Темный Луч. Часть 4 - Эдриенн Вудс

очень-то хорошие бойцы. — Его резкий ирландский акцент заставил меня улыбнуться. — Как сказал Блейк, эти типы заклинаний произносятся по одной-единственной причине: заманить человека в ловушку, чтобы тот, кто произносит заклинание, мог ускользнуть. И почти так же невозможно избежать их.

Вошел Грег.

— Извините, я опоздал.

— Да, да, опоздания никогда не были твоей отличительной чертой, Грег.

Грег закатил глаза, отчего класс захихикал.

— Хорошо, сегодня мы собираемся… подождите, — сказал Грег, и класс покачал головами. Он снова посмотрел на Эдди.

Эдди пожал плечами.

— Ты опоздал. Я должен был начать.

— Ладно, хорошо, на какой части ты сейчас?

— О том, как невозможно выбраться из заклинания.

— Заклинания действительно похожи на литографию М.К. Эшер? — Елена хотела знать.

— Да, — сказал Грег. — Лестничные клетки выглядели бы боковыми и перевернутыми. Это полный бред сивой кобылы.

— Откуда ты вообще это знаешь?

— Я знал Драконианца, который мог сотворить такое заклинание, и я попросил его заманить меня туда на ограниченное время, Блейк.

Моя левая бровь приподнялась.

— Ты был в одном из них?

— Мы были, — сказал Эдди, — но позволь мне сказать, что веселье заканчивается очень быстро.

Раздалось еще больше смеха.

— Это воздействует на мозг быстрее, чем думаете, — сказал Грег. — Мы пробыли там всего около получаса или около того, но мне показалось, что прошли годы.

— Годы? — спросила Елена.

Грег кивнул, а затем приступил к уроку, который был чертовски интересным.

Он смотрел на заклинание совсем не так, как Эдди.

— Эти заклинания — лучшие из моих самых опасных заклинаний, — продолжал Грег. — И все же это лучшее заклинание иллюзии, которое я когда-либо видел. Мы не перенеслись в место, где перевернутые лестницы и дверные проемы вели обратно в другую часть иллюзии. Это было похоже на одну большую лазейку, из которой ты никогда не смог бы выбраться.

Класс жадно слушал.

— Твоя магия тоже не сработает в одном из них, поскольку заклинание слишком реально для человеческого разума. Это буквально становится вашей реальностью. Драконы особенно плохо справляются с такого рода заклинаниями. — Грег оглянулся на Эдди, который только закатил глаза.

Класс захихикал.

— Это из-за того, что я почувствовал, Грег. Ты этого не почувствовал, — перебил Эдди.

— Как ты себя чувствовал? — Я должен был знать.

— Будто твои внутренности снаружи. Не самое приятное ощущение, честно говоря.

Грег усмехнулся.

— Это было весело.

Все разразились смехом, а Эдди только покачал головой.

— Нам повезло, и мы освободились от иллюзии полчаса спустя, — сказал Грег.

— Значит, ты никогда не сможешь выбраться из этого, пока заклинатель не освободит тебя? — спросила Вивьен, Ночная Злодейка.

— Нет, — сказал Эдди.

— Таким образом, вы либо умрете с голоду, либо будете освобождены, как только заклинатель умрет, — добавил Грег.

— Должен же быть какой-то способ. — Это было беспокойство, огромное беспокойство.

— Блейк, просто нет, — ответил Эдди.

— Надеюсь, кто-нибудь все-таки найдет способ, — сказал Грег, — они поделятся им со всеми нами.

— Тогда зачем вообще упоминать об этом? — Я начал раздражаться.

Грег улыбнулся.

— Потому что есть способы избежать этого. Запах и звук. — Он продемонстрировал это двумя пальцами.

Елена посмотрела на Бекки.

— Вы почувствуете запах своей самой любимой вещи в мире. Чтобы загипнотизировать вас, чтобы вы ускорили темп, и услышите мягкое жужжание. Подобная магия всегда присутствует по умолчанию. Гул. Чем сильнее гул, тем слабее заклинание. Но как только вы окажетесь внутри, вам конец, — сказал сэр Эдвард. — Когда заклинание произносит очень могущественный маг, вы даже не заметите, как оно создастся. Так что составьте список ваших любимых вещей в этом мире и прислушайтесь к жужжанию, если хотите избежать этого конкретного заклинания.

— Может ли это любимое существо быть человеком? — спросил Джордж, и все рассмеялись.

— Кто знает? Это может быть запах Бекки, Джордж.

Она покачала головой, и слабая улыбка тронула уголки ее губ, когда она посмотрела на него.

— Так неловко.

— Ты любишь меня, — тихо прошептал он ей на ухо.

Я думал точно о том же самом.

Должен быть способ избавиться от этого заклинания.

— Ты в порядке? — спросила меня Елена.

Я улыбнулся и кивнул.

В конце концов прозвенел звонок, когда мы записывали наши любимые запахи.

У Елены их было много: Дождь, когда он начинается, в тот момент, когда он обрушивается на землю. Запах, который сохранялся только в лесах. Яблоко с корицей. Мой запах.

Я улыбнулся, увидев это.

Мы готовились к Искусству войны, и Елена начала сражаться больше как я, и меньше как Люциан. Она оставалась на ногах половину урока. Вначале Елена могла быстро вырваться из моих объятий.

Я ненавидел остаток дня, потому что у меня едва хватило времени пообедать перед нашим наказанием.

Мы перешептывались, пока я провожал Елену в библиотеку.

— Я просмотрел список, который составил Дэвид. Может быть, он и прав, Елена. Нет ничего плохого в том, чтобы найти то, что может успокоить этого ублюдка. Это могло бы выиграть нам немного времени, и если ты увидишь книгу, содержащую информацию, которая может оказаться недостающим ингредиентом, просто возьми ее с собой. Лучше захвати несколько книг из запретной секции.

Она рассмеялась.

— Красть книги?

— Это ради благого дела. — Я пожал плечами.

— Если меня поймают, ты тоже возьмешь вину на себя?

— Да, я возьму вину на себя. — Огромная ухмылка изогнула мои губы, когда я пошел назад. Ей действительно нужно было начать принимать тот факт, что она была правительницей этого мира.

Я побежал в Колизей, где нашел Фреда, садовника, занятого ремонтом западной стены.

— Блейк, — сказал старик с длинными седыми волосами и комплекцией индейца.

— Фред.

— Для этого мне понадобится большой парень.

Я усмехнулся и снял рубашку и брюки, чтобы измениться.

Остаток дня прошел на самом деле приятно.

Фред не был обычным садовником. На самом деле он был проницательным, честно говоря, ему следовало бы быть профессором в этой школе.

Мы проговорили весь день о всевозможных волшебных вещах. Я даже спросил Фреда, не знает ли он что-то, что могло бы помочь нам с Саадедином, но он никогда раньше ни с кем не встречался и был, как и все мы, бесполезен в этом плане.

Когда солнце начало садиться, трещины в западной стене были заделаны. Обычно он просто поддерживал ее с помощью магии, но мастер Лонгвей попросил его оставить это в этом году ради каторжных работ.

Я покачал головой и вернулся в кафетерий.

Я должен был признать, что был опустошен.

Я не видел, куда иду, и чуть не сбил с дороги другого человека.

— Прости, — быстро извинился я и обнаружил Табиту.

— Все в порядке, — улыбнулась она.

Я просто оставил ее там и пошел в