Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

Просмотрев мой список, отчим назвал его «женским». Вовсе не потому, что там присутствовали два десятка заколок, ленты и гребни. А из-за лекарств и продуктов, которые можно было приготовить. Например, круп. Поэтому определение, данное списку регентом, прозвучало комплиментом. Наверное, в некоторой степени оно им и являлось. Разумеется, мой список не был идеальным. Но, взяв его за основу, мы втроем составили так называемый «походный лист».

Насмешка судьбы заключалась в том, что я сохранила тот самый список, который своей рукой дополнял отчим, внося разные полезные вещи вроде топора и трутницы. Именно на него я ориентировалась, собирая вещи для побега…

От горьких воспоминаний отвлек Ромэр, заглянувший в приоткрытую дверь и позвавший меня завтракать.

За столом уже сидели Ловин и Ирван, Милла принесла из кухни большой пузатый горшок каши. Старшая девочка расставляла тарелки, а исполненная гордости младшая раскладывала ложки, явно ожидая одобрения взрослых. Я, как и вечером, села рядом с Ромэром в уголок. Надеялась, что, как и в прошлый раз, это убережет меня от разговоров. Но не сбылось.

Младшая девочка, сидевшая напротив меня, минут пять молчала, внимательно меня рассматривая, а потом плотину прорвало. Оказалось, вчера Влери не заметила, что гостья чужачка. Вначале звонкий детский голос сообщил мне, что я красивая, как кукла. Потом, не дожидаясь ответа, мне поведали, что у самой Влери три куклы, но они незамужние, потому что их не за кого выдать замуж. Ведь достойных женихов мало. Но это было полбеды. Дальше, как горох из мешка, посыпались вопросы. Откуда я, как меня зовут, давно ли замужем за Ромэром, есть ли у нас дети. Куда мы с Ромэром едем, а почему сегодня идем пешком, а можно ли с нами… Вот тут мое «незнание» ардангского и выплыло, немало удивив хозяев. На счастье Ловин, пользовавшийся здесь непререкаемым авторитетом, заверил насторожившегося было Ирвана, что кого-кого, а меня точно можно не опасаться. Хозяев слова служителя убедили, напряженность исчезла. А уточнение Ромэра, что я старательно учу ардангский, как всегда, настроило людей на дружелюбный лад.

Попрощавшись с хозяевами и проводив Ловина, мы с Ромэром тоже отправились в путь.

Утро, воздух свежий и влажный после ночного дождя. На широкой грунтовой дороге лужи в колеях. Трава мокрая, в солнечных лучах алмазами блестят капли. Идти легко, ведь сумки я разгрузила, вынув дополнительную одежду. Рядом шел, тихо напевая, Ромэр. Признаться, для меня значения не имело, куда мы шли и с какой целью. То утро вполне можно было назвать прекрасным.

Урок ардангского начала я, спросив, что означает «оларди». Это слово и во вчерашней беседе довольно часто мелькало. Оно явно относилось к Клоду, но почему Ирван и Эттин старшим мужчиной в роду называют Клода, понять не могла. Вопрос Ромэра почти не удивил.

— Раньше так обращались к князю, старшему мужчине правящего рода, — озвучил известное мне значение арданг. — В прежние времена оларди, даже если не правил лично, уступив это право сыну, оставался судьей. К нему шли за советом. С древнего языка это слово переводится как «мудрейший». Эти места принадлежат моей семье, роду Тарлан. Но я — последний представитель своего рода.

Тон Ромэра оставался бесстрастным, но я заметила, что «муж» едва заметно помрачнел. Да уж, быть последним в роду — невеликая радость, знакомая и мне. Брэм ведь тоже был последним мужчиной сразу двух родов, Кираоса и Алона. Но брат, кажется, еще не осознал груза ответственности, а я, как и Ромэр, относилась к ситуации философски.

— Ближайший мой родственник — дядя, — продолжил объяснения арданг. — Последние годы он был здесь мировым судьей, советчиком, вынуждено став оларди и для Тарлана. Но после первой войны слово получило дополнительное толкование. Теперь так называют лидеров ополчения.

— Понятно.

— Есть еще какие-нибудь слова, требующие разъяснения? — указывая на какую-то звериную тропу, убегающую в сторону рощицы на холме, спросил «муж». — Нам туда.

Я послушно пошла за Ромэром. В который раз порадовалась тому, что не стала менять свои сапоги на ботинки. Высокая трава была мокрой, и подол юбки влажно хлопал по голенищам уже через несколько минут.

— Конечно, есть. Что такое «арэви»? — я прекрасно знала, что это слово означает, но не спросить не могла. Уж слишком часто оно повторялось.

— «Вороны», — холодно ответил Ромэр. — Так называют шаролезских солдат. Из-за герба на доспехах и щитах.

— Ясно, спасибо, — вежливо поблагодарила я, жалея, что испортила утро вопросами. Дернул же черт за язык, завести разговор на неприятную нам обоим тему. Размышляя, как бы исправить положение, задумалась. А когда Ромэр через пару минут резко остановился, от неожиданности чуть не налетела на него. Арданг повернулся ко мне, заглянул в глаза.

— Нэйла, — твердо начал он. — Я понимаю, ты многое слышала о второй войне. Знаешь, какие потери понесли войска Шаролеза. Я приложу все силы для того, чтобы в этот раз так не было. Чтобы ты не корила себя. Чтобы спасение тобой одной жизни не стало причиной гибели многих.

Я смотрела в серьезные серо-голубые глаза и верила каждому слову. Боже мой… Как Ромэр узнал?… Как догадался, что, даже желая Ардангу победы, именно о жизнях шаролезских людей я переживала с того момента, как поняла неотвратимость восстания? Он улыбнулся. Тепло, ласково и немного смущенно.

— Спасибо, — пробормотала я, чувствуя, как в глазах собираются слезы.

Это был один из немногих случаев, когда я не посчитала нужным сдерживать свой порыв. И обняла Ромэра, спрятав лицо у него на груди. «Муж» промолчал, его руки приятно и естественно скользнули мне на талию и на плечи, когда он привлек меня к себе. Так нежно, так ласково. Он прижался щекой к моей голове… Мы довольно долго стояли обнявшись. Я была не в силах разжать руки и выпустить Ромэра из объятий, отстраниться. И мне было все равно, где мы находились, что делали, куда шли. Просто знала, рядом с ним я в безопасности. Он не предаст и не оставит, что бы ни случилось. Просто знала, Ромэр уверен во мне, доверяет. И все остальное было совершенно не важно.

Какая-то птица чирикнула прямо у нас над головой, Ромэр мягко окликнул меня и, поцеловав в макушку, отстранился.

— Нам нужно идти дальше.

— Знаю, — вздохнула я, отступая от «мужа» на шаг.

До рощицы мы дошли через час. Все это время повторяли «выученные» мной ардангские слова и выражения, Ромэр рассказывал основные правила. Припекало солнце, выпаривая воду с травы. Над лугом висело зыбкое марево. День обещал стать жарким. Ромэр, смахнув со лба испарину, посмотрел на чистое ярко-голубое небо и пообещал, что большую часть времени будем идти по лесу. Это радовало, ведь в лесу всегда прохладней.