Сценарий «Шербет» - Виталий Сертаков

«…Забавный случай произошел только что на заседании совета директоров телеканала „Северная столица“. Какой-то мужчина ворвался сюда, расстрелял охранников из сонника и стал кричать, что немедленно требует предоставления национального эфира…»

Сибиренко встает, с ним еще трое акционеров; Януш узнает их довольные лица по частым публикациям. Ему жмут руки, хлопают по плечу, возле него фотографируются…

«…Он заявил, что помимо штатного пистолета имеет мощную бомбу и приведет ее в действие, если его требования не будут удовлетворены… Ага! Мы только что получили запись инцидента, сделанную со стационарных камер, прямо в зале заседаний. Нам ее любезно предоставила служба безопасности телестудии…»

— Георгий Карлович? Это правда, что парень в зеленом комбинезоне — ваш подчиненный?

— Нет, что вы… Честно говоря, мне очень жаль, что такой деятельный молодой человек не работает у меня. Мы, кажется, пару раз сталкивались в коридорах…

«…Уже стало известно, кто этот человек… ему тридцать три года, он малоизвестный актер театра „Сезоны“, неоднократно участвовал в массовках для реалити-шоу. Нам сообщили, что в настоящий момент ему не продлили контракт, и, возможно, неудачливый актер решился на сумасбродную акцию под влиянием пережитого стресса…»

— Друзья мои, я бы не назвал эту акцию сумасбродной! — под хохот зала Полонского обнимает звезда медиативного рока, известный всей стране композитор Петр Ласкавый. — Я стоял за кулисами, ожидая своего выступления, чтобы поздравить Льва Петровича и всех вас с замечательным успехом «Шербета», но не выдержал и выскочил раньше времени…

Петр Ласкавый так заразительно смеется; зал встает и устраивает ему овацию. Полонский смотрит на соседа с ужасом, но тут подскакивают дети, и надевают им обоим на шеи венки.

— Пользуясь случаем, — рокочет Ласкавый, — я хочу внести лепту, предложить название для нового шоу, которое несомненно состоится… «Вечер истины», как вам?

— Отличная идея, поддерживаю! — Тряся животом, приближается Гирин, хватает Януша за другое плечо. — И не проводить такую программу слишком часто, чтобы не снижать остроты момента!

— Точно! — крики из зала. — Раз в месяц будет самое то!

— Молодец, парень! Здорово их пропесочил!

Януша раскачивают из стороны в сторону, оркестранты раздувают щеки, шампанское льется рекой. Господин губернатор пригласил уже к танцу супругу господина Сибиренко…

— Мы быстренько накидали контракт. — От стола президиума с важным видом отделяется начальник юридического отдела. — Мы предлагаем господину Полонскому место постоянного ведущего программы «Вечер истины»…

— Как считаете, друзья? Потянет наш герой? — спрашивает у зала Гирин.

— Отлично! Потянет! Эй, парень, пригласи меня, я все расскажу про то, как воруют туалетную бумагу!

Новый взрыв смеха. На сцене появляется детский ансамбль, но никак не может начать выступление.

— Нет, пригласите меня! Я знаю, где спят девчонки нашего отдела во время работы!

— Эй, Полонский, я на очереди! Я раскрою жуткую тайну пищеблока…

От хохота взлетают облака конфетти. Януш закрывает глаза и летит в пропасть.

29. ШОУ ДОЛЖНО ПРОДОЛЖАТЬСЯ

…Как они мне надоели! И Хасанов, и Лещенко, и Гирин, и остальные…

Я прикладываю ладонь ко лбу, я отгораживаюсь от них, чтобы хоть на секунду дать отдых глазам. Я ставлю локоть на стол и что-то небрежно строчу фломастером, стараясь периодически кивать в такт их вопросительным интонациям. После каждого моего кивка речь докладчика становится энергичнее, он швыряет фразы с горделивой уверенностью, он нанизывает одну запутанную формулу на другую.

Я слушаю главного инженера и думаю, что лет пятнадцать назад давно бы заткнул этот фонтан лизоблюдского красноречия.

«Лев Петрович, как вы советовали…» «Как верно указал Лев Петрович…» «Лев Петрович вовремя заметил…» Хасанов — краснобай, но мы его никому не отдадим. Потому что за время Хасанова не было ни одной серьезной аварии. Он зверь, он грызет всех, кто под ним. Мы его не отдадим, даже если придется часами слушать этот угодливый бред. А если его перебить, он обидится. Лет пятнадцать назад я бы его перебил, а в ответ на обиду выкинул вон.

Лещенко я бы не выкинул тогда, не выгоню и сейчас, но с ним надо держать ухо востро. Не человек, а ходячий калькулятор. Слава богу, мне удалось на последнем собрании акционеров вдвое увеличить объем нецелевых фондов, и теперь этот въедливый червяк не сможет сунуть нос в наши личные дела. Пусть сводит дебет с кредитом, но не пытается контролировать собственное начальство…

Ничего, очень скоро мне не придется тратить на них нервы. Очень скоро, надо только довести дело до конца, и я получу идеальное правление. Ни одна собака не будет голосовать против меня, и ни одна сволочь не предложит другую кандидатуру.

Сначала закончу с правлением, затем переключусь на акционеров. Это будет посложнее, но тоже реально, лишь бы наши серые друзья не потеряли интерес… Дух захватывает от перспектив.

Здесь важно правильно себя поставить. Не позволять никому сесть на шею, и не дай бог — сунуть руку в карман… Через пару лет, если все пойдет по плану, в стране уже некому будет со мной тягаться. Эти чванливые москвичи будут приползать с подарками на именины моей кошки…

И Гирина, жирного махинатора, я давно бы выкинул вон. К сожалению, нет под рукой другого такого профи, иначе уже отделался бы. Но без Гирина Экспертный совет превратится в стаю шакалов, каждый будет протежировать своих друзей и теток…

Теперь я всех их люблю. Я научился их любить, иначе непозволительно. Какое-то время, пока они не полюбят меня взаимно, придется потерпеть. Гирина я люблю особенно. Он уверен, что я не отслеживаю его болтовню и что его кабинет закрыт от наблюдения. Он уверен, что мне доставляет удовольствие слушать его брехню и выносить его присутствие в собственной сауне. Пусть думает, что хочет. Есть такая старая присказка: «Шоу должно продолжаться!»

Наконец-то они все уходят, я звоню Ксанке, чтобы приехала и сделала мне массаж. Никто, кроме нее, не слушает меня искренне. Никто не понимает, насколько мне тяжело и как с каждым днем становится все тяжелее.

Толстый дурак Гирин удивляется, зачем мне Ксана, когда есть жена, которая младше и красивее. Ему не понять.

Я болен ею.

Мне ведь нужно так немного.

Просто, чтобы меня любили. Не за деньги и не за удачу, а просто любили бы Левушку Сибиренко. Я прощаю Ксане все ее выходки, я жду ее возвращений, как мальчишка. Один бог знает, чего мне стоило отпустить ее в сценарий, в постель к вонючему актеришке… Но мне требовался для сценария абсолютно надежный человек.

Абсолютно надежна только Ксана.

Еще год назад невозможно было представить, чтобы Лев Сибиренко поделился любимой женщиной с каким-то гопником! А сейчас все иначе. Оказывается, иногда надо приносить в жертву и чувства, ради встречных, еще более сильных чувств. Этим дуракам из Экспертного совета меня никогда не понять! Среди нас так много зависти и злобы, и так мало любви…

Она сделала мне восхитительный массаж; запели все мышцы, заскрипели все застоявшиеся косточки тела. Ксана спросила, почему на столе до сих пор лежит коробка с чипом. Там стрим этого актера, как его… Полонского. Ксана спросила, почему я с ним до сих пор вожусь, неужели нельзя избавиться раз и навсегда?

Нет, сказал я, мне интересно. Я хочу сам лечь и попробовать войти в его стрим. Гирин утверждает, что у меня неплохие способности сенсорика. «Вечер истины» — затея неплохая, может быть, продержится пару месяцев, я даже не буду возражать, чтобы этим занялся старый дурак Ласкавый. Но настоящие деньги не там.

Настоящие деньги в этом маленьком чипе.

Если инженеры не врут, то уже этой осенью мы получим универсальный адаптер, и чванливых сенсориков можно будет вышвырнуть коленом под зад.

— Тогда и перформеры не понадобятся? Мы сможем напрямую транслировать чужую жизнь?

— Вот именно, — смеюсь я. — С полным эффектом замещения, достаточно пролежать в чужом стриме одиннадцать часов.

А мы выкинем на рынок первое сенсорное шоу, и сценарий писать не надо. Сценарий у меня на столе. Мы назовем его… ну, скажем так: «Капитан Полонский против телеубийц…» По оценке наших экспертов, сенсорное шоу купят сразу не меньше двадцати семи миллионов человек. Пусть знают, какие мы плохие, пусть сочувствуют герою.

— Не слишком ли смело? А вдруг журналисты начнут копать?

— Никогда. Чем смелее мы вскроем собственные язвы, тем сказочнее будет казаться этот сюжет!

— Лева… А он, ну… Полонский ведь действительно верил, что работал дознавателем…

— Еще бы. Он вывел наших друзей на гнездо заговорщиков и действовал вполне профессионально.

— Ты очень умный, — похвалила Ксана.

— Нет, — сказал я, — дело не в уме. Просто я знаю, что шоу должно продолжаться.