Сожжение Просперо - Дэн Абнетт

— Что такое Изначальный Уничтожитель, Навид? – спросил я. – Что это?

— Варп, Каспер, — произнес он. – Варп. Варп – это все, а все – это варп. Твой Всеотец считает, что сумеет победить там, где проиграли другие, куда более могущественные расы. Он не сумеет. Человечество станет самой великой победой варпа.

Он сделал шаг ко мне. На его шее я заметил отблеск катарского креста, который всегда носил Мурза. Он плавился.

— Мы избавились от наших богов, Кас. Что-то всегда было готово занять их место.

Казалось, его лицо выражало мольбу. Это лицо я знал на протяжении многих лет, и оно совершенно не постарело с тех пор, как Мурза погиб в Осетии. На нем уже не было доспехов Магистра Войны. Его рост уменьшился до обычных человеческих размеров, и теперь он был одет в мягкий комбинезон кремового цвета из лютецианского Библиотеха.

И тут я с тошнотворной уверенностью понял, что давным-давно в своем номере на борту сверхорбитальной платформы «Лемурия» я увидел лицо Мурзы. Именно оно блокировало мои сны, его я не мог увидеть в своих воспоминаниях. Оно было событием-триггером: давно погибший человек, пришедший в закрытую комнату, чтобы исказить мой разум страхом, перезапустить мои воспоминания, направить мою волю и послать меня на Фенрис.

Это была «лучшая часть» малефика, о которой знал Длинный Клык.

— Так все это впустую? – прошептал я. – Просперо сгорел впустую? Астартес убивали астартес впустую?

Навид ухмыльнулся.

— Элегантно, не правда ли?

— Алый Король оставался верным. Обманутым, но верным. Так эта трагедия не должна была произойти?

— Именно! – с пылающим взором восторженно воскликнул он. – Но теперь это случилось, Кас, теперь это случилось, дверь была открыта. Возник прецедент. Если ты считаешь, что Просперо – трагедия, страшная, кошмарная ошибка, то тебе следует увидеть, что будет дальше. Два легиона астартес, сцепившихся в смертельной схватке? Ха! Кас, это лишь увертюра.

Он стоял прямо возле меня. Стянув перчатку, Мурза протянул руку. Я не хотел, чтобы он касался меня.

— Как долго мы были знакомы, прежде чем ты перестал быть Навидом Мурзой? – спросил я.

— Я всегда был собой, Кас, — ласково ответил он и коснулся моего лица. Я ощутил кожей прикосновение его пальцев. Мои символы-обереги не могли сдержать его.

Его. Скорее, это. Я чувствовал его дыхание, трупную вонь из пасти хищника, ядовитый воздух Прсоперо, доживавшего свой последний день.

— Всегда собой? – переспросил я. – Нет. Думаю, когда-то жил настоящий Навид Мурза, а ты лишь занял его место.

— Наивно думать подобным образом, Кас, — сказало оно, проведя рукой по моей щеке.

— Наивно подходить ко мне так близко, — ответил я и произнес то слово, которое много лет назад сказал Мурза в переулке за трупом собора. Энунция, как он назвал его, слово из первозданного словаря магии. Навид вел себя так хвастливо, так высокомерно, он явно не ожидал, что после стольких лет я смогу воспроизвести его звучание, но я провел немало времени с руническими жрецами Фенриса, раскрывая и проигрывая свои воспоминания. Я прослушивал это слово вновь и вновь, пока не запомнил наизусть его зазубренную, резкую форму.

Я идеально запомнил это слово.

Я выплюнул его в лицо существа. Это было самое важно слово, которое когда-либо произносил в роли скальда.

Его лицо взорвалось бураном из плоти и крови. Голова существа с хрустом откинулась назад, словно по ней хорошенько приложили секирой. Существо с воплем отшатнулось от меня, но звуки казались странно приглушенными из-за обезображенного рта.

Я также был ранен. Я чувствовал, насколько поврежденным было мое горло после того, как произнес слово. Во рту собралась кровь. Губы треснули. Пара зубов ощутимо шаталась.

Не взирая на это, я бросился вперед, поднимая пистолет.

— Тра! Тра! На помощь! – заорал я, и через прорезь в маске потекла кровь.

Я открыл огонь по извивающемуся телу. Существо завизжало, словно свинья на бойне, рухнуло на кровать и, покатившись по ней, свалилось на пол с другой стороны. Вокруг нас разлеталась в щепки мебель. С полок во все стороны летели книги. Засбоившая инфопластина у кровати начала бездумно повторять: «Сэр Хавсер? Пять часов, ваше время пробуждения. Сэр Хавсер? Пять часов, ваше время пробуждения…»

Я вновь выстрелил в содрогающуюся фигуру.

— Скальд? Скальд?

Откуда-то раздались крики на вургене. Распахнулась дверь, и в комнату ворвались Богобой и Орсир. Какую-то секунду они стояли с ошеломленным видом. Позади них сверкал стеклянный коридор на Просперо. Перед ними же располагалась крошечная темная спальня с видом на Терру. На пороге, где они стояли, обе реальности сливались воедино. Их удивление было понятно.

— Помогите! – вновь закричал я и указал на бьющуюся в конвульсиях фигуру в углу комнаты. – Убейте это!

Орсир шагнул мимо меня, поднимая тяжелый болтер. Он не колебался. Астартес выпустил длинную очередь из массивного оружия. От неимоверного грохота у меня заложило уши. Болт-снаряды решетили человека, разрывая широкие складки комбинезона Библиотеха и терзая тело под ним. Стену позади существа забрызгало кровью, сукровицей и остатками внутренностей.

Но оно не умерло.

И сумело подняться – истекающий кровью разрушенный человеческий скелет – и пересоздать себя. Оно выросло в размерах, и на теле возникла новая кожа. Органы вновь срослись. Последние лоскуты комбинезона спали, и под ними начали проступать бело-золотые доспехи. Воссозданное лицо Магистра Войны было искажено неописуемой яростью. Один глаз был взорван.

— Отойдите, — предупредил я братьев.

— Хьолда! – выдохнул Орсир. – Луперкаль? Лорд Луперкаль?

— Отойдите! – закричал я.

— Орсир, — Гор словно заклинание прошептал имя Волка. Невидимая сила понесла Орсира прямо к исполину.

В руке Гора замерцал Анафем, который он погрузил в грудь Орсира. Астартес закричал. Его нить была уже обрезана, но он попытался выстрелить из тяжелого болтера в упор, чтобы забрать вместе с собой и убийцу. Гор вновь произнес имя Орсира, и вновь имя даровало ему власть над братом-волком. В этот раз невидимая сила сняла Орсира с лезвия и метнула его, словно куклу, через всю спальню. Закованное в доспехи тело врезалось в панорамное окно, и оно лопнуло.

Раздался оглушительный хлопок декомпрессии[168]. Обломки сломанной мебели, незакрепленные предметы и капли крови понеслись к пробоине вместе с воздухом и осколками стекла. Безвольное тело Орсира также вылетело в окно по направлению к Терре, становясь все меньше и меньше, а затем воспламенившись, словно падающая звезда.

Гор даже не пошатнулся. Он яростно взревел в истончающийся воздух. Мои ноги оторвались от пола, я попытался встать обратно, но из-за декомпрессии мне это никак не удавалось. Стеклянная лампа задела плечо. В колено ударилась книга. Я ухватился за дверной косяк, и мимо моей головы пролетела деревянная лошадка, после чего исчезла во тьме.

Больше держаться я был не в состоянии. Пальцы разжались, и меня понесло назад, словно пробку. Внезапно меня дернуло, и полет прервался. Мой локоть оказался зажат в кулаке Богобоя. Вбив секиру в косяк, он сумел вовремя схватить меня. Волк громогласно взревел, пытаясь втянуть меня обратно. Как только за дверь удалось ухватиться и мне, тащить ему стало куда легче.

Едва мы миновали порог, Богобой тут же захлопнул дверь. Нас окружали зеркальные стены. Мы вновь оказались в храмовой пристройке, в стеклянном коридоре.

Я ожидал вопросы от Богобоя, требования объяснений, но он даже не замедлил шаг. Но как и все Волки он в первую очередь решал главные задачи, понимая, что мы все еще в опасности. Мы стремительно шли по коридору к главному атриуму, разрушенному стрельбой.

Внезапно дверь рассыпалась стеклянными осколками, когда из них, будто «Лэндрейдер», вырвался Гор. Он сумел переместиться из одного измерения в другое, из моего прошлого в настоящее, из воспоминаний в реальность. Его шаги гремели по гладкому полу.

— Каспер! – воскликнул он.

Я почувствовал, как на меня давит сила имени, но Каспер Хавсер было лишь одним из множества моих имен, и ни одно из них не было настоящим, данным мне при рождении. Даже я не знал его, поэтому смог выстоять.

Он приближался к нам. Богобой развернулся, чтобы встретить его. Астартес против ложного примарха, фенрисский Волк против Лунного Волка.

— Богобой! – произнес Гор. Богобой пошатнулся, а затем нанес свой знаменитый удар, божественный удар. Секира врезалась Гору прямо в грудь, вынудив его с криком отступить на пару шагов. Богобой выдернул секиру и нанес еще один удар, ранив Магистра Войны в бедро.

— Фит из аскоманнов! – выкрикнул Гор. Ему пришлось глубже проникнуть в мои воспоминания, чтобы найти настоящее имя моего Волка-брата. Богобоя тут же подняло в воздух и отбросило в другой конец зала. Астартес врезался в стеклянную стену в пяти метрах над полом и, оставив в ней глубокую, испещренную трещинами вмятину, рухнул вниз.