Пороховой погреб Европы - А Задохин

Пока интересы и ценности наций организуются и представляются в мировом пространстве государствами, что закреплено в международном праве как принцип государственного суверенитета. Однако они - интересы и ценности нации, - опосредованные властными структурами, подвергаются эрозии, ибо государство (структура власти), основываясь на предоставленном ему праве организовывать и представлять интересы общности (нации) и на праве суверенности, может попирать интересы личности или какой-то группы, ссылаясь на интересы этой же общности. В то же время интересы личности так же суверенны и равнозначны, как интересы какой-то общности, что зафиксировано в Уставе ООН. В результате конфликта интересов может произойти распад существующего государства, что и произошло в Югославии.

С другой стороны, отдельная группа, ссылаясь на предоставленные ей и личности права на самоопределение и частную собственность и предпринимательство, может продиктовать сообществу свое понимание миропорядка. Именно так периодически и происходит, что является признаком перестройки мировой системы.

Приходится констатировать, что проблема урегулирования интересов личности и группы (нации/государства) сложна сама по себе и в значительной степени зависит от конкретной ситуации, а не только от характера политического режима. Кроме того, нельзя утверждать, что существующие в настоящее время механизмы регулирования интересов на уровне государства и межгосударственных отношений эффективны. Также нельзя утверждать, что будущий мировой порядок, основанный на примате личности, будет менее противоречив, чем порядок, основанный на суверенитете государства.

С этой точки зрения и следует рассматривать ситуацию на Балканах. Война в Югославии актуализировала проблему государственных границ и безопасности наций в их историческом измерении. Западные страны, в очередной раз взявшись за решение балканского вопроса, попытались предложить Балканам модель организации пространства, основой которой был бы теперь антропоцентрический принцип.

Действительно, с точки зрения европейцев, вопрос о реализации прав и свобод личности на Балканах стоит особенно остро. Другое дело, что сама личность на Балканах еще находится в процессе самоопределения и в большей степени утверждается в той иерархии этнических взаимовосприятий, которая существует в регионе. В этой связи более важной проблемой на Балканах является вопрос гармонизации этнических отношений в рамках существующих государств и отношений последних между собой. Следует учитывать, что границы балканских государств и степень их легитимности оспариваются и действительно могут быть оспорены рядом этнических групп, так как в прошлом они устанавливались без учета их мнения или согласия, ибо в организации этих государств принимали участия великие державы, заботящиеся еще и о собственных интересах и балансе своих сил в данном регионе. Такая политика не только не способствовала миру и развитию народов, а напротив, стала одной из причин этнических и региональных конфликтов. К сожалению, впоследствии ответственность за это не только не была признана великими державами, но подобный подход применялся неоднократно, например, во время конфликтов, явившихся результатом распада Югославии.

Таким образом, требования народов (этнических групп), которым по тем или иным причинам не предоставили возможности создать свои государства или создать их в границах, которые они считают справедливыми, могут быть признаны обоснованными. Другое дело, что этнический принцип образования государств изначально ущербен, так как ставит много вопросов, обращенных в прошлое, но не имеющих ответа в настоящем и перспективы для этого в будущем. Более того, образование новых государств как и территориальных автономий на этнической основе неизбежно рождает новые несправедливости и встречные претензии объективного и субъективного плана, что не способствует устойчивому развитию отдельного общества и системы международных отношений. В силу этого сдерживающим фактором этнического экстремизма и сепаратизма могла бы стать политика культивирования на Балканах все тех же идей федерализма, но уже в рамках всей Европы, и приоритета интересов личности над группой.

С другой стороны, рассматривать проблему взаимоотношений этнической группы с государством только в ракурсе соблюдения прав человека было бы не верно, ибо зачастую реально речь идет об интересах этнических элит или их борьбе за перераспределение власти на определенной территории. Таким образом, вопрос о том, как нейтрализовать конфликт этнонационализмов в рамках одного государства, остается пока без ответа. Остается без ответа и вопрос о том, почему население или какая-то этническая группа должна терпеть насилие со стороны государства ради сохранения международной стабильности и приверженности принятым когда-то нормам международного права. Или же напротив, - почему население какой-то территории или этническая группа не может обратиться за помощью к государству с целью предотвращения насилия со стороны той или иной этнической группы, преследующей какие-то политические и экономические цели.

Соглашаясь с тем, что в целом настоящая система управления мировым пространством (через взаимодействие государств под эгидой ООН и на основе существующего международного права) не совершенна, следует признать, что пока мировое сообщество еще не способно создать новую. Национальные государства и принцип национального интереса необходимы, как исторически сформировавшийся ориентир в мировой политике. Как представляется, следует сохранять такую форму самоорганизации социально-политической жизни как национальное государство, являющееся той силой, которая сдерживает как этно-политический сепаратизм, вносящий хаос в международные отношения, так и тенденции неоимпериализма демократического толка.

Одновременно необходимо прилагать усилия для формирования новой максимально плюралистической и открытой модели государства и международных отношений, которая бы ориентировалась не только на государство/власть, но и на интересы гражданского населения, интересы территорий, представленные как на уровне нации, так на уровне отдельной группы и личности.

Пока же не удается в каждой конкретной ситуации четко определить полномочия государства и сообщества при разрешении противоречий, возникающих при столкновении интересов личности и государства, отдельной (этнической) группы и государства на почве перераспределения власти и ресурсов.

Это проявляется в современных международных отношениях в ряде конфликтов и кризисов, в которые были втянуты не только непосредственные участники - государство и отдельная этническая группа, но и мировое сообщество. Например, конфликт курдских этнических групп с иракским государством и конфликт албанцев Косово с югославским государством. В этих случаях одна сторона стремилась реализовать право на самоопределение, другая, поддерживаемая соответственно арабским и сербским населением, сохранить целостность государства. Обе стороны, используя военную силу, попирали права и интересы друг друга.

В Ираке и Югославии государственные структуры применили силу с целью поддержания законного порядка, масштабы которой, по мнению внешних наблюдателей, были не адекватны заявленной цели. В ответ на это против названных суверенных государств военную силу применили те государства, которым ООН предоставило право урегулировать конфликт или поддержкой которой, по их мнению, они заручились. В то же время не получили должного осуждения вооруженные методы, которыми курдские и албанские общины попытались добиться своих целей.

Подобная ситуация сложилась и в Турции, где существовал конфликт между курдами и турецким государством. Но в этом случае мировое сообщество сочло возможным не применять силу против турецкого государства или другой стороны конфликта, хотя масштаб насилия с обеих сторон был не меньший, если не больший.

По иному отнеслось мировое сообщество к ситуации в Чечне. Здесь так же, как и в случае с турецкими курдами и югославскими албанцами, действия чеченцев можно охарактеризовать как сепаратистские и направленные против законной власти. Причем методы достижения целей также нельзя было назвать цивилизованными, при том что в отличие от курдов и даже косовских албанцев положение чеченцев в последние десятилетия существования СССР вряд ли можно квалифицировать как угнетение и притеснение национального меньшинства.

Самопровозглашение независимости Чечни было вызвано стремлением силой перераспределить (захватить) власть на Северном Кавказе. Это в конечном итоге привело к вооруженному конфликту с центральной властью, но не к конфликту этнических групп, как это имеет место в юго-восточных районах Турции и на территориях бывшей СФРЮ, где наряду с государственными силовыми подразделениями действовали самодеятельные вооруженные отряды гражданского населения. Напротив, чеченские вооруженные незаконные формирования терроризировали население Чечни и соседних районов Ставрополья и Дагестана.