Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков

«Да ты, кажется, трусливее самого трусливого пса, — это он, паршивый пес, сказал мне. Но я-то видел, что он смущен не меньше моего. — Эй, Филипп, — тогда окликнул он грека, бывшего солдата, — протяни этот меч мне. Исполняй!»

Филипп поспешил выполнить приказ. Марсий, самый отважный разбойник, какие рождались на свет, взял меч. Но прежде обмотал руку тряпкой. Он с силой сжал рукоять и засмеялся. Мы обступили нашего товарища. На этот раз вновь появился красный свет, и появился внезапно. Мы видели, что Марсию жжет руку, но он не испугался, не отступил. Тонкий свет от острия шел все дальше в темноту, пронзал ее, а Марсий, морщась, все держал меч. Мы переглянулись — нам больше не нравилась эта игра! Но упрямства Марсию было не занимать!

«Брось его! — сказал Парений. — Лучше спросим у бродяги, откуда у него такая штуковина. Да брось же его!»

А Марсий уже едва держал меч. От тряпки шел дым. И тогда наш вожак перебросил меч из одной руки в другую. Зря он это сделал, ох, зря! Клянусь Плутоном, это движение и было роковым! Кроваво-алый луч рассек темноту и прошелся по Парению и еще двум нашим компаньонам. Вы не поверите, добрые господа, тому, что я увидел. Глаза их вылезли наружу, они едва издали шипящий звук ртом, а потом тела их разделились надвое, точно туши животных! Так они и повалились на землю, поделенные на части! — Сердика засмеялся, и плечи его лихорадочно затряслись в такт смеху. — Их опаленная требуха тотчас вылезла наружу. Они издохли в мгновение ока! Но на этом дело не закончилось. Этот болван Марсий отбросил меч, да отбросил криво. Меч провернулся в воздухе, и кровавый луч поделил и самого Марсия от плеча до паха. Я оказался последним в этой живодерне! Луч промелькнул рядом с моим лицом — мне обожгло краешек носа. А затем я увидел, что вместо обеих рук у меня опаленные обрубки. Я завопил что есть силы — от испуга еще сильнее, чем от боли, и рванул в лес, да скоро повалился на землю. — Он поднял культи от колен. — Как видно, огонь, опаливший обрубки, и не дал мне истечь кровью.

— Что же было дальше? — спросил сенатор Лонгин.

— Дальше? — усмехнулся Сердика. — А дальше меня нашли крестьяне и выходили. Нас посчитали за тех, кто попался разбойникам на острые ножи. Знали бы они, кто я, прикончили бы сами! А Марсия, Парения и других похоронили в лесу.

— А возница и его женщина?

— Их и след простыл! Но это и понятно. Увидев, что мы ненароком прикончили самих себя, эти двое освободились от веревок, сели в свой возок и убрались подальше. Да и что с ними могло сделаться? — усмехнулся Сердика. — Кости у возницы остались целы, если и поломали мы ему пяток ребер, так это ничего. Да и девку его мы попользовали не до смерти. Она — рабыня, переживала и большее. Такая вот история, добрые господа!

— И ты никогда и ничего более не слышал о том человеке, которого вы избили на дороге? — хмуря брови, спросил Лонгин.

— Слава Юпитеру, никогда!

— Жаль…

Асинария вошла в комнату с новой миской бобов и кувшином вина.

— Коли Сердика отработал свои деньги, — добродушно рассмеялась старая проститутка, — то будет сыт и пьян так, как и Вакх не упивался!

— Вижу, вы хотите отыскать след того бродяги, хозяина меча? — прищурил глаза Сердика. — Или сам меч? Так я вам скажу про его девку — это может помочь. Одно из тавро, которым ее украсил хозяин, отличалось от других.

— И чем же? — спросил Лонгин.

— Это было не лошадиное тавро. Это был странный знак. Дракон с открытой пастью в звезде. Девчонка сказала, что это — магический знак ее владельца. Уверен, по этому знаку его можно отыскать, если он еще не в могиле! И еще она сказала, что ее бывший хозяин пытался поймать их обоих.

— Ты смог бы подсказать мне, чтобы я нарисовал этот знак? — спросил Лонгин.

Сердика пожал тощими плечами.

— Еще бы!

— Асинария! — позвал хозяйку сенатор. — Принеси нам уголь! Сколько было концов у звезды? — спросил он у калеки.

— Шесть, — сразу ответил Сердика.

— И как ты смог их запомнить?

— А я их считал, мой господин, — улыбнулся безрукий и беззубый разбойник. — Когда был на ней раз этак в третий!

— Он хоть и негодяй, но веселый негодяй! — кивнула на калеку хозяйка таверны. — А вот вам и уголь из очага — еще теплый!

Устроившись на мягких покрывалах, обложившись подушками, они пили вино в сумраке внутреннего садика, в доме Константина Лонгина. Рядом покойно журчал фонтан, точно хотел перед самым рассветом насмерть усыпить весь дом.

Но трем мужчинам в эту ночь было не до сна.

— Так вот, — отпивая из кубка, расположившись по-гречески на своем ложе, проговорил Константин Лонгин. — Все, о чем нам рассказал этот калека, случилось лет этак сорок назад. Срок немалый! Но главное мы знаем: этот Меч существует. И он подтверждает рассказ капитана, услышанный мною давным-давно, еще до того, как Сердика лишился своих рук!

— Какого капитана? — спросил Александр. — Вы никогда не рассказывали об этом?

— Расскажу теперь — потому что время пришло. — Константин Лонгин отпил вина. — Сорок с небольшим лет назад, в одной из таверн Кампании, я оказался свидетелем странной беседы! Мне было лет шестнадцать — я сопровождал своего отца в Галлию, куда он был назначен легатом. И рассказ тот поразил меня. Говорил капитан маленького суденышка. За десять лет до того он встретил в море пиратов — три корабля. И несдобровать бы уже пассажирам, все бы отправились, как он сказал, в обитель Плутона, да только случилось чудо. Один молодой человек, по виду — бедняк, молчаливый и худой, вытащил из кучи тряпья меч. «Закройте все глаза и молитесь Юпитеру! — приказал он. — Через меня боги помогут вам!» Все отвернулись, так хотелось им жить. Но только не капитан — краем глаза он увидел все. Едва молодой человек взял в руки меч, как золотой луч выстрелил вперед из его острия. И ушел он далеко — за много стадий от корабля. Первое судно пиратов уже подходило, уже стрелы били в борт, накрывали палубу. И тогда юноша рассек мечом воздух, а с ним и подплывающий корабль с ревущими пиратами — рассек надвое, легко, как перо, и судно вместе с морскими разбойниками пошло ко дну. А за ним расправился и со вторым кораблем, который еще был далеко. И с третьим, который спешил поживиться добром путешественников! Три корабля — и все это за считанные мгновения! Потом, как поведал капитан, все упали перед молодым человеком на колени и благодарили его, но он только сказал: «Встаньте, я не заслужил этого. Благодарите богов!» — а затем ушел в дальний угол кормы. Очень одиноким он показался всем — одиноким среди других людей. К нему боялись даже подойти. Но капитан решился. «Кто ты, юноша?» — спросил он. «Лучше тебе не знать об этом, — ответил тот и добавил: — Я только что погубил сотни людей и теперь хочу побыть один. Оставь меня…» Капитан с почтением поклонился. «Я знаю, кто ты, — отходя, сказал он. — Ты — Марс, поселившийся среди смертных». — «Ничего другого я и не ожидал», — в ответ с горечью прошептал юноша.