Суфлёр - Владимир Ераносян

Не помню, сколько именно секунд я просидел в кресле. Гарри Потер поднял меня и повел вместе с Порхановым к двери, которая, как я предположил, вела к одной из подсобок. Мы передвигались ускоренным шагом, почти бежали. Комната оказалась проходной. Еще какое-то время мы петляли по узким лабиринтам телецентра пока не очутились на архивном складе. У него был какой-то заранее продуманный маршрут. Значит, не все так плохо. Лишь тот факт, что, скорее всего, не только Порханов, но и я теперь был заложником человека, закончившего карьеру рабочего сцены и начавшего освоение профессии волшебника. Зачем он нас сюда привел?

Он хотел спрятаться! Сие открытие меня обрадовало. К тому же, я до сего времени оставался живым, а ведь пятью минутами ранее рассчитывал на пулю . Для меня, как ни странно, было вполне предсказуемо, что конвоир подвел меня и Порханова к огромному шкафу в помещении видеоархива, предварительно освобожденному не только от дисков, дат-кассет и разного другого барахла эпохи «super VHS» и «Бетакама», но и от полок.

- Полезай туда! Твое место в этом ящике! – велел он сначала Порханову, затем мне. Потом он закрыл дверь на ключ, и сам к нам присоединился, продолжая сжимать в ладони пока еще не разорвавшуюся гранату. Я вдруг подумал, что он уже был здесь, в этом ящике. И ему здесь определенно нравилось. Он был здесь. В этой кромешной темноте в своей тарелке. Я понял это, когда он включил плейер и всунул наушник в ухо. Вот тут я и предположил, что парень точно не видел мой героический эфир, а значит, я для него такой же заложник, как и Порханов. Один в один. А что я хотел. Мы давно придерживаемся разных идеологических платформ. А со «времен первого шкафа» мы пребываем в резкой конфронтации. Ему не объяснить, что теперь мы по одну сторону баррикад, потому что ему ничего нельзя объяснить. Ведь, возможно, он боролся с мятежниками исходя из личной неприязни, ибо думал, что я на их стороне. А что если и пришел он именно за мной?

Гарри Потер не парился. Он опустился на дно шкафа и расслабился, не взирая на угрозу взлететь на воздух. В наушнике очкарика звучал актуальный рэп Фронтмена:

Я хотел стать звездой! Ой!Задом не стой! Эй!Генеральный продюсер – гей!Залезай в Интернет, там продюсеров нет!Прыгай в «ю-туб» - будешь народу люб!..Телекиллер, грязь не жалей!Ложь под диктовку суфлера лейНа беспечных людей. Ври!Комментируй, как надо, или умри!Наркоту продает наркодиллер,Клевету выдает телекиллер……Меня любит народ, вот!Королевство хвалю - зритель смотрит в рот.Я могу убедить в чем угодно,Получил я карт-бланш от любви народнойВ образцовой стране он живет? Ну да!Бля! Не любить здесь нельзя короля!Гля на молочные реки, леса и поля…И мудра та страна, и однако ж, глупее осла,Для кого-то она широка, для кого-то – империя зла…Образцовое царство? Пустые слова!Что скажу я – то и разносит молва!Сообщу я, что здесь королевство добра,Захочу – не протянет оно до утра.Я умею убить словом! Без матаНатравлю друг на друга соседа и брата.Пусть горит его хата!Никого нет на свете, на кого не найду компромата.Я медийщик, я гуру,И поэтому знаю, как обойти цензуру –Соведущая рядом – блондинка и якобы дура,Мы доставим всю правду вам – целую фуру!!!

Глава 34. Резонанс

Следующие два часа пролетели как во сне. Телохранители Порханова не предприняли попытки вызволить из плена одного из лидеров Ордена. Причина же бездействия бандитов заключалась в том, что разорвавшийся оглушительным взрывом 130-миллиметровый снаряд унес жизни более половины его вооруженной свиты. Те, кто остался в живых, были или ранены, или контужены. Им уже было не до Порханова.

Объединенная группировка правительственных сил шаг за шагом продвигалась сквозь яростное сопротивление боевиков. Численность штурмующих подразделений резко увеличилась за счет прибывшего к телецентру подкрепления – возрожденного батальона спецназа ГРУ, укомплектованного этническими чеченцами, и сводного отряда СОБР из Санкт-Петербурга, где мятеж сторонников «Ордена Либра» уже захлебнулся в крови. Во второй столице вооруженное восстание не было столь масштабным, его очаги силовые структуры быстро локализовали, а ближе к вечеру в руки органов ФСБ попали и организаторы беспорядков, сподвижники Магистра.

Правительственные части шквальным огнем теснили бандитов, наступая снизу и сверху. Здание телецентра метр за метром переходило в руки штурмующих. Из тысячи двухсот «солдат» Ордена, удерживающих здание, спаслось около трехсот человек. Рубеж обороны сомкнулся для них на двух промежуточных этажах останкинского телецентра. Связь за штабом была прервана. Фанатизм мятежников раскроило буреломом страха. Неминуемая гибель, ощерившаяся адским оскалом ужасной старухи, которая уже занесла свою косу, заставила последнего оставшегося в живых «центуриона» и горстку запаниковавших старшин принять решение о безоговорочной капитуляции. Боевики выбросили белый флаг…

Когда в студию «Взлетов и падений» через пролом в стене ворвались спецназовцы из «Альфы», они не застали там никого, кроме техника. Он ползал в груде трупов и бормотал что-то несвязное, указывая в ту сторону, куда меня и Порханова уволок Гарри Потер. Спецназ продолжил зачистку помещений, и вскоре входная дверь в архив слетела с крючков.

Спецназовец, открывший дверцу шкафа, застал в нем троих. Слепками с лиц этих людей обязательно воспользовались бы древние скандинавы-язычники. Они бы использовали эти слепки для изготовления обладающих волшебной силой масок – маски неописуемой радости, маски безграничного горя и маски идиота, у которого отняли гранату.

Граната взорвалась за окном, куда ее выбросил спецназовский командир. Он сказал мне то, что было важнее любого общественного резонанса, ведь он всегда опаздывает, его надо раскачивать и поддерживать. Оценка людей сильных и немногословных куда приятнее резонанса в переменчивой толпе.

- Если б не ты, парень, за этим ублюдком пошел бы народ, - так сказал боевой командир, - Как бы тогда обернулось – одному Богу известно. Спасибо, что не струсил.

Я был жив и свободен. Пробраться через почти непроходимые завалы из плит и бетона, усыпанные трупами, оказалось нелегко. Но вот он первый этаж. Вот и выход.

Бриллиантовый ковер из битого стекла покрыл улицы. Осколки хрустели под моими ногами. И не было в эту минуту ничего прекраснее, чем осознание своей способности слышать этот замечательный хруст, видеть гордые и волевые лица десантников. Они норовили пожать руку звезде телеэкрана, напрочь позабыв о том, что такая возможность при ином стечении обстоятельств могла бы и не представиться. И не только для них, но и для меня. Да, не было ничего прекраснее, чем осознание того, что я выбрался из этой мясорубки живым и свободным. А главное – совесть моя чиста.