Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

— Я и так уже рассказал слишком много. Вы поможете нам, Клеопатра?

В её глазах вспыхнули искорки.

— Значит, у нас заговор!

— Давайте закончим на этом нашу беседу. Стены, как говорится, могут иметь уши, и здесь скорее, чем в каком-нибудь другом месте. Вы поможете нам?

— Думаю, что да. Хотя при определённом условии. Вы должны выполнить одно моё желание, Цицерон.

— Какое?

— Пока я вам не скажу. Вы не слишком-то откровенничаете со мной о подробностях вашего заговора, вот и я умолчу о своём условии. Нет никакого смысла обсуждать его прямо сейчас, тем более что вы не будете от него в восторге, Марк Туллий. Во всяком случае, не в большем восторге, чем я от предстоящих постельных утех с Сикисом, виртуозом меркантилизма, как вы выразились.

— Я не могу обещать того, чего не в силах выполнить.

— Это очевидно. Я не попрошу большего.

— В таком случае прекрасно. Я выполню одно ваше желание, в чём бы оно ни состояло, если в моих силах будет сделать это. Удовлетворены?

— Да. До свидания, Марк.

— Куда вы теперь?

— К себе, конечно, — ответила Клеопатра. — В этом мире я стала немного пренебрегать косметикой. Но поскольку мой поклонник может появиться в любой момент… Трудно объяснять такие вещи мужчине, Марк.

— И слава богу, — ответил Цицерон.

Двойники проявляли самый живой интерес к затее Джона Сикиса. Не исключено, что его действия вызвали гораздо больше обсуждений в Мире Двойников, чем в реальном мире. С точки зрения Сикиса, которую разделяли многие его коллеги, то, что он задумал, нельзя было назвать самоубийством. Напротив, обрывая существование своего бренного тела, он всего лишь выполнял условие, необходимое для того, чтобы войти в Мир Двойников. Независимо от объёма информации, собранной о живом человеке, попытка создать его двойника в виртуальном мире компьютера ни разу не увенчалась успехом. Всегда словно ускользала какая-то жизненная энергия, пропадала сама жизнеспособность.

Цицерон, Клеопатра и остальные двойники некогда живших людей проявляли все признаки полностью самостоятельных созданий, способных отдавать себе отчёт в том, кто они такие, и действовать сообща, как реальные люди. Однако это ни в какой мере не относилось к двойникам ещё живых людей. Похоже, человек мог существовать только в одной ипостаси — либо как живой, либо как двойник.

И всё же даже ради бессмертия лишать себя жизни мучительно. И ни у кого не возникло желания тут же последовать за Сикисом в компьютер. К тому же только у Сикиса были основания рассчитывать, что даже в своём новом положении он по-прежнему сумеет держать всё в своих руках. Как элемент виртуальной реальности, он становился бессмертен, зато оказывался в зависимости от прихоти любого, кто способен движением руки выключить компьютер. И ещё Сикису необходимо было учитывать весьма сомнительный легальный статус двойников.

И тот факт, что высокий суд был ещё совершенно не готов объявить эти создания полноправными настолько, чтобы, к примеру, на законном основании владеть и распоряжаться собственным имуществом. Не говоря уж о ещё более сложной проблеме предоставления им гражданских прав.

Сикис постарался избежать превратностей юридических тяжб, оставив завещание, обеспечивающее его душеприказчикам большой доход, но только в том случае, пока они скрупулёзно выполняют все условия завещания. Малейшее отклонение — и имущество Сикиса перешло бы под управление другой группы претендентов, группы, выбранной им в качестве сторожевого пса по отношению к первой. Он постарался предусмотреть всё, чтобы у них и мысли не зародилось о сутяжничестве.

Его условия были, в общем-то, не слишком обременительны. Он настоял на том, что во время своего умерщвления будет постоянно находиться в сознании. Любая попытка остановить его или каким-то образом вмешаться рассматривалась как нарушение условий завещания. И он настоял также, что все принятые им раньше решения, касающиеся двойников, к которым он отныне принадлежал, должны выполняться в полном объёме и безо всяких промедлений. Таким образом он сохранил контроль над происходящим и над теми людьми, которые участвовали в этом деле вместе с ним. Или по крайней мере, так он рассчитывал.

В день его появления, конечно, был устроен самый грандиозный торжественный бал, который когда-либо видели в Мире Двойников. Хотя сказать так — значит ничего не сказать. Устроили самый грандиозный торжественный бал, который когда-либо вообще происходил в мире; всё, конечно, представляло собой элементы виртуальной компьютерной реальности, но от этого зрелище получилось не менее впечатляющим.

Клеопатра выглядела превосходно в розовом тюлевом платье с буфами, созданном специально для неё одним из знаменитейших парижских кутюрье. Музыкальное сопровождение тоже представляло собой элемент виртуальной реальности, хотя удалось добиться совершенно уникального звучания. Десять знаменитых оркестров, воспроизведённых инженерами в компьютерном мире, объединив усилия в полном соответствии с самыми современными веяниями в области синтезированной музыки, ко всеобщему удовольствию, грянули свадебный марш Мендельсона. И были балы, и маскарады, и роскошный приём — Сикис привлёк к работе всех диснеевских мультипликаторов, что для него не составляло труда, поскольку он владел также и студией Диснея. Цицерон выступал в роли посажённого отца невесты. Поскольку они оба были выходцами из одного и того же классического римского периода, это делало их почти родственниками. А Никколо Макиавелли получил большое удовольствие, представляя жениха. Сам Карл Великий, специально воссозданный для этого случая, осчастливил собравшихся своим присутствием.

Всё происходило в новой виртуальной столице Сикиса, которую он нарёк Новым Римом, но которую двойники называли не иначе как Фантом-Сити. Никто не мог бы с уверенностью сказать, кем был величавый человек, исполняющий обязанности священника, поскольку его лицо скрывал капюшон рясы. Однако ходили слухи, что это сам святой Пётр, возрождённый в связи с тем, что венчание новобрачных должно было стать достоянием истории как одно из величайших событий. Другие предполагали, что это Мартин Лютер, а некоторые приверженцы сионизма утверждали, что то был Баал. Всё прошло прекрасно, однако после приёма наступила расплата.

— Власть, которая воображает себя абсолютной, — заметил позднее Макиавелли, — всегда вызывает у своих противников искушение испытать, насколько обоснованны эти