Красный туман (СИ) - Айя Субботина

   Дикая аркана во всей ее ужасающей силе.

   Имаскар поравнялся с големом, пустил коня в обход и со всей силы рубанул по ногам. В сравнении с размерами туши, собственный меч выглядел нелепо маленьким, неспособным причинить громадине хоть какой-нибудь ущерб. Архат особо и не верил в это, просто ударил, развернул коня - и ударил снова, посылая животное в галоп, прочь от метящего в него кулака. На этот раз в него все-таки угодило несколько ошметков. Оторванная голова шагрита врезалась в затылок, будто каменное ядро. На миг в глазах архата потемнело, в воздухе запахло чем-то резким, отчего ноздри словно ковырнули ножом.

   Имаскар стянул шлем: сделать это оказалось сложно, мешала оставленная ударом вмятина. Голем бушевал. Удар причинил ему боль - это слышалось в его реве, в котором Имаскару слышалось что-то по-детски капризное. Нельзя обманывать себя, не может чувствовать то, что мертво столетия назад. Это всего лишь необузданная аркана.

   Стройным клином воины протаранили ожившую гору мяса. Голем, не способный на осмысленные действия, неряшливо отбивался и все-таки вышиб нескольких воинов из седел. Ксиат что-то прокричал и отряд быстро перегруппировался. От бреши не осталось и следа, потерявшие лошадей всадники уже поднимались.

   Голем оживился. Если раньше в его действиях сквозила рассеянность и неуверенность разбуженного посреди ночи ребенка, то последующие атаки окончательно выветрили из него сонливость. Теперь он действовал двумя руками: чем больше кусков он от себя отрывал, тем массивнее становилась туша. Головы, руки и ноги летали и над головами воинов. Одного всадника голем смел размашистым ударом лапы, другого засыпал грязью. На месте, где только-то гарцевал конь и его всадник, стремительно образовался слизкий холм.

   Имаскар развернул коня, быстро определился с местом атаки и дал животному шпор. Ксиат угадал намерения своего шианара, стегнул коня и призывными криками перетянул на себя внимание голема. Воины помогли ему, кромсая и отрезая от туши здоровенные куски. И несмотря на то, что гора мяса довольно успешно отбивалась, перевес был на стороне всадников.

   Архат повел коня влево, стараясь, чтобы животное держалось около туши. Не слишком удачная затея - запах дикой арканы будоражил коня, заставлял забывать команды и не слушаться поводьев. Но Имаскару удалось провести маневр. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, он уцепился за торчащий из плоти толстый сук и повис на нем. Голем не придал - а скорее всего вовсе не заметил - значения болтающемуся человеку. Ксиат дразнил его свистом и уколами, а воины, заходя то слева, то справа, перебрасывались его вниманием словно костью. Туша ревела, рвала себя на куски, но не могла оказать достойного сопротивления.

   Имаскар повис на тухлой плоти, словно муха. Мерзкое занятие, но ничего не поделаешь - без поддержки умелого арканиста дикую аркану не обуздать. Можно искромсать голема на куски, но он все равно соберется снова. Единственный способ остановить эту гору мяса - найти проводник, наделенный арканой предмет где-то с недрах чудовища. Имаскару оставалось уповать на Создателей и верить, что это не кольцо и не булавка, или другая мелкая безделушка, надежно спрятанная в недрах туши.

   Цепляясь за кости, скользкие от крови и отслаивающейся плоти, Имаскар прокладывал путь наверх. Стоило доползти до туловища, как удача отвернулась от воинов. Голему надоели игры воинов, и он перешел в наступление. Сначала он топтал ногами, потом крушил кулаками. Ударяясь о землю, беспалые руки оставляли глубокие вмятины. Еще один всадник отлетел на добрый десяток метров. Лошадь поднялась на ноги, заржала и потянула несчастного за собой.

   "Скорее, - торопил себя Имаскар, - так недолго и всех людей потерять".

   При текущем положении дел, потреря даже одного воина - непозволительная роскошь. Карабкаясь по спине ожившего голема, Имаскар отбивался от назойливой мысли: а что если Даната была права, и ему следовало оставить мертвых заботам Скорбной и посвятить себя Союзу? Вернее тому, что от него осталось. Он ни на шаг не приблизился к мечу, но уже потерял нескольких воинов. И скольких еще потеряет, гоняясь за мечтой?

   Проклятье! Льяры не было рядом, но он явственно слышал ее сиплое: "Ты должен слушаться Мать. Иди на запад...". На запад, конечно, обязательно. Только сперва переползти бы через голема.

   Один раз Имаскар едва не сорвался. В какой-то момент кость, за которую он держался, ослабла и выскользнула из туши, как ядро из ореховой скорлупы. Только отточенные в битвах навыки помогли архату не растеряться и практически на лету ухватиться за первый же подвернувшийся уступ. Не случись этого - архат рухнул бы прямо под ступни голема. Тот как раз топтался на разожженной голове лошади, все глубже вбивая в столетнюю грязь осколки черепа. Имаскар мысленно проклинал голема, дикую аркану, но больше всех - себя, за то, что приказал идти через опасные Пустоши. Знал, что проклятое место просто так не отпустит, но поступил в угоду прихоти. И вот теперь, из-за призрачной надежды найти следы Аккали, несколько воинов сложили головы. Воинов, чья утрата для Союза меча невосполнима. По крайней мере, пока Мать не приведет обещанное подкрепление.

   Имаскар поздно сообразил, что его рука сжимает рукоять. Блестящая, будто только что выкованная сталь выглядела неприлично опрятной в горе гнилого мяса. В крестовине можно различить белый камень, гладкий и полированный, размером с куриное яйцо. И на всем - ни царапины. Только оценив все это, Имаскар почувствовал заметную вибрацию в ладони - песнь арканы. У архатов в крови особенная к ней чувствительность. Наверное, меч находился глубже, но голем своими резкими движениями вытолкнул его наружу.

   А что, если это тот самый меч? Имаскар отогнул шальные мысли. Откуда Мечу пепла взяться в проклятой Создателями земле?

   Имаскар поднапрягся, налегая со всей силы. Тщетно: меч сидел слишком глубоко, усилия архата даже не расшевелили его.

   Голем между тем бушевал все сильнее. Безмозглый и бездушный, он хорошо понимал, что загребать людишек руками гораздо эффективнее, чем пытаться их растоптать. Один взмах - и пара воинов отлетела на добрый десяток метров, еще один - и на этот раз смело Ксиата. Всадников становилось все меньше.

   Треклятый меч, ну давай же! Имаскар, насколько это было возможно, уперся ногами, потянул снова. Не встретив сопротивления, стопы мягко вошли в плоть. Имаскар потянул еще, стиснул зубы, подавляя натужный рык. Давай же, дрянная железяка!

   Лезвие меча показалось из плоти на пол ладони. Голем на миг замер, остановился, как оставленная без кукловода марионетка. Имаскар воспользовался задержкой и поднапрягся еще. Вот уже и половина клинка видна: покрытая грязью, но хищно острая, будто только что обласканная точильным камнем кромка.