Розовое дерево - Кэндис Кэмп

Милли ничего не отвечала. Она не поднимала глаз. Джонатан помолчал какое-то время. А потом она услышала его медленные удаляющиеся шаги.

Глава XXII

Миллисент чувствовала себя несчастной. Весь ноябрь и декабрь она была поглащена своим горем. С каждым днем она все отчетливее осознавала, что произошло и что она потеряла. Теперь жизнь ничем не отличалась от той, которую она вела до появления Джонатана. Милли вставала, завтракала, работала в саду или по дому, сидела с братом, посещала собрания Женского клуба и семейные праздники. Но раньше она даже не задумывалась, насколько пуста была ее жизнь. А теперь, без Джонатана и Бетси, она поняла это.

Начали осыпаться орехи; и это означало скорое наступление рождественских праздников. С самого детства она помнила, что сбор орехов всегда был веселым и праздничным событием; в этот же раз для нее это стало частью обычной работы в саду. Такими же будничными стали еще десятки разных дел: она чистила и колола орехи, доставала ядра, снимая с них тоненькую оранжевую пленку, собирала лимоны, финики, готовила фруктовые торты, развешивала гирлянды нарезанных дольками фруктов над камином и на перилах веранды, очищала кукурузу, заготавливала клюкву и часто относила полные корзинки угощений семьям городских бедняков. Делая это, она постоянно рисовала в своем воображении картины того, как бы все происходило, будь рядом Джонатан и Бетси. Когда она носила корзинки с едой людям, живущим в районе реки, то вспомнила газетные статьи Джонатана о незаконном разделе этой земли и неправильном владении. Заботясь об Алане, она задумывалась о том, что могла бы дать Джонатану, и могла ли она вообще дать ему что-то.

Миллисент старалась постоянно занять себя делом, чтобы не иметь свободного времени. В церкви она возглавила компанию против домовладельцев, не заботившихся о благоустройстве принадлежащего им жилья в прибрежном районе, подолгу беседовала с каждым священником, управляющим и даже самыми высокими городскими чинами. Благодаря настойчивости, хитрости и решительности она добилась своего. Победа была полной, но Миллисент не чувствовала удовлетворения и радости, так как в последнее время она ни в чем не находила ни того, ни другого.

Когда к ней зашел Джонатан, чтобы поблагодарить за усилия, она испытала желание повернуться и бежать от него быстро-быстро — так хотелось разреветься, броситься ему на шею и бесконечно целовать. Она собрала всю свою волю, чтобы стоять и вежливо принимать его благодарность, а когда он ушел, Милли закрылась в комнате и проплакала до вечера.

Миллисент думала, что со временем ей станет легче, но проходили недели, а она чувствовала себя все такой же одинокой, если не сказать больше. Это казалось ужасно несправедливым: она поступила так, как должна была поступить, почему же тогда ей так плохо? Она надеялась, что со временем боль хотя бы немного утихнет. Что минуют дни, и она перестанет так скучать по Джонатану.

Пришли и ушли рождественские праздники. В день Рождества, после обеда пришла Бетси и принесла Миллисент подарок — салфетку под кувшин, сшитую своими руками. Миллисент взяла подарок, развернула и не смогла сдержать слез, рассматривая затейливо вышитую вещицу.

— Я хотела… Извините… — Глаза Бетси стали огромными и грустными. — Вам не понравилось? Папа уверял меня, что вам понравится…

— Ой, ну конечно! Она просто замечательная! — Миллисент обняла девочку и крепко прижала к груди. — Это самый красивый подарок из всех, какие я получала в своей жизни, я сохраню его навсегда.

Она медленно отпустила Бетси и отступила назад, вытирая слезы.

— А у меня есть что-то для тебя.

Миллисент протянула Бетси коробку и стала смотреть, как та развязывает ее и достает мягкую резиновую куклу, одетую в голубое, с оборками, платье.

— Какая красивая! — почти не дыша, прошептала восхищенная Бетси, осторожно прикасаясь кончиками пальцев к легким накрахмаленным оборкам.

Бетси осторожно взяла куклу и принялась рассматривать и изучать каждую складочку на ее платье, каждую мелочь. А Милли с радостью смотрела на девочку. Бетси почти не заходила к ней. Когда начались занятия в школе, она стала проводить почти все время с новыми подругами. И еще Миллисент думала, что девочка чувствует, как изменились отношения между отцом и Милли, и ей стало как-то неловко приходить в дом, где так часто бывала раньше.

— Мисс Милли, — медленно произнесла Бетси, не отрывая глаз от куклы, — вы нас больше не любите?

— Бетси, что ты, я очень тебя люблю! Ты — моя самая любимая девочка. Бетси улыбнулась.

— И папа тоже так говорит. Он считает, что это все из-за него. Но я не понимаю. Почему вы на него сердитесь? Это… это так плохо!

Миллисент пошатнулась. Как она может все объяснить ребенку?

— Это не просто. — Она на минутку замолчала, а потом продолжила. — Я не сержусь на твоего отца. Он мне очень нравится, но у нас ничего не получится.

Бетси нахмурилась:

— Не понимаю.

— Я знаю, что тебе трудно понять. Но поверь, я очень тебя люблю. Мне очень нравится, когда ты приходишь. Но что касается меня и твоего папы — здесь сделать ничего нельзя…

Бетси поморщилась.

— Я не понимаю взрослых.

Миллисент улыбнулась дрожащими губами.

— Иногда мы немного странные.

— И я такая стану, когда вырасту? — Бетси казалась расстроенной отрывающейся перспективой, и Миллисент засмеялась, хотя сердце ее не перестало болеть. Бетси казалась такой родной. Иногда ей приходили в голову мысли, что у них с Джонатаном тоже мог бы быть такой ребенок. Но лучше было не думать о таких вещах.

— Я не знаю, дорогая! Но тогда это уже не будет казаться тебе странным.

Бетси кивнула и, неловко потоптавшись, собралась уходить. У дверей она обернулась.

— Мисс Миллисент…

— Да, дорогая?

— Папа очень переживает из-за вас. Это правда! Он теперь почти всегда грустный. И уже не смеется, как раньше. — Сказав это, Бетси повернулась и вышла из дома.

Миллисент, зажав рот рукой, смотрела вслед удаляющейся девочке, и слезы катились по ее щекам. Слова Бетси причинили ей почти физическую боль. Она не хотела, чтобы Джонатан страдал. Это во много раз усиливало ее собственные муки. Возможно, он сейчас ненавидит ее за все, что пришлось пережить по ее вине. Она поступала необдуманно и эгоистично; не следовало позволять ему ухаживать за ней. И само собой разумеется, не нужно было идти к нему в ту ночь. Это было ошибкой; Милли сама сделала их расставание еще более болезненным.

Она хотела, чтобы эта ночь осталась у нее в памяти, но не предполагала, что воспоминания будут постоянно преследовать ее.