Огненный крест. Книга 2. Зов времени - Диана Гэблдон

– Фергус! – Марсали вся залилась краской, хотя скорее от веселья, чем от ярости.

– Я понял, – пробормотал Роджер. Его брови по-прежнему были подняты, словно он изо всех сил пытался разобраться в нюансах перевода этого трудного отрывка. Интересно, удастся ли ему положить его на музыку.

– Comment sont vos selles, grandpere? – дружелюбным тоном спросил Жермен, явно знакомый с такой линией общения. «Как твой стул, дедушка?»

– Никаких проблем, – заверил его дед. – Ешь кашу каждое утро, и никогда не будет геморроя.

– Ну да!

– Действительно так, – кивнул Джейми.

Брианна густо покраснела и едва слышно прыснула. Сидящий у нее на коленях Джемми засуетился.

– Le petit rouge[27] ест кашу, – наблюдательно отметил Жермен и хмуро взглянул на Джемми, который с закрытыми глазами довольно сосал грудь матери. – А он кладет себе в штаны.

– Жермен! – одновременно воскликнули все женщины.

– Действительно так, – в точности изобразил он интонацию дедушки. С горделивым видом Жермен повернулся спиной к женщинам и начал строить башню из шашек.

– Не хочет отпускать грудь, – кивком показала Марсали на Джемми. – Как и Жермен, но у него не было выбора – как и у бедной малышки Джоани. – Она с грустной улыбкой посмотрела на свой живот, который понемногу округлялся от третьего ребенка.

Роджер и Бри едва заметно переглянулись, после чего на лице Брианны появилась загадочная улыбка, точно как у Моны Лизы. Она устроилась поудобнее и погладила Джемми по голове. Все было понятно без слов – Бри будто хотела сказать ему: «Наслаждайся, милый, пока можно».

Я удивленно посмотрела на Джейми. Он тоже заметил их переглядки и перед тем, как повернуться к шашечной доске, одарил меня мужским вариантом загадочной улыбки Брианны.

– А я люблю кашу, – робко вставила Лиззи, пытаясь сменить тему. – Особенно с медом и молоком.

– Точно, – сказал Фергус, вспомнив, о чем прежде шла речь. Обернувшись к Роджеру, он поднял палец. – Горшки с медом. В припеве, когда слетаются жужжащие les abeilles, пчелки…

– Да, да, верно, – умело перехватила нить разговора миссис Баг. – Каша с медом лучше всего для кишечника, хотя иногда и это не помогает. Знавала я одного – целый месяц не мог опорожниться!

– Он не пробовал использовать шарик воска, обкатанный в гусином жире? Или отвар из виноградных листьев? – тут же переключился Фергус – большой специалист по слабительным средствам и суппозиториям.

– Все пробовал, – заверила его миссис Баг. – Кашу, сушеные яблоки, вино с желчью быка, выпитую в полночь воду… Ничего не помогало. В деревне только об этом и судачили, начали делать ставки, а у бедняги уже и лицо посерело. Оказалось, нервные спазмы, отчего его кишки и скрутились, точно подтяжки…

– Он взорвался? – с любопытством спросил Жермен.

– Нет, дружочек, – смеясь, покачала головой миссис Баг. – Хотя говорили, что до этого едва не дошло.

– Что же ему в итоге помогло? – поинтересовался Джейми.

– То, что она наконец сказала «да» мне, а не другому парню. – Мистер Баг, продремавший весь вечер в углу, встал, потянулся и положил руку на плечо жены. Она посмотрела на него, и мистер Баг нежно ей улыбнулся. – Это точно было большое облегчение.

Спать мы отправились поздно. Веселый вечер закончился тем, что Фергус спел целиком длиннющую балладу проститутки – Джейми и Жермен отбивали ритм руками по стулу, а все остальные аплодировали.

Джейми лег на подушку, скрестив руки под головой, и то и дело посмеивался, вспоминая отрывки из песни. Было довольно холодно – стекла запотели от нашего дыхания, – но Джейми не надел ночной рубашки, и я любовалась им, расчесывая волосы.

Он почти оправился от укуса змеи, правда, немного похудел – ключица выпирала изящным изгибом, а под кожей на руках проступали мышцы. Кожа на груди была бронзовой там, где ее обычно не закрывала рубашка, и белоснежной, усеянной рисунком из голубых вен с обратной стороны рук. Тень падала на выдающиеся черты его лица, а свет янтарем отражался от волос и красно-коричневым и золотистым оттенком касался обнаженного тела.

– Свет от свечи превращается в тебя, саксоночка, – с улыбкой произнес Джейми, и я заметила, что он смотрит на меня. Его голубые глаза были цвета бескрайнего океана.

– Я хотела сказать то же самое о тебе.

Я встала и отложила щетку. Волосы – чистые, мягкие, блестящие – облаком окутали мои плечи. От них, как и от моей кожи, пахло календулой и подсолнечником. Купаться и мыть голову зимой – дело непростое, но я не собиралась ложиться спать, воняя поросячьим дерьмом.

– Тогда пусть горит, – остановил меня Джейми, когда я наклонилась задуть свечу. Он взял меня за запястье и потянул к себе. – Ложись в кровать и дай мне полюбоваться тобой. Мне нравится, как отражается в твоих глазах свет – прямо как виски, когда льешь его на телячий рубец и ставишь на огонь.

– Как поэтично, – пробормотала я, но не возразила, когда он подвинулся, а затем развязал и стянул с меня сорочку. В комнате было прохладно, и мои соски сразу затвердели, но, когда Джейми со стоном от удовольствия прижал меня к себе, я ощутила сладостное тепло его груди.

– Наверное, меня вдохновила песня Фергуса, – сказал он, накрывая мою грудь ладонью и приподнимая ее с восхищенным и оценивающим взглядом. – Боже, у тебя замечательная грудь. Помнишь куплет, где поется, что груди у той леди были такие огромные, что она могла обернуть ими свои уши? Твои, конечно, не настолько большие, но не получится ли обернуть ими…

– По-моему, для этого необязательно иметь гигантскую грудь, – заверила я его. – Подвинься выше. К тому же ими не оборачивают, а скорее, сжимают, и моих вполне хватит… Видишь?

Джейми издал довольный стон.

– Да, ты права. Это… – Он перевел дыхание. – О, выглядит прекрасно, саксоночка, по крайней мере отсюда.

– У меня тут тоже интересный вид, – сказала я, стараясь не рассмеяться и не заработать косоглазие. – Так кто из нас будет двигаться?

– Давай пока я. Кожу не натирает, саксоночка? – спросил Джейми.

– Немного. Подожди… – На столике у кровати я нащупала баночку с миндальной мазью, которую использовала в качестве крема для рук, открыла крышку и зачерпнула пальцем. – Так намного лучше. Согласен?

– О, да-а.

– Там ведь был еще один куплет? – задумчиво спросила я, выпустив его на мгновение, и медленно провела намазанным кремом пальцем вдоль его ягодицы. – Про то, что проститутка сделала с мальчиком из хора?

– О господи!

– Верно, в песне он так и сказал.

Уже позже, в темноте, я проснулась от его прикосновений. В приятно сонном состоянии я не стала двигаться, позволив ему делать то, что захочется.

Мои мысли едва цеплялись за реальность, и я не сразу поняла, что что-то не так. Понадобилось еще какое-то время, чтобы сосредоточиться и взбодриться. Наконец мне удалось открыть глаза и окончательно выбраться из полусна.

На лицо склонившегося надо мной Джейми падало тусклое свечение затухшего очага. Губы у него были приоткрыты, и он слегка хмурился и двигался с закрытыми глазами, словно на автомате. Хотя мысли путались, я изумленно подумала: «Неужели он делает это во сне?»

Пот тонкой пленкой поблескивал на его высоких скулах, на длинной прямой переносице, на изгибах обнаженного тела.

Его ласки казались непривычно монотонными, будто он занимался какой-то рутинной работой. Прикосновения были знакомыми, но странно безличными. По-прежнему не открывая глаз, Джейми скинул с меня одеяло и с несвойственной ему грубостью раздвинул мне ноги. Брови у него были сдвинуты, вид хмурый и сосредоточенный. Я непроизвольно сдвинула ноги и увернулась от него. Тогда он прижал меня за плечи, снова раздвинул мне ноги коленом и резко вошел в меня.

Я возмущенно и испуганно вскрикнула, и Джейми открыл глаза. Его лицо было в паре сантиметров от моего, и он сначала рассеяно уставился на меня, а потом его взгляд сфокусировался, и он понял, что происходит. И замер.

– Кто я, по-твоему, черт возьми? – яростно прошептала я.

Джейми отскочил и спрыгнул с кровати, сдернутые простыни свесились до пола. Он схватил свои вещи с крючка, в два прыжка добрался до двери, а открыв ее, выбежал и с грохотом захлопнул.

Ужасно напуганная, я зарылась обратно в одеяло, чувствуя изумление, гнев и не до конца веря в произошедшее. Я потерла лицо руками, стараясь по-настоящему взбодриться. Уж мне-то это точно не приснилось?

Нет. Снилось ему. Джейми то ли дремал, то ли действительно спал, и ему, черт возьми, показалось, что я – чертова Лири! Другого объяснения я не находила: он никогда не касался меня так, как в этот раз – с каким-то мучительным нетерпением и раздражением.

Я легла, однако заснуть было решительно невозможно. Несколько минут я вглядывалась в неясные очертания балок, а потом уверенно встала и оделась.