Любитель историй - kostik

собственными руками!

Черные, словно бездна, глаза пробуравили юношу

насквозь. Застонав, Рик попытался встать, но палуба

заскользила, закачавшись из стороны в сторону.

- Я еще не позволял тебе подниматься, червяк, - хлопнув в

ладоши, Сквидли повелительно вскинул голову.

Неведомая сила чугунными цепями обрушилась на Рика,

пригвоздив его к полу.

- Ненавижу, - сквозь зубы процедил юноша.

- Дело твое, - откликнулся Призрак. – Меня мало

интересуют твои душевные терзания. Вы люди слишком

слабы, чтобы попытаться наставить вас на путь истинный.

Из глаз юноши брызнули слезы отчаянья. Рядом с

командором возник образ сестры. Она была печальна как

никогда, взирая на брата пустыми провалами глазниц.

Неизбежность грядущего!

Вечный раб чужих помыслов и поступков. Рик прекрасно

понимал, что никогда не избавится от проклятия.

Пальцы заныли, словно в них насильно вложили перо и

под камзолом послышался протяжный скрежет новых

строк. Сердце Сквидли продолжало биться, а стало быть,

кровавые предложения ровными рядами заполняли пустые

страницы книги с красной тесьмой.

- Пусть я лучше умру, чем прикоснусь к чернильнице и

начну действовать по твоей указке, - застонал Рик.

- А разве ты еще жив? – удивился Сквидли. – Лично я

считал, что твоя жизнь оборвалась вместе с жизнью Клер…

Разве я не прав?

Заложив руки за спину и деловито пройдясь из стороны в

сторону, командор задумчиво почесал подбородок:

- Знаешь, мне ужасно надоела эта слюнявая история про

потомков трусливого Лиджебая, который, решил наложить

на себя руки, лишь бы не расхлебывать старые грехи. Про

что мы будем рассказывать теперь? – в каюте воцарилась

пауза, закончившаяся довольно быстро. – Думаю, мы

начнем с сотни кораблей, покинувших свое жалкое

пристанище на берегу Прентвиля. Они не желали мириться

со своей судьбой и…

Совсем не вовремя раздался кашель и последовавшее

следом извинение:

- Простите, у вас тут слишком пыльно… - Сейл

издевательски шмыгнул носом и замолчал.

- Ах да, наш юнга-хитрец. Настоящая заноза в заднице, -

резко повысил голос Сквидли. – Вот уж не ожидал тебя

увидеть здесь. Удивительное дело, я вроде бы расплатился

со всеми каперами, а тебя оставил на десерт и едва не

позабыл.

Призрак оказался рядом и, поставив на табурет мысок

высоких, блестящих сапог, внимательно вгляделся в глаза

пленника.

Рик наблюдал за тем, как лицо Скитальца покрылось

сильной испариной, а взгляд наполнился нескрываемым

страхом. Внезапная дрожь прокатилась по его телу, и

бывшию юнга попытался избежать тяжелого,

пронизывающего насквозь взгляда. Но Призрак оказался

сильнее.

- Вспоминай и делай выбор: вздернуться на рее или стать

кормом для рыб? - прошептал Сквидли.

Закрыв глаза, Скиталец едва не вскрикнул от кошмарного

видения. Веки заходили ходуном, будто ночной кошмар

пришел к нему наяву.

Главное оружие Призрака било четко в цель. Как один

выстрел сорокапушечного фрегата, его ядра боли и фобий

проникали в самое сердце жертвы. Он видел людей

насквозь и с легкостью отыскивал брешь в их безупречной

обороне. Детские обиды, юношеские терзания, взрослые

сожаления - все было подвластно творцу собственной

судьбы. Сотканный из банального человеческого

честолюбия и желания в мгновение ока осуществить

заветную мечту, Призрак стал истинным кладезем людских

пороков.

- Какой небывалый запас обиды… Да ты настоящий

отброс общества, - цокнув языком, заключил Сквидли.

Сейл стонал, продолжая сопротивляться.

- Тебя должны были заколоть, еще в те дни, когда жгли

вашу речную деревеньку. Ты, наверное, решил, что фортуна

сжалилась над тобой… Глупец! Ты просто обманул себя

самого. Жизнь стала твоим наказанием, а не спасением.

Судьба не терпит тех, кто пытается ее обмануть. Скажи,

был ли в твоей жизни хоть один день, чтобы ты не думал об

одиночестве?..

Скиталец застонал.

- Вот и я считаю, что нет, - кивнул Сквидли. – Тебя

отвергали, как беспородного щенка… ты пытался быть

услужливым, а вместо этого получал тычки и взбучки…

заглядывал в окна домов и, наблюдая за счастливыми

семьями в день благодарения, а потом… не ты ли пару раз

пытался покинуть этот грешный мир? И хорошо было бы

если попытка увенчалась успехом. Но, увы, ты и здесь

оплошал. Вспомни, к чему привели все эти бесчисленные

попытки найти себя в жизни: тебя били - а ты вставал; гнали

прочь – а ты возвращался. К чему надо было терпеть такие

мучения? Ни я, ни ты не ответим на такой простой вопрос.

И сколь велика была твоя радость, когда в Бримсе тебя

посчитали прокаженным и поселили подальше за городской

стеной. Вот, где нашлось твое истинное место... Вдали ото

всех. Там неслышна человеческая речь и несуществует лиц,

наполненных злобой. И никто не желает тебе смерти. Они

не плюют тебе в спину и не шарахаются как от иноверца…

Апогеем пламенной речи стал вопль. Отразившись от

стен, он заставил Рика беспомощно уткнуться в пол.

- Ложь! От первого до последнего слова! И даже если бы

это было правдой, то только в том мире, где правят твоя

злость и корысть. Ты никчемный творец судеб – Сквидли. И

если бы не мистер Лиджебай, ты давно стал бы обычным

воспоминанием или, скорее всего, ночным кошмаром!

Голос Скитальца дрогнул. Накопленные силы истратились

довольно быстро, и ему необходимо было передохнуть.

Пошатнувшись, Призрак недоверчиво уставился на

пленника. Его совершенное искусство не действовало.

Точное оружие, ударив в цель, промазало, лишь слегка

зацепив крепкого противника.

- И дело совсем не в судьбе, - продолжил Сейл. Его

неудачная попытка подняться и распрямить спину не

увенчалась успехом. Но было очевидно – он набирается сил

и преимущество командора тает на глазах.

Дернувшись, Сквидли уперся в стол и, зашарив по

полированной поверхности, впопыхах схватил подсвечник и

поднял его над головой. Комната стала медленно

погружаться во мрак. Недавняя пышность убранства меркла

на глазах. Позолота слетая, словно чешуя, открывала взору

серые корабельные болячки. Глубокие порезы и трещины

возникли на столешнице, как по мановению одного

заклинания. Ржавая головка гвоздя, показавшись наружу,

заставила стол протяжно застонать.

Сорванная с Призрака маска открыла его истинный вид.

Мертвая хватка, сжав шею, заставила Скитальца взвыть.

- Нет, ты зря думаешь, что победил, - зашипел Сквидли,

пахнув на пленника отвратным смрадом дыхания. С каждой

секундой он все больше напоминал изъеденного временем и

червями мертвеца. Ввалившиеся глаза, обвисшие, словно

изношенная парусина, щеки и покрытые черным наростом

источенные пеньки зубов – его лицо походило на

разорванное поле сражений.

- Ты, наверное, позабыл, что помимо моих слов

существуют и поступки, - продолжил Призрак.

Рик с трудом различил мрачные фигуры, возникшие из

ниоткуда. Они словно отделились от стены, забрав с собой

часть мрачного интерьера.

- Берегись, - крикнул юноша, но слова утонули в

надрывном смехе Призрака.

Скиталец болтался, повиснув в воздухе, как беспомощная

рыбешка в сетях ловчего. Откинув пленника в сторону,

Сквидли обвел взглядом комнату.

Мерцающий свет свечей выдернул из темноты разбитый

шкаф и разорванные в клочья карты. Творившийся вокруг

хаос лишь подтверждал серьезные намерения командора.

- Ну, а теперь займемся тобой, маленький паршивец, -

схватив Рика за плечо Призрак усадил его обратно в кресло.

Собрав в себе остатки мужества, пленник плюнул ему в

лицо. Кровавая слюна мелкими каплями покрыла лоб и

щеки Сквидли.

- Что ж, гнев вполне достойная почва для меня, - раздалось

в ответ.

- Я не раб и никогда не буду рабом!

- Разве? А кем же ты жил всю свою жизнь, мальчик? Уж не

бесконечными «нельзя» и «не положено»! – удивился

Сквидли. – Первое, что делают с рабом, если хочешь знать -

загоняют в жестокие рамки действительности. У него не

должно быть собственного мнения, а поступки

ограничиваются тысячами табу. Пойми, отец заранее знал,

что ты станешь служить мне. Ты напишешь для меня сотни