Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

— А как можно было пробраться под скалой, если там текла река?

— Если нужно, то человек всегда найдет возможности, — улыбнулся Ромэр. — Можно лечь на плот или в плоскую лодку и, отталкиваясь руками от потолка, проплыть под холмом. Можно и вброд пройти, сама понимаешь, тут неглубоко. Я был здесь зимой. Хорошо, что догадался переждать ночь еще на той стороне и зашел в тоннель рано утром. Если бы не увидел дневной свет под скалой, наверняка потерялся бы там и никогда больше не вышел на поверхность.

Он говорил с некоторым пренебрежением к пережитым трудностям, а меня пробирало холодом от страха за арданга.

— Ты один ходил? Это же опасно!

Ромэр повернулся ко мне, глаза отразили смесь недоверия, удивления и… благодарности.

— Опасно, конечно, — мягко ответил он. — Но мне было важно побывать там.

— Даже сейчас не спрошу, куда мы идем, — погрозив пальцем, сказала я. — Терпи, не порти сюрприз.

Ромэр рассмеялся. Красивый смех, теплый взгляд серо-голубых глаз… С горечью подумала, что скоро все это станет лишь воспоминанием. А я уеду в Верей и буду там налаживать жизнь.

Идти оказалось недалеко. Из лощинки, в которую нас вывел ход, зашли в небольшую рощицу. Ромэр все чаще поглядывал на солнце, стараясь определить время, и обрадовался, когда я предложила поесть на ходу, а не останавливаться на полноценный привал. Тропинка привела нас к узкому проходу между скалами. Хоть там и было прохладно, такое гнетущее ощущение, как в тоннеле не возникло. Казалось, что мы идем по замковому лабиринту в парке, — стены прохода поросли плющом и мхом. Там гнездились птицы, под листья прятались встревоженные юркие ящерицы. Мы почти не разговаривали. Я все еще была под впечатлением после Озера шепотов. Вспоминая бесплотные голоса, старалась понять, что я слышала — откровения или отголоски своих мыслей. Поразмыслив, все же решила, что второе.

— Пришли, — сказал Ромэр, повернувшись к покрытой зеленым плющом стене.

Этот участок скалы на первый взгляд ничем не отличался от тех, мимо которых мы прошли. Но только на первый взгляд. Вглядевшись в камень, увидела руны, почти скрытые листвой. Арданг протянул руки и, раздвинув плющ, указал на широкий проход вглубь скалы.

— Не боишься, что руны меня не пустят? — в шутку спросила я.

— Если не пустят тебя, то и мне идти туда незачем, — повел плечом Ромэр. Но я чувствовала, он говорит совершенно серьезно.

«Муж» раздвинул плющ, будто портьеры, я проскользнула под его рукой в очередной ход. Через мгновение компанию мне составил Ромэр. Плющ с шорохом и треском вернулся на свое место. Зеленый сумрак, прохлада, тишина. Откуда-то сверху проникал дневной свет, камень стен мягко поблескивал. Арданг, как и в тоннеле под скалой, пошел вперед.

— А почему у Озера шепотов не держится свет? — полюбопытствовала я. Это было странно, воздух там казался неподвижным, следовательно, задуть факел не мог. Но ответ Ромэра меня почти не удивил.

— Древнее заклятие, — арданг повернулся ко мне и немного извиняющимся тоном продолжил: — Я тоже не верил в эти легенды. Но у меня странным образом потух закрытый фонарь. А зажечь новый в кромешной тьме у меня не вышло. Ни по дороге сюда, ни на обратном пути.

— Интересная в Арданге магия, — протянула я.

— Боюсь, тут я не смогу много рассказать, — увлекая меня за собой, ответил Ромэр. — Просто не знаю. Если тебе интересны такие вещи, то адали с удовольствием расскажет множество наших женских легенд.

— Женских легенд? — удивилась я. Такая особенность была мне незнакома.

— Да, — казалось, «муж» смутился. — Плохо прозвучало, согласен… Но так сложилось, что истории, связанные с волшебством, магией издавна рассказывают женщины.

— Настоящим ардангам негоже верить в такие вещи? — не скрывая легкой насмешки, предположила я.

— Именно так, — признал Ромэр. — Но как же я любил слушать кормилицу, а после адали зимними вечерами, ты не представляешь.

Почему эти слова так меня удивили? Ведь должна была догадаться, что у Ромэра, так же, как и у меня, была кормилица. Представила себе светловолосого мальчика лет шести, сидящего у камина, внимательного слушающего рассказы совершенно не похожей на него женщины. Интересно, она так же вязала носки и варежки, как моя кормилица?

— Отчего же? Представляю, — улыбнулась я. — Тоже очень любила слушать разные истории. Да и сейчас люблю.

— Это хорошо, ведь наше сегодняшнее путешествие связано с самой важной легендой Арданга. И мы почти дошли, — повернувшись ко мне, ответил Ромэр.

Действительно, казалось, что коридор в скале заканчивается. Очень скоро мы очутились на пороге большой вытесанной в скале комнаты. Ромэр, шедший впереди, сделал шаг в сторону, остановился и встал на колено, склонив голову. Я увидела залитую солнечным светом рукотворную пещеру, которую правильней было бы назвать гробницей. На возвышении слева стояли два каменных, покрытых затейливой резьбой гроба, справа — еще один, аскетически украшенный лишь лиственным рисунком.

— Здесь покоятся Король Риотам с супругой и его брат, Витиор, монах из Ноарна, — полушепотом сообщил Ромэр. Хоть я и сама уже догадалась, куда привел меня «муж».

Поклонившись великим людям прошлого, не спешила задавать вопросы, предпочла подождать разъяснений Ромэра. Он не обманул моих ожиданий. Арданг встал рядом, взял за руку, но на меня не смотрел. Казалось, его внимание привлекает что-то, находящееся впереди, у изголовья гробов. Но из-за десятка крутых ступенек, на которые еще нужно было подняться, я не видела, что могло интересовать Ромэра.

— О том, что сделал Король Риотам для страны, ты знаешь. Его брат — личность не менее известная. Из-за пророчеств, которые делал Витиор. Это трудно объяснить, но его стихи на первый взгляд похожи на набор образов, никак между собой не связанных. Главное — угадать ключ к его стиху о том или ином событии. Тогда остается только поражаться тому, как точно описал дни сегодняшние человек, живший четыре сотни лет назад.

— И ты хочешь расшифровать древнее пророчество? — уточнила я.

— Да, конечно, — кивнул спутник, не глядя на меня.

— Почему ты не сделал этого в тот раз?

— У меня не было ключа к стиху. А не понимая слова монаха, я не знал, имею ли право на нее, — он замолк, считая такое пояснение достаточным.

— На кого? — осознание, что у Ромэра может быть какая-то призрачная «она», почему-то покоробило. Видимо, какая-то частичка моего неудовольствия проявилась в тоне, потому что «супруг» мягко поправил:

— Не на кого, а на что. Пойдем, покажу, ради чего мы здесь.