Пороховой погреб Европы - А Задохин

Ортодоксы или сторонники восточных приоритетов во внешней политике России, просто осторожные политики могут сказать, что тесное сотрудничество с НАТО или разговоры о вступлении России в эту организацию могут навредить ее отношениям с Китаем и некоторыми другими азиатскими державами. Но не окажется ли, что со временем именно эти державы возьмут курс на сотрудничество с НАТО и опередят в этом Россию. Тем более что западные государства, заинтересованные в азиатских рынках, быстро реагируют на изменение ситуации в той или иной стране. Например, после того как в Иране оппозиция победила на парламентских выборах весной 2000 года, западные государства моментально стали налаживать отношения с этой страной, поощряя тем самым любое мало-мальское движение в сторону плюралистического государства.

Поэтому ставка России на союз с Востоком может принести дивиденды, если речь будет идти действительно о национальных интересах, а не о геополитической конъюнктуре или об интересах бюрократического капитала или отдельных финансово-промышленных групп.

В рассуждениях о перспективах российско-западных отношений много иррационального: алмаристские ожидания, изоляционистские комплексы, вчерашние обиды и т. д. В настоящее время к вступлению России в НАТО не готовы политически и технически, а главное, психологически обе стороны. Но ситуация может измениться, когда произойдет смена поколений и потеряют актуальность прежние стереотипы и будет легче решать проблемы, которые встанут в связи с подачей Россией заявки на вступление в Евро-Атлантический союз. Конечно, могут и должны быть другие варианты европейской политики России, обеспечивающей ей в Европе положение равнозначное НАТО. Но в любом случае вряд ли будет продуктивна ориентация на конфронтацию, речь может идти только о тесном партнерстве и сотрудничестве с НАТО, в том числе и с США в Европе. Причем представляется целесообразным, чтобы постепенно военные вопросы в отношениях России и Северо-Атлантического союза подчинялись вопросам политическим, посвященным укреплению европейской безопасности и решению глобальных проблем развития.

Будущее России не исчерпывается проблемой ее отношений с НАТО или США. Напротив, военное соперничество в мировой политике является лишь одним из издержек верности традициям или побочным продуктом экономической и технологической конкуренции. В России же актуализация проблемы ее отношений с НАТО определяется не только профессиональным беспокойством военных по поводу нарушения стратегического баланса сил, но и беспокойством военных элит в связи с изменениями их статуса в обществе и политике, которые они склонны расценивать как негативные. Нельзя исключать также, что в целом властные элиты, как можно судить по их высказываниям, обеспокоены и тем, что НАТО может предпринять военную операцию на территории СНГ или России, подобную осуществленной в Югославии. Теоретически такая возможность существует, хотя маловероятно. Скорее всего, это беспокойство выражает неуверенность самой власти в себе, в том смысле, что она окажется не способной обеспечить внутриполитическую стабильность без ущерба для развития демократии в России и международной безопасности, что соответственно может быть поводом хотя бы для постановки вопроса о принятии каких-то санкций против России.

Пока же очевидным представляется, что новые уровни конкуренции в мировом социокультурном пространстве диктуют необходимость и новых форм самоорганизации и все более изощренных ответов на вызовы развития. Оптимальным вариантом ответа могло бы стать успешное проведение реформ и выход из кризиса. Иначе говоря, необходимо "русское чудо", подобное немецкому или японскому, которое не сводится только к чисто экономическим реформам, а подразумевает и подвижки в социальном сознании. Последнее тем более необходимо в связи с новыми тенденциями глобального развития.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Балканские народы и государства переходят в ХХI век с целым рядом нерешенных международных проблем и неурегулированных противоречий и конфликтов. Причиной этого является сохраняющийся конфликтный характер этногенеза балканских народов и незавершенность этапа становления нациогосударств. Кроме того, многие проблемы Балкан не находят решения из-за того, что внешние силы, традиционно претендующие на соучастие (точнее, патерналистскую политику) в балканских делах, не могут и/или не хотят увидеть в балканских народах и государствах равнозначного им субъекта международных отношений.

После Второй мировой войны противостояние двух военно-политических блоков и двух сверхдержав - СССР и США было основано скорее не на конфликте интересов, что было бы естественным, а на конфликте ценностей и идеологий. И в этом смысле Балканы, как и во времена борьбы двух Римов, позднее христианства и ислама, стали большим Косовом полем, на котором это противостояние разворачивалось. Причем оно достигло такой остроты, что стало практически самоцелью. Но чем меньше социалистического оставалось в лагере социализма и больше социализма - в лагере капитализма, тем абсурднее становилось противостояние.

Идеологическая переориентация политической системы в СССР прекратила непродуктивное противостояние и, как кажется, наметила перспективу для сотрудничества бывших противников, в том числе и на Балканах. Но распад СССР и Югославии внес свои коррективы - в баланс в системе международных отношений и позитивные тенденции в развитии мирового сообщества после окончания холодной войны. Волна этнических конфликтов захватила пространства бывших СССР и Югославии, возбуждая националистические чувства и разрушая существующие социальные и политические коммуникации.

Дальнейшая судьба Балкан зависит от того, какой характер примет процесс сопряжения прошлого, настоящего (в котором пока больше прошлого) и будущего балканских народов, определяемого тенденциями мирового развития: либо они интегрируются в европейское социокультурное пространство как особый регион, либо останутся геополитическим транзитом и буферной зоной между европейской и ближневосточной цивилизациями, ареной столкновения геополитических интересов и различных ценностей.

Балканы в конце ХХ века опять оказались в ситуации похожей на ту, которую они переживали в начале столетия. Тем временем соседние европейские государства, постепенно переходя на новые более высокие уровни политической интеграции, прилагают усилия по формированию наднациональной идентичности.

Действительно, процесс глобализации предопределяет появление новых форм организации социальных пространств и новых ценностных ориентиров. И хотя считается, что за всем этим стоят транснациональные корпорации, нельзя сводить проблему только к тенденциям мировой экономики. Наряду с ними набирает силу другой процесс. Он выражается в том, что личность все более обособляясь и создавая (в том числе и с помощью инновационных коммуникационных систем) собственный, выходящий за рамки национальных государств космос и одновременно становясь основным производителем интеллектуальной информации, все больше претендует на самостоятельную и независимую от государства и группы роль в мировом пространстве. И это приводит к тому, что интересы автономизирующейся личности сопрягаются и вступают в конфликт с менее подвижными интересами и ценностями, консолидированными в рамках нации.

Следует учитывать и то, что интересы и права отдельной личности могут быть реализованы только через социальные коммуникации, что предполагает образование каждый раз новой группы, а значит, опосредованное, а не прямое (чистое) их представительство. То есть неизбежно встает вопрос о том, какая еще новая группа и каким образом будет представлять и защищать интересы личности в мировом сообществе. Не говоря уже о том, что разным режимам власти и культурам присуще различное толкование прав человека и понимание полноты их реализации.

Пока интересы и ценности наций организуются и представляются в мировом пространстве государствами, что закреплено в международном праве как принцип государственного суверенитета. Однако они - интересы и ценности нации, - опосредованные властными структурами, подвергаются эрозии, ибо государство (структура власти), основываясь на предоставленном ему праве организовывать и представлять интересы общности (нации) и на праве суверенности, может попирать интересы личности или какой-то группы, ссылаясь на интересы этой же общности. В то же время интересы личности так же суверенны и равнозначны, как интересы какой-то общности, что зафиксировано в Уставе ООН. В результате конфликта интересов может произойти распад существующего государства, что и произошло в Югославии.

С другой стороны, отдельная группа, ссылаясь на предоставленные ей и личности права на самоопределение и частную собственность и предпринимательство, может продиктовать сообществу свое понимание миропорядка. Именно так периодически и происходит, что является признаком перестройки мировой системы.