Псарь - Игорь Негатин

Изгой — это как правило беглец, от которого отказался его род. Это не преступник.

Изгой — это непоседа, драчун и мечтатель, которому не сидится на месте. Ему скучно заниматься ремеслом, которому предки посвятили всю жизнь. И вот, желая приключений, гном покидает родительский кров, превращаясь в изгоя. Больше он не может рассчитывать на помощь рода.

Часто случается, что не убегает, а прощается со всеми домашними и уходит. Бывает и так, что виной этому какая-нибудь несчастная любовь. Семья для гнома очень важна и стать изгоем не каждый решится. Но даже став им, гном будет мечтать о семье. Такова психология этих суровых малышей и ничего здесь не поделаешь.

Это не значит, что среди гномов не бывает преступников. Бывают и такие случаи. Их называют «рэттуэр», что означает «предатель». Независимо от того, какое преступление он совершил. Таких гномов в Асперанорре практически не встречается. Их быстро отлавливают и убивают. Даже враждующие между собой кланы не примут рэттуэров противника. Старая, добрая истина: «единожды предав — предаст не раз», возведена в ранг закона.

Мы обсудили некоторые аспекты найма и службы, но решение приму только в нашем замке. Почему? Потому, что ответственность за подбор гномов-наёмников лежит на Дарби. И только он может проводить отбор, руководствуясь неизвестными мне вещами и знаками. Поэтому, мы договорились, что пять гномов пойдут вместе с нами в Альдкамм. Мне это на руку. Лишние бойцы по дороге не помешают. У них нет лошадей, но у меня три лишние. Если припасы распределить по всем, то можно посадить и гномов. Парни они небольшие, могут и вдвоем на одной лошади ехать.

Закончив наш разговор, мы договорились, что из Трэмпа уходим завтра на рассвете. Гномы поклонились и ушли. А мы с Рэйнаром сели у камина, чтобы обсудить информацию, полученную от орка.

— Оборотни, это серьёзно, — нахмурился Рэйнар, когда я закончил рассказывать. — Иногда эти твари поразительно умны и коварны.

— Могут засаду устроить?

— Могут. Если среди них есть Обращённые.

— Кто это?

— Оборотни бывают обращённые и врождённые, — пояснил Трэмп, не забывая наблюдать подливать нам вино. — Обращённые становятся зверьми по своей воле, а врождённые получают эту способность как проклятие или наследуют его от матери или отца.

Да, Рэйнар Трэмп прав. Я вспомнил, что мне рассказывали про этих тварей. Врождённые превращаются в зверя неохотно и чаще всего действуют поодиночке. Убивают домашний скот, могут задрать путника, если на пути попадётся. Обратившись, первое время ведут себя глупо — дуреют от нового образа, зова крови и режут всё, что под руку попадётся. Самые слабые оборотни. Никогда не сбиваются в стаи и даже в человеческом обличие ведут очень уединённый образ жизни.

Обращённые это не просто оборотни. Это инструмент. Оружие. Мощное и очень опасное. Становятся такими вследствии колдовства и магии. Они действуют стаями, могут выбирать свою цель и долго её преследовать.

Это уже армия…

— Помнишь гостиницу, где погибли Влад с Максом? — спросил Рэйнар и не дожидаясь моего ответа продолжил. — Вот там и были Обращённые. Будем надеяться, что их будет немного. Очень опасные твари.

— Особенно зимой, когда рано темнеет.

— Дрянь дело, — согласился Трэмп.

Мы ушли из города на рассвете. Впереди нас ждал очень далёкий путь. Если до Трэмпа мы добирались почти тридцать дней, то на обратную дорогу, учитывая погоду и людей, уйдёт не меньше сорока, а то и пятидесяти. Наши новые приятели: Владимир с Натальей, плохо сидели в седле и учить приходилось по ходу дела. Даже на лёгкой рыси они часто сползали набок и естественно падали. Хорошо, что снега много — обошлось без травм и увечий.

Выйдя на плоскогорье, наша скорость совсем упала. Лошади, по брюхо проваливались в снег и двигались медленно. Природа в этих местах не баловала красотами. Редкие рощи, дубравы и синеющий на востоке горный хребет. На карте он выглядит как большая подкова, огибающая залив Дрэнор-найяр.

— Я уверен, что без моего старшего братца здесь не обошлось — проворчал Рэйнар и зло сплюнул на снег.

— И почему же?

— Он любил ввязываться в тёмные дела. Мои приятели, что уж греха таить, благочестием тоже не отличались, но всему есть предел. Зря ты меня к нему не пустил.

— Не стоит проливать кровь брата.

— Ты так думаешь? А проливать свою, что, стоит? Беррэнт дэ вьерн!

Когда начало смеркаться, мы нашли место для привала. Несколько огромных валунов, лежащих недалеко от тропы. Рядом с ними заросли вечнозелёного кустарника. Они были засыпаны снегом и выглядели как сугробы. Между ними нашлось место для лагеря. Лошадей укрыли попонами, чтобы миозит — воспаление мышц не заработали.

После походного ужина, Рэйнар обошёл лагерь и занял место подальше от костра, чтобы огонь не слепил. Он дежурит первым. Вместе с ним дежурят два гнома. Оставшиеся наёмники скромно поужинали и легли спать. Им даже костёр не нужен. Выкопали в снегу яму, завернулись в толстые, подбитые мехом плащи и заснули.

Наши ребята не такие. После ужина им захотелось пообщаться. Наталья вцепилась с расспросами в Киру, а Владимир подсел ко мне.

— Сергей, как я понимаю, огнестрельного оружия здесь нет?

— Нет, — покачал головой я, раскуривая трубку. — не доводилось видеть. Здешним людям хватает проблем с магией и колдовством. Есть луки и арбалеты.

— Изготовить не пробовали?

— Вы оружейник? Или химик? — вопросом на вопрос ответил я.

— Нет, но было бы как-то спокойнее. Вы занимались фехтованием?

— Увы, — покачал головой я, — но пришлось им заняться. Здесь иначе нельзя. И вам тоже придётся учиться. Иначе вы недолго проживёте. Завтра я дам вам топор. Для начала. Места здесь дикие — всякое может случиться.

Про оборотней мы им не рассказали, что окончательно не пугать. Объяснили, что можем нарваться на стаю волков или на разбойников. Ребята не рассчитывали, что эти земли заселены и нарисовали себе картину девственного мира. Вот и выживали, как в диком мире. А тут не только дикий, но и коварный.

— Вы хотите сказать, что можно нарваться на враждебно настроенных людей?

— Именно это я и хотел сказать. А вы имеете что-то против драки?

— Как вам сказать, — он пожал плечами. — Нам пришлось нелегко, но вижу, что среди людей дела могут сложиться ещё хуже. Выживать это одно, а убивать людей, совсем другое. Мне бы не хотелось…

— Вам же приходилось охотиться

— Да, но это охота. Симбиоз с природой и миром. Вы убиваете зверей, чтобы выжить, но не преступаете черты. Нам с Наташенькой всегда хотелось жить где-нибудь в деревне.