Бриллианты с царской иконы - Ольга Баскова

– Самое печальное, что Заломова так и не поняла, что натворила, – процедил майор, – и вышла в полной уверенности в своей правоте.

– Да, это печально, – кивнул Бублик и похлопал коллегу по плечу. – Да не переживай ты так.

– Я всегда переживаю, когда человек сбивается с истинного пути, – тихо сказал Горбатов. – Особенно если это человек образованный, который мог бы принести пользу.

– Я тебя понимаю. – Александр схватил третий бутерброд, но, посмотрев на следователя, едва надкусившего первый, положил его обратно.

– Бери, – напутствовал его майор. – Знаешь, мне и есть расхотелось. Паршиво как-то на душе.

– Больно уж у тебя колбаска вкусная, теща – мастерица, – похвалил Бублик и завернул бутерброд в салфетку. – Ладно, успокойся. Это не первое и не последнее твое дело. – Он хотел еще что-то добавить, но передумал и махнул рукой: – Захочешь поговорить – заходи.

– Ты тоже. – Майор еле выдавил улыбку.

Ему хотелось вскочить, закричать и бить кулаками по столу, пока не затихнут бушевавшие эмоции.

Глава 51

Болгария, София, 1884 г.

Оказавшись в Кракове, Николай первым делом разузнал, в какой гостинице лучше остановиться. Денег у него было достаточно, бриллианты уютно лежали в чемодане, но отсутствие документов могло сильно повредить ему.

В Европе хозяева отелей все были людьми законопослушными и связанными с полицией, сообщая ей о подозрительных личностях, пытавшихся заселиться в их гостиницы. Вот почему свобода Николая оставалась относительной, а опасность продолжала подстерегать его на каждом шагу.

Прежде чем заселиться в одну из самых дорогих гостиниц, Савин зашел в ресторан и, угостив парочку завсегдатаев, коротавших время за бутылкой шампанского, узнал, что есть один небольшой отель, принадлежащий старику французу.

Хозяин скучал по родине и поэтому относился к клиентам-французам как к родным.

Узнав об этом, Савин обрадовался. Он решил продолжать выдавать себя за графа де Тулуз-Лотрека, естественно, французского подданного русского происхождения, и, попрощавшись с двумя новыми знакомыми, нанял извозчика и приказал везти к отелю.

Отель действительно был небольшой, но очень чистенький и аккуратный.

Хозяин, бледный старик с морщинистым, как печеное яблоко, лицом, сидел на скамейке возле входа и лично встречал каждого желающего поселиться.

Николай, быстро поднявшись по ступенькам, галантно поклонился ему и произнес по-французски:

– Добрый день, мсье. Я слышал о вас много хорошего и желаю поселиться в вашем отеле.

Французский Савина, как всегда, был безупречен.

Тусклые глаза старичка оживились, лицо засияло.

– Вы парижанин? – спросил он с придыханием, будто не веря своему счастью.

Николай кивнул:

– Да, я живу в Париже, но, признаюсь, во мне больше русской крови.

Хозяин хлопнул в ладоши и засуетился, как наседка возле цыплят:

– Нет, нет, вы настоящий парижанин. О этот ни с чем не сравнимый говор! – Он взял Савина под руку и доверительно сообщил: – Вы не представляете, как я жажду уехать отсюда. Но, – он грустно заморгал, – пока не могу этого сделать, потому что моя жена, полька, категорически против продажи отеля. Его ведь с собой не увезешь. Вот и приходится мне… – старик не закончил фразу и горестно улыбнулся. – Так вы хотите поселиться здесь? Весьма вам благодарен.

Хозяин подошел к конторке и достал потрепанную книгу.

– Будьте добры ваши документы, мсье.

Николай замялся. Наступила самая неприятная минута.

– Видите ли, – он немного побледнел, его глаза увлажнились, лицо выражало отчаяние, – со мной произошла одна история. В поезде у меня украли сумку с документами. Счастье, что деньги находились в кармане и не достались ворам. Я не знаю, что делать, мсье. Может быть, вы поможете мне добрым советом?

Старик закивал, и огурцеобразная голова закачалась на тонкой жилистой шее:

– Разумеется, я помогу вам. Но какая неприятность, мсье. В наше время развелось столько мошенников!

Савин поклонился, всем видом выражая согласие.

– Как ваше имя, мсье? – поинтересовался хозяин.

– Я граф де Тулуз-Лотрек, – ответил Николай важно. – В Париже я занимаю достойное положение в обществе. Но в Кракове, к сожалению, я никого не