Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч

– А что случилось?

– Мама в кухне. С мужчиной.

– Разве это трагедия?

– Она нашла его в Интернете.

– И что в этом такого?

– Я думала, что уж ты-то примешь мою сторону!

– Я не знала, что есть какие-то стороны.

– Фрида, я не твой пациент.

Фрида вытерла ноги о коврик и повесила пальто на крючок. Затем вошла в дикий беспорядок гостиной и огляделась, ища, где бы сесть.

– Химия? – предложила она.

Хлоя закатила глаза.

– Сегодня пятница. А на что же еще можно тратить мою чертову жизнь?

Снег снова превратился в дождь. Он шел всю оставшуюся часть дня и всю ночь, да такой сильный, что по дорогам бежали потоки воды, а лужи в парках, сначала небольшие, расползались и сливались в единое целое. Ливневки переполнились. Проезжающие машины поднимали высокие арки грязных брызг. Вода в каналах пузырилась. Оказавшись на улице, люди перебегали от одного магазина к другому, прикрываясь совершенно бесполезными зонтиками. Пропитанный влагой мир сжался. Из-за потоков ледяного проливного дождя было почти невозможно рассмотреть противоположную сторону улицы или вершину дерева. Вода в Темзе потемнела и поднялась. Дождь шел весь вечер и всю ночь. В отдельных домах и в квартирах, по одному или парами, люди лежали в постелях и слушали стук дождя по окнам. Ветер прорывался через деревья, и крышки мусорных ящиков на улице дребезжали в кромешной темноте.

На маленькой дороге в Попларе, идущей между заколоченными зданиями до самой реки Ли, затопило ливнесток. В начале четвертого утра крышку ливнестока сорвало. Приблизительно десять минут спустя на поверхность поднялся клок волос. Внизу что-то слабо мерцало.

Но только в восемь двадцать пять утра, когда ливень утих, сменившись ледяной изморосью, подросток, выведший свою собаку на прогулку, наткнулся на остатки тела, явно принадлежавшего человеку. Вне всякого сомнения, женщине.

Фрида проснулась в пять. Ей нравилось находиться в своем маленьком, аккуратном домике, когда за окнами бушевала непогода. Здесь все было задраено на случай дождя, швырявшего в окна снаряды воды; порывы ветра походили на бурное море, пенистые буруны прилива. Она некоторое время просто лежала, ни о чем не думая, слушая дождь и ветер, но постепенно мысли прояснились и проникли-таки в ее сознание. Мысли были людьми, и она видела их лица: Сэнди, находившийся далеко отсюда, чьи пальцы касались ее, когда она спала, чьи руки наконец обнимали ее; Алан с карими, как у спаниеля, глазами, который бросил жену и исчез; его брат-близнец Дин, уже год как мертвый, но постоянно врывавшийся в ее сон со своей неизменной любезной и одновременно противной улыбкой; жена Дина, Тэрри; грустная и осторожная сестра Тэрри – Роуз. А потом появилась Мишель Дойс с расплывающимся лицом и сильными мозолистыми руками, которая разговаривает с мертвецами и плюшевыми собачками так, словно они в состоянии понять все, что она им говорит. Фрида повернулась к окну, ожидая, пока первые лучи солнца прорвутся в спальню через занавески. В мозгу крошечными огоньками в темноте мелькали слова и фразы. Она попыталась распознать свои тревоги и дать им имя.

Незадолго до шести часов утра она встала, набросила халат и пошла вниз, чтобы разжечь камин в гостиной и сделать себе чашку кофе. Было воскресенье, и ее не ждали ни пациенты, которым необходимо уделить внимание, ни конференции, на которых нужно выступить с докладом, ни обязанности, которые следовало выполнить. Она планировала погулять по заполненным водой улицам, посетить цветочный рынок, купить продукты, заскочить без предупреждения в кафе своих друзей в доме № 9, съесть миску овсянки или рогалик с корицей; возможно, провести часок-другой за рисованием у себя в кабинете, походившем на орлиное гнездо, прилепившееся к верхушке узкого дома. Вместо этого она сидела у камина, иногда опускаясь на пол, чтобы вдохнуть силу в огонь, пила чашки кофе одну за другой и пыталась упорядочить в голове события прошедшей недели и темные эмоции, вызванные служебным расследованием и неожиданным появлением Карлссона в ее жизни.

И тут в дверь позвонили.

Глава 10

Карлссон, стоявший на пороге дома Фриды, выглядел нелепо, словно был одет в маскарадный костюм. На нем были черные джинсы, свитер и кожаная куртка. И от него шел пар. Промокшие волосы прилипли к голове, придавая ему более старый и изможденный вид.

– Вы меня напугали, – призналась Фрида. В груди у нее тут же заворочалось беспокойство: он приносил плохие новости. – И вы без костюма.

– Сегодня воскресенье, – напомнил он.

– Сделать вам кофе?

– Пожалуй, не стоит. Как-нибудь в другой раз.

– Может, войдете?

– Только на минуту. – Он переступил через порог. – Я хотел сообщить вам, что завтра утром у нас совещание по этому делу. Похоже, будем его закрывать. Я бы хотел, чтобы вы присутствовали. Хотя у вас же, вероятно, пациенты…

– В котором часу?

– Девять тридцать.

– У меня «окно». Могу подскочить к вам на часок.

– Хорошо. Там будет присутствовать еще один человек – да вы его, наверное, знаете. Доктор Хэл Брэдшо.

– Я о нем слышала.

– Он иногда составляет для нас психологические портреты преступников. Гонорары у него большие, но комиссару он нравится.

– Не хочу участвовать в войне за территорию.

– Мы будем решать, отправлять ли дело в уголовный суд. Так вы придете?

– Хорошо, – согласилась Фрида. – Но вы ведь не для того явились ко мне домой в воскресенье ни свет ни заря, чтобы сообщить о совещании.

– Не для того.

Теперь, когда момент наступил, ему резко расхотелось произносить заготовленные слова.

Она посмотрела на него с явным беспокойством.

– Давайте-ка проходите в кухню. Я приготовлю еще кофе – я как раз его сейчас пью, а вам он, судя по всему, совсем не помешает.

Карлссон прошел, и она сняла с холодильника упаковку кофейных зерен. Затем достала из пакета булочку с маком и положила ее на тарелку. Инспектор стоял у окна и молча смотрел, как она хлопочет. Когда чашка кофе уже стояла на столе, а Карлссон снял куртку, Фрида села напротив.

– А теперь рассказывайте.

– Шел такой сильный дождь, – начал он, – что некоторые районы затопило. – Он замолчал.

– Затопило, – подстегнула его Фрида.

– Вчера утром чья-то собака наткнулась на части тела, плавающие в ливневке в Бромли. В ближайшие несколько дней будет проведена полная процедура установления личности. Может, даже поднимут карточки у стоматологов. Но я уже знаю, что они обнаружат.

Фрида окаменела. Она не сводила с гостя пристального взгляда темных глаз. Он протянул руку и на секунду накрыл ее ладонь. Она не отреагировала.

– Кэти Райпон, – сказала она наконец.

Кэти Райпон, молодая аспирантка, которую профессор Сет Баунди, специалист по однояйцевым близнецам и их генетической связи, отправил в дом Дина Рива в декабре прошлого года, получив информацию из уст Фриды. Кэти Райпон, которую с тех пор никто не видел, чьи родители все еще ждали ее возвращения. Кэти Райпон, лежавшая на совести Фриды, как неподъемный камень. Кэти Райпон, чье узкое, умное лицо являлось ей в снах и в момент пробуждения.

– Они нашли медальон, – добавил Карлссон, убирая руку и поднимая чашку с кофе.

Фрида давно поняла, что Кэти Райпон мертва. Она была уверена в этом на сто процентов. Несмотря на это, у нее возникло ощущение, что ее с силой ударили в живот. Ей пришлось приложить усилие, чтобы произнести:

– Родители знают?

– Им сообщили вчера днем. Я хотел, чтобы вы узнали это до того, как увидите в газетах.

– Спасибо, – кивнула Фрида.

– С ней было иначе, чем с детьми, – задумчиво произнес Карлссон. – Дину она была не нужна. Совершенно. Ему только и требовалось, что убрать ее с дороги. Думаю, Кэти умерла еще до того, как мы услышали, что она исчезла.

– Возможно. Вероятно, так и было. – Она сделала усилие и посмотрела на Карлссона. – Спасибо.

– За что? За то, что принес такие вести?

– Да. Вы не обязаны так поступать.

– Нет, обязан. Есть некоторые вещи…

Его прервала пронзительная электронная версия «Марша тореадора». Он вынул телефон из кармана и посмотрел на экран.

Фрида заметила, как помрачнело его лицо.

– Работа?

– Семья.

– Вам пора идти.

– Да. Простите.

– Ничего страшного, – заверила она.

Выпустив его, Фрида прижалась лбом к двери. Она пыталась заставить себя перестать думать о том, каково это. Такой вид эмпатии до добра не доведет, сказала она себе. Но тем не менее. Все бурно праздновали возвращение похищенных детей, устраивали пресс-конференции, а все это время Кэти Райпон находилась под землей, и никто не пришел к ней на помощь: умная молодая женщина, трудолюбивая, стремящаяся понравиться боссу, сгорая от желания задать перечисленные в анкете вопросы, стояла на краю черной дыры жизни Дина Рива – и в результате дыра ее засосала.