Сады Луны - Стивен Эриксон

— Чародейка говорит правду. Настолько, насколько сама её знает, — ответил Ток. — Догадки Рваной Снасти искренни, хоть в том, что касается динамики магии, — от меня толку мало. Это, возможно, прокомментирует Высший маг Тайшренн.

Казалось, Лорн была слегка разочарована оценкой Тока, но только кивнула:

— Значит, принято. Высший маг?

Тайшренн медленно вздохнул.

— Всё верно, — произнёс он. — Предположение здравое.

Ток снова наполнил бокал. Первую перемену блюд убрали почти нетронутой, но когда подали второе, все сосредоточились на еде и разговор угас. Ток ел медленно, избегая встречаться взглядом с Рваной Снастью, хотя чувствовал, что она снова и снова смотрит на него. Он задумался над собственным поступком: обмануть одним махом адъюнкта Императрицы, Высшего мага и Первого Кулака — это опрометчиво, скорее даже, самоубийственно. И двигали им не только рациональные мотивы, отчего всё выглядело ещё тревожнее.

У Второй армии была долгая, кровавая история. Несчётное количество раз одни ставили на карту всё ради других. И очень часто собой рисковали кадровые маги. Он был на равнине под стенами Крепи, наблюдал, как и тысячи других солдат, гибель отряда чародеев — в борьбе с безнадёжно неравными силами. С такими жертвами во Второй не могли просто так смириться. Хоть Ток и был Когтем, лица, которые окружали его, лица, которые смотрели на него в надежде, отчаянии и — иногда — с холодной отрешённостью, эти лица служили Току зеркалом, и они на каждом шагу бросали вызов Когтю. Годы обучения среди Когтей, годы, когда всякое проявление чувств и привязанностей искоренялось и подавлялось, не выдержали столкновения с обыденной реальностью Второй армии. Сегодня — своими словами — Ток возвратил долг Рваной Снасти, да не только ей, а всему отряду кадровых магов. И неважно, поймёт она или нет (а Ток знал, что его действия наверняка сбили её с толку), — всё это неважно. Он сделал это ради себя.

Ток выпрямился.

«Вот ведь странно, — подумал он, — шрам перестал зудеть.»

Голова кружилась. Пошатываясь, Рваная Снасть шла по коридору к дверям в свою комнату. Это не вино. Нервы так напряжены, что даже крепкое пьётся, словно вода, и опьяняет не больше.

Адъюнкт Лорн разворошила воспоминания, которые чародейка годами старалась упрятать как можно глубже. Для Лорн это было кардинально важное событие. Но для Рваной Снасти — лишь один кошмар из многих. Однако всё равно это преступление завело её дальше, чем другие, в итоге чародейка оказалась во Второй армии — в той же, куда попала когда-то новобранцем. Круг замкнулся, но за это время Рваная Снасть изменилась.

Эта привязанность, все эти годы службы, сегодня вечером спасли ей жизнь. Чародейка понимала, что сегодня Ток Младший солгал ради неё, и взгляд, которым они обменялись перед тем, как Коготь огласил свои выводы, был яснее ясного. Хоть Ток и пришёл во Вторую в качестве Когтя, шпиона, даже годы обучения в этой тайной организации не устояли перед напором нового мира, в котором он оказался.

Всё это Рваная Снасть понимала совершенно отчётливо, потому что то же самое случилось и с ней самой. Чародейка, которая много лет назад вошла в Мышиный квартал, заботилась только о себе. Даже попытка отгородиться от ужасов, частью которых она стала, была следствием эгоистического желания бежать, скрыться от собственной совести — но в этом Империя ей отказала. На следующий день после бойни в Мышином квартале к ней подошёл старый солдат. Седой, безымянный ветеран, которого послали, дабы убедить чародейку, что в ней по-прежнему нуждаются. Она хорошо помнила его слова: «Если ты когда-нибудь убежишь от вины прошлого, сбежишь и от собственной души. И когда та тебя снова нагонит, она тебя убьёт». А потом, вместо того чтобы совсем отказать ей в отчаянном желании скрыться, он отправил её в армию ветеранов, Пятую, пока не настала пора вернуться — во Вторую, под командование Дуджека Однорукого. Так она получила второй шанс.

Рваная Снасть остановилась перед дверью, чтобы проверить защитные чары. Всё в порядке. Вздохнув, она вошла в комнату и прислонилась к закрывшейся двери.

Капитан Паран выглянул из спальни, на его лице застыло тревожное выражение, почти стыдливое.

— Не арестовали? Я удивлён.

— Я тоже, — ответила она.

— Тут был Локон. Велел передать тебе сообщение.

Рваная Снасть пристально посмотрела в лицо юноше, пытаясь выхватить намёк на то, что он сейчас скажет. Капитан избегал её взгляда и по-прежнему стоял на пороге спальни.

— Ну и? — не выдержала чародейка.

Паран откашлялся.

— Во-первых, он был… гм-м, возбуждён. Он узнал о приезде адъюнкта и сказал, что она прибыла не одна.

— Не одна? Он как-то это объяснил?

Паран пожал плечами.

— Сказал, что пыль ступает бок о бок с адъюнктом, грязь шевелится у неё под сапогами, а ветер шепчет о морозе и огне. — Он приподнял бровь. — Это что-то объясняет? Разрази меня гром, если я знаю.

Рваная Снасть подошла к туалетному столику. Она начала снимать украшения, которые надела на званый ужин.

— Думаю, да, — медленно проговорила чародейка. — Он ещё что-то сказал?

— Ага. Сказал, что адъюнкт и её спутник скоро покинут Крепь, и он пойдёт по их следу. Чародейка…

Она заметила, что Парана терзает внутренняя борьба, словно он пытается пойти против всего, чему привык верить. Рваная Снасть положила руку на столик и ждала. Когда он поймал её взгляд, чародейка задержала дыхание.

— Ты хотел что-то сказать, — заметила она низким, грудным голосом. Сердце билось очень быстро, а тело откликалось, словно обрело собственную волю. В глазах капитана чародейка увидела отражение чувств, которые были ясны ей без слов.

— Я знаю кое-что о задании адъюнкта, — сказал он. — Я должен был стать её связным в Даруджистане.

Связь, которая начала расти между ними, рассыпалась в прах, взгляд Рваной Снасти стал жёстким, лицо потемнело от гнева.

— Она отправляется в Даруджистан, так ведь? И вы вдвоём должны были наконец-то устроить долгожданную гибель «Мостожогов». Решили, что вместе сможете убить Скворца и разрушить взвод изнутри.

— Нет! — Паран шагнул вперёд, но, когда Рваная Снасть резко выставила против него руку ладонью вперёд, замер на месте. — Погоди, — прошептал он. — Выслушай, прежде чем что-то делать.

Путь Тир кипел у неё в ладони, рвался на волю.

— Зачем? Будь прокляты Опонны, которые тебя спасли!

— Рваная Снасть! Пожалуйста!

Чародейка нахмурилась.

— Говори.

Паран отступил и повернулся к креслу. Подняв руки, он сел и взглянул на неё.