Леди Малиновой пустоши - Ольга Шах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но пока занимаемся перестройкой сараев и печью, уходит время. Лето неумолимо двигается к своей второй половине, скоро начнутся дожди, и похолодает незаметно. Тогда стеклодув Лахлан предложил временно пользоваться печью гончара, пока он сушит кирпичи, печь простаивает. И сразу же продиктовал мне состав шихты для получения стеклянной массы. Ничего особенного там не было, все можно было найти на моих землях, а известь привезут из каменоломни. Боросиликатное стекло изготавливать не собираемся, а для простого у нас все есть. Уговорились с мастером, что завтра он придет в замок, посмотрим помещение, определимся с печником насчёт печи, за пару дней ему доставят сырье, и тогда попробуем провести первую варку стекла. Даже не верится — у нас будет стекло!!!
Когда вернулась в замок, гончар с подмастерьем меня уже ждали. Тщательно выполнив все то, что подсказывала мне память Мэри, я, помолившись в душе, решительно провела лезвием ножа прямо над гнойником. Фуу… но вместе с гноем вышла и та черная щепка, причина болезни. Обработав рану и заложив в рану салфетку с очень солёной водой, вокруг раны положила салфетку с мазью с ксероформом, который я купила у аптекаря в городе. Уже моя память подсказала, что это прообраз мази Вишневского, только берёзового дегтя не хватает. Велев парню периодически смачивать салфетку вот этим раствором, велела завтра прийти на перевязку с утра. Отдала сразу оставшуюся соленую воду, в медицине это называют гипертонический раствор.
Вернувшись в замок и пообедав, пошла в гончарню, а точнее — сбежала из замка от шума и пыли от проходящего ремонта. Но второй этаж уже был оштукатурен, настелены деревянные полы. Теперь осталась побелка. Но все-таки меня ещё занимал вопрос освещения.
Что такое каменное масло? Хотя бы примерное устройство керосиновой лампы мне известно, без подробностей, конечно. У бабушки в деревне, частенько в грозу, пропадало электричество и тогда бабуля, кряхтя, лезла в кладовую, где с верхней полки доставалась мятая канистра с керосином и верная жестяная керосиновая лампа. Она называла эту лампу "семилинейка", почему — не знаю. Бережно доставалось завёрнутое в мягкую тряпицу стекло на лампу, зажигался фитиль, нахлобучивалось стекло, и мы коротали вечер под неверный, колеблющийся свет и ароматы керосина. И было так волшебно и чуть таинственно пить чай перед сном, а потом идти к себе в комнату, высоко подняв в руке керосиновую лампу.
Стряхнув с себя воспоминания, зарубку в памяти всё-таки оставила — поспрашивать гончаров, темнили же они насчет каменного угля, может и тут, чего знают, да помалкивают…
В гончарной все было как обычно — Иннис расписывала посуду, рядом сидела тихонько Бернис, высунув язык от усердия, тоже расписывала бракованные изделия. Пусть учится. Все равно, мы ей отдаем эти изделия, она их собирает, гордится своей, личной посудой. Ну и ладно, не жалко. Кстати, у нее уже неплохо стало получаться. Тут я вспомнила про свою идею с куклами, рассказала об этом Иннис. Бернис тоже внимательно слушала. Идея им понравилась. Теперь надо сделать гипсовые формы для голов кукол и отлить их из керамической массы. Дело было недолгое, самое нудное было тщательно вылепить лицо, да разные прически изобразить — кому-то косу вокруг головы, кому — задорные кудряшки. Некоторые головки оставила без волос, потом сделаем им искусственные. Бернис, смущаясь, попросила, можно ли сделать на пару кукол больше, она хочет подарить сестричкам. Я добавила три заготовки. Собственно, Бернис тоже ещё не вышла из возраста, когда играют в куклы.
А дальше опять закрутился гончарный круг, руки привычно звонко шлепают очередную порцию керамической массы на круг, создаётся очередная посудина. И мне это не надоедает. Кстати, вот вспомнила свое первое изделие в том мире — уродливую напольную вазу, которую я в насмешку выдавала бизнес — партнерам Мишки, как вазу династии Мин, или Цин, не помню. И которую потом Мишка и разбил случайно, надравшись до изумления на каком-то мальчишнике. При воспоминании о Мише привычно уже резануло болью в сердце — как ты там, без меня, любимый? Будь счастлив! Я любила тебя, пусть тебе повезет ещё раз, и ты встретишь ту, которая так же безоглядно будет любить тебя! А я буду жить и помнить… Боль была уже привычной, тупой, после нее уже не хотелось немедленно бежать к ближайшему водоёму топиться, просто понимаешь, что будешь жить с этим. Это как плохо зажившая рана — не трогаешь, вроде и не болит. Но лучше не трогать.
Следующее утро было тихим и мирным, ни криков, ни скандалов. Только Дэвена заходила и, смущаясь, попросила ещё мыла. Я удивилась, вчера же она тоже брала мыло, что же они им делают? Для стирки выдавалось другое мыло, сродни нашему хозяйственному, только жидкое, в глиняном горшке. Но дала ей мыло. Потом посмотрим. Далее день помчался вперёд просто сумасшедшими темпами. Приходил Лахлан, осмотрели нужные сараи, там и перестройки немного — сломать одну стену, сделать окно большое, поставить печь, и кое-какую необходимую мебель — столы, лавки, пара стульев со спинкой. Стеклодувы опираются на нее во время длительного выдувания нужного изделия. Пару рабочих для перестройки возьму из деревни, пока там хватает их и так, а вот печнику придется отвлечься от замковых печей для стеклодувной. С замковыми печами нашли интересное решение, и мастер-печник, увлекшись новинкой, тоже подавал любопытные идеи. На кухне уже готовы были две печи, одна служила плитой изрядных размеров, а другая выполняла функции духовки. Заодно они обогревали то крыло, где проживали слуги и были другие служебные помещения. Остальные несколько устанавливались в полуподвальном помещении, рядом и системой теплопроводных каналов обогревали остальные помещения замка. Камин остался только
