Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта - Георгий Зуев

Вы уже знаете, что этот комплекс («восточное крыло») зданий спроектировал и построил Карл Росси для министерств финансов и иностранных дел. Реконструкцию зданий министерств по проекту «Студии 44» ведет группа компаний «Интарсия» во главе с генеральным директором Виктором Смирновым, заявившим корреспондентам газеты «Метро», что «в мире найдется немного зданий с таким количеством комнат нарочито неправильной конфигурации и острыми углами, необъяснимыми искривлениями стен. К тому же в XIX и ХХ столетиях шедевр России не был под охраной государства и обращались с ним вольно. Поэтому строителей в процессе работы поджидало немало сюрпризов в виде трещин в стенах, дефектов и расслоений кирпичной кладки. Укреплять и усиливать пришлось практически каждую конструктивную деталь этого грандиозного сооружения».

Перед началом реконструкции рабочим пришлось 3 месяца вывозить из зданий горы бытового мусора, накопившегося за долгие годы. Строители вспоминают, что среди всевозможных бытовых отходов они, к примеру, находили даже лапти.

Первую очередь работ в восточном крыле на Мойке завершили в декабре 2010 года, и обновленное здание оборудовали под музей по последнему слову техники. Так, в верхнем, четвертом этаже бывшего Министерства иностранных дел, где до революции 1917 года были квартиры чиновников, реставраторы и строители устроили первую в России систему световых ловушек. Для этого чердачные помещения (там жила прислуга) реконструировали таким образом, что получились конусообразные вертикальные шахты, через которые свет будет попадать в экспозиционные залы. Ведь прямые солнечные лучи губительны для картин. Здесь разместится коллекция полотен художников-импрессионистов.

На третьем этаже будет демонстрироваться живопись XIX столетия. Здесь сохранены парадные интерьеры бывшей резиденции политического канцлера России графа Нессельроде и отремонтировано 26 старинных печей. На втором этаже разместятся шедевры декоративно-прикладного искусства.

Интересно организовано пространство для выставок современного искусства. Окна здания, предусмотренные проектом К.И. Росси, теперь могут быть закрыты оригинальными специальными ставнями, превращающими экспозиционный зал в «шкатулку».

В одном из этих помещений будет постоянно экспонироваться «Черный квадрат» Каземира Малевича, полотно восемь лет тому назад купил для Эрмитажа на аукционе российский олигарх Владимир Потанин. Его же «Благотворительный фонд» частично финансировал реконструкцию старинного здания.

Особо следует упомянуть о грандиозной парадной лестнице, которой не было в проекте Росси. Из фойе она ведет к 14-метровым дубовым дверям, открывающимся специальными моторами в течение полутора минут. Эти двери во всю высоту зала вводят в новую анфиладу больших смотровых залов филиала Эрмитажа.

После сдачи строителями первой группы реконструированных помещений Эрмитаж получил в свое владение 32,5 тысячи кв. м отремонтированных залов.

Пресс-секретарь Эрмитажа Лариса Корабельникова в 2010 году заявила: «Все, что показали на днях строители, – это еще не музей, а музейное пространство. Эрмитаж не сможет начать перевозить в отреставрированные помещения восточного крыла Главного штаба предметы искусства, пока не завершится вся реконструкция. Это опасно: ремонт подразумевает вибрацию, повышенную влажность и пыль. Предполагается весь объем перестроечных работ завершить в 2014 году, после чего и будет торжественно открыт прекрасный филиал Эрмитажа».

Мойка, 57/Невский, 18 дом купца Котомина

Знаменитый петербургский дом Котомина принадлежит к числу интереснейших образцов жилого дома периода классицизма. Современный внешний облик здание получило после его капитальной перестройки по проекту зодчего В.П. Стасова в период 1812–1815 годов. Однако история участка, на котором он расположен, восходит к первым годам существования Санкт-Петербурга. По многообразию застройки этого земельного участка, граничащего с набережной реки Мойки, Невским проспектом и Большой Морской улицей, можно познакомиться не только с эпохальной историей Северной столицы, но и с ее архитектурой от периода основания города Петром I до наших дней. В 1705 году по повелению государя здесь построили просторный деревянный жилой дом для сподвижника и любимца императора адмирала Балтийского флота Корнелия Ивановича Крюйса.

Сегодня, всматриваясь в портрет знаменитого сподвижника Петра Великого, трудно поверить, что над его головой многократно нависали смертельные угрозы. Во времена строительства новой столицы и правления Петра I подобное случалось нередко. Это было время стремительных взлетов человеческих судеб, сменявшихся столь же быстрыми, порой трагическими падениями. Под следствием и страшным судом нередко оказывались самые преданные Петру I люди. В списке подобных государственных деятелей в период войны со Швецией оказался один из создателей регулярного российского флота адмирал Корнелий Иванович Крюйс, познавший на себе и милость, и великий гнев государя. Только заслуги перед российским государством спасли его от смерти и позора.

Голландец Корнелий Иванович Крюйс (1657–1727), военно-морской деятель, один из активных создателей русского флота, родился в Норвегии. В молодости совершал длительные плавания в Индию, к берегам Америки, работал на строительстве кораблей и гаваней. Много лет прослужил в голландском флоте в должности обертакелажмейстера. В период пребывания в Голландии Великого посольства Ф.А. Головин набирал в русскую службу опытных специалистов. Он-то и уговорил царя Петра взять капитана Крюйса во флот вице-адмиралом, утверждая в одном из писем, что «без такова человека у нас флот в добром состоянии не будет…» Моряк оправдал доверие. Он помог завербовать в Голландии необходимых мастеров и навигаторов, стал одним из создателей Азовского флота, командовал его эскадрой, готовил первые документы, регламентирующие морскую службу, в том числе «Статьи Крюйса» – прототип будущего Морского устава, составил карту Дона и Азовского моря.

Адмирал К. Крюйс

С 1704 года Крюйс вступил в командование флотом, организованным им на Балтике, обучал матросов, вербовал за границей кораблестроителей и морских офицеров.

Летом 1705 года русский флот под командованием адмирала Крюйса отбил все атаки шведов на русскую крепость Кроншлот и остров Котлин, благодаря чему удалось спасти возводимую царем новую столицу Петербурга. Шведский флот, потерпев неудачу, ушел к своим берегам.

За подобную победу полагалась немалая награда, но адмирал, защитивший Петербург, не был награжден. Сказался его нелегкий, конфликтный характер. Он всегда и везде конфликтовал с начальством и сослуживцами, всем говорил правду в лицо, если видел ущерб государеву делу или собственной чести. Посланный с донесением о победе капитан П. Сиверс сообщил царю, что адмирал не проводил предписанных государем учений флота, чем вызвал великий гнев монарха. Остался Крюйс без награды и после успешной обороны города от шведов летом 1708 года.

Укрепив подступы к столице, весной 1713 года Ф.М. Апраксин решил развивать наступление в Финляндии, расположив основные силы на судах галерной флотилии. Усилиями высадившегося десанта и конницы, действующей с суши, русские овладели большой частью Финляндии. Для нанесения удара по Швеции следовало провести в Ботнический залив галерную флотилию с русской пехотой, но путь ей преградил шведский королевский флот, стоявший у мыса Гангут.

9 июля 1713 года эскадра адмирала Крюйса из восьми кораблей, четырех фрегатов и четырех шняв вышла к Ревелю с целью соединиться с прибывшими туда дополнительными русскими судами. После этого Крюйсу предписывалось следовать к Гельсингфорсу для блокирования стоявшей там шведской флотилии. По распоряжению командующего русской эскадрой четыре легких корабля отправились вперед в качестве дозорных судов, получив приказ немедленно сообщить адмиралу о появлении кораблей противника. Около полудня 10 июля между островами Сомерс и Лавенсари русские обнаружили три неприятельских дозорных судна. Охотничий инстинкт морского волка Крюйса заставил его принять решение о немедленном преследовании шведов до ночи и взятии их на абордаж, после чего идти в Ревель и соединиться там с русскими кораблями. Наступившая темнота и полной штиль прервали преследование, но на рассвете недалеко от Гельсингфорса вновь появились три неприятельских дозорных шведских корабля. Крюйс на головной фрегате «Рига» вновь поднял красный флаг погони и велел командирам своих головных фрегатов «Св. Антоний» (капитан Рейс), «Выборг» (капитан-командор Шельтинг) и «Полтава» (капитан Геселер) догнать вражеские суда и незамедлительно взять их на абордаж. Выполняя распоряжение адмирала, командиры головных судов русской эскадры открыли по шведским кораблям пушечный огонь и приготовились к абордажной схватке. Но произошло непредвиденное. Эскадра тогда не располагала надежными выверенными картами Финского залива, и капитанов русских судов совершенно не насторожили непонятные для них действия шведов, все время менявших курс при своем бегстве от русских кораблей. Их маневры посчитали тогда намерением более выгодно напасть на русские суда. На самом же деле шведы попросту обходили известные им мели и подводные камни, на один из которых с ходу налетел русский фрегат «Выборг», поднявший сигнал бедствия. Вслед за ним к камню приткнулся и флагманский корабль «Рига». Крюйсу пришлось спустить флаг погони, два часа потратить на съемку с камня «Риги». А затем адмирал отправился спасать «Выборг», вместо того чтобы пересесть на один из быстроходных кораблей русской эскадры и довести преследование противника до завершения задуманной операции. Командир фрегата «Св. Антоний» Рейс, приблизившийся к неприятелю, ждал сигнала флагмана о начале абордажа. Сигнала он не дождался, дал залп и повернул назад. Воспользовавшись замешательством русских, шведские суда, проведя разведку, благополучно ушли в Гельсингфорс к своей эскадре.