирский лайнер, модель назвать точно не могу. Светло-серый, хотя это может быть грязь. На хвостовом оперении трёхцветная эмблема. Поверх иллюминаторов вижу надпись: «ТрансПолар Эйрлайнс».

«Чёрт». Похоже, действительно гражданский. Значит, пленные не врали. Хреновая история. Ну ладно…

– Ладно. Определи координаты той возвышенности и передай транспорту, пусть найдут туда дорогу. Ну, или подойдут максимально близко. Камера у тебя? Хорошо. Сделай пару десятков снимков, с разным увеличением. Самолёт, надпись, эмблему на хвосте. Несколько общих планов болота с этой стороны. Понял? Выполняй. Остальные все подтянулись? Хорошо. Привал пять минут, потом выдвигается.

Неприятные слухи пришли утром. В соседних деревнях стали появляться какие-то тёмные личности и выспрашивать, не слышал ли кто, не видел ли чего необычного. И, судя по описанию, по манере задавать вопросы, за любопытствующими стояли отнюдь не федералы или «Транснефть». Как Андрей и предполагал, появление на сцене работорговцев действительно оказалось лишь вопросом времени.

Он задумчиво выслушал доклад, после чего послал разыскать и привести к нему Новикова. Поскольку Марина ещё на рассвете уехала за свежими новостями к Артамонову, прихватив с собой для компании помимо рыжей Оли Самохиной ещё и Рустамову дочку Асю, запретить Смирнову вставать было некому. Но, как часто бывает в таком случае, если нет прямого запрета, нужда в его нарушении уже не кажется настолько необходимой. Поэтому Андрей задумчиво посмотрел на свои свесившиеся с кровати забинтованные ступни, осторожно пошевелил ими туда-сюда и решил не совершать пока ненужных подвигов.

«Попробую руководить, как Кутузов. Дистанционно».

Серёга притопал спустя минут пятнадцать, заодно принёс с собой завтрак. Без особых изысков – остатки вчерашнего ужина залиты свежим омлетом, пара кусков хлеба да кружка чёрного кофе. Андрей, уснувший вчера рано после лечения и загадочного коктейля, который ему вколола Марина, терзался зверским голодом и накинулся на еду, едва успев поблагодарить. Новиков хмыкнул, пододвинул табурет к стене, сел, откинувшись и вытянув ноги.

– Покурить, что ли…

– Ага, только попробуй, – пробормотал Андрей с набитым ртом. – Марина тебя удавит.

– Откуда она узнает?

– Почует. И я расскажу.

– Нахрена?

– Для порядка. И ради укрепления доверия.

– Да ну тебя… предатель.

– Ничего подобного. Вот женишься на Марине, тогда я буду перед ней твою задницу прикрывать. И то не по всякому поводу.

– Ага, легко сказать…

– Чего?

– Женишься на ней, как же…