Ненаглядная жена его светлости (СИ) - Зика Натаэль

Дар!

У Сонии проснулась магия. Возможно ли, чтобы она  себя исцелила?

Каким образом, интересно? Ничему не обученный маг-новичок, и исцелил?  Сама себе сломала кость и срастила её обратно... Бред. Скорее можно поверить, что это лекарь тайно от хозяина, используя по ночам порталы, пробирался в усадьбу и  чинил герцогине ногу...

Ладно, утром он осторожно прощупает Ханца. Но в любом случае прекрасно, что его супруга больше не хромает.

Перед мысленным взором мелькнул последний перед исчезновением взгляд Сонии, и герцог тяжело вздохнул:  ему и раньше-то с ней не было просто, а после того, как женщина хорошенько себя накрутит...

Огорчённо вздохнув, мужчина снова лёг и закрыл глаза. Какое-то время сон не шёл, но  усталость постепенно брала своё. Через несколько минут Арман словно куда-то провалился.

Полумрак, белые простыни просторной кровати.  Обжигающая страсть и странная нежность, переплетение тел и робкие ласки женской руки, от которых почему-то заводит сильнее, чем заводило от умелых, уверенных прикосновений другой женщины.

Бархат  кожи и шёлк волос под его губами, тихий, полный страсти стон и вскрик удовольствия. Запах цветов. Тонкий, еле уловимый...Единственный в своём роде.

Адель пахнет иначе. Да и в постели она ведёт себя намного раскованнее.

А тут...

Наваждение.

Поворот головы, изящный изгиб шеи и маленькое, трогательное ушко. Упругий локон и восхитительные полукружья, словно созданные  под его руку...

Сония?!

Герцог вынырнул из такой реальной полуяви и рывком сел на кровати.

Что это? Сон или это было на самом деле?

Было... Тогда.

Но...

Проснулся он с Адель!

Мужчина снова вызвал воспоминания волшебной ночи, которая больше ни разу не повторилась.

Шаг за шагом, мгновение за мгновением, он восстанавливал события, начиная с того момента, как ворвался в спальню герцогини, осыпая её упрёками и обвинениями.

Ещё бы – узнать, что жена изменила с менестрелем! Любой взорвётся.

А потом...

Потом его злость незаметно переросла в страсть. Сначала – из-за желания наказать, заклеймить. Пометить собой навязанную жену, чтобы выбить из её головы все  мысли о другом мужчине. А потом, когда Сония неожиданно ответила... Он-то ждал сопротивления и слёз, а получил робкий отзыв и неумелые, но такие потрясающие ласки.

Он почти потерял голову и едва не потерялся в ощущениях. В процессе  залили постель водой,  после чего пришлось  унести герцогиню в свою спальню.

Поэтому он проснулся у себя в комнате!  Всевидящий, да он до утра не мог оторваться от жены!

Но проснулся с Адель. Причём, уверенный, что провёл эту ночь именно с ней.

С Адель, которая сообщила, что Сония перед рассветом, как он и приказал накануне, уехала в поместье.

Мужчина перевёл дыхание и стиснул кулаки: графиня что-то сделала с его памятью. Заменила воспоминания. Вернее, заменила в его воспоминаниях Сонию на себя.

Поэтому  волшебная ночь, как он ни старался, ни разу не повторилась – он  прилагал усилия не к той женщине!

Дар у графини очень слабый, наслать на него морок  ей не под силу. Значит, она воспользовалась меняющим воспоминания артефактом.

С-с-стерва! После того, что он для неё сделал!!!

А Сония? Она-то отлично  всё помнит! И раз наутро муж не одарил супругу драгоценностями и вообще, ни словом, ни разу не вспомнил о том, что было, она  думает, что для него та ночь ничего не значила.

Герцог со стоном обхватил голову руками.

К счастью для Адель,  он не имеет возможности добраться до неё прямо сейчас. Но рано или поздно им придётся встретиться! И тогда...

Если бы ему не заменили память, он обязательно бросился бы вдогонку за Соной! Как только проснулся и услышал, что она уехала, сразу бы отправился в Тополя.

И?

Герцогиня оказалась в другом месте. То есть, не дождавшись жену в поместье, он поднял бы на уши полгерцогства. Разумеется, пропажа скоро нашлась бы.

А дальше?

А дальше он, скорее всего, перевёз бы герцогиню в поместье, как ранее и планировал. Но теперь уже не  в ссылку, а на время, пока решает вопрос с леди Адель.

На самом деле, не стоило женщинам встречаться под одной крышей.  И в этом случае он не пытался бы сделать графине бастарда.  По крайней мере, сам.

Самое вероятное – отвёз бы вдову к де Лирри и лично проследил, чтобы за пару месяцев Рене от  контракта на работу дозрел до брачного обряда.  Ведь как только графиня станет женой, магическая клятва потеряет свою силу.

И он смог бы  со спокойной душой вернуть Сонию  в замок и свою жизнь.

Рист! Пожар...

К тому времени возвращать было бы уже некого!

Получается, Адель заменила ему память, поэтому он проигнорировал отъезд жены. Потом  Умар перепутал названия, Сония закапризничала и отказалась покидать усадьбу.

И благодаря всему этому она осталась жива.

Рист...

Злость постепенно сходила на нет.

Адель поступила отвратительно, хоть он и понимает, какие мотивы ею двигали.  Но одновременно с этим её предательство, по сути, спасло жизнь Сонии.

Что ж. Понять мотивы графини  можно, простить – нет.

Поэтому для себя он этот вопрос закрывает навсегда и в судьбе Адель принимать участия больше не будет.

***

В груди неожиданно остро кольнуло.  Адель замерла, прислушиваясь к организму.

Но боль не повторилась, и женщина осторожно выдохнула.

Она молода, здорова, не может быть никакой болезни. Или может?

Сердце ни с того ни с сего не болит.

Надо показаться целителю!

– Леди Адель, хоцу!

Графиня опустила голову и улыбнулась двум одинаковым мордашкам.

– Что, мои хорошие? Пи-пи? Пить? Кушать?

Девочки синхронно кивнули.

Молодая женщина тряхнула головой, прогоняя грустные мысли и взяла девочек за руки, чтобы отвести их в дом и разобраться с очередностью желаний.

Потом они умывались и переодевались, потому что Мари испачкала передничек, а Ани оставила отпечаток пятерни на воротничке.  Называется, малышки полчаса побегали по саду.

За период бодрствования детей у неё ни минутки свободного времени не было – попробуй  угонись за двумя активными девочками!  Днём дети спали всего час, она едва успевала сама поесть и разобрать игрушки и одежду близняшек.

А еще ей хотелось уделить внимание и Полю, старшему сыну графа. Мальчик помнил мать и долгое время морозился на новую гувернантку.

Вернее, поначалу она не вызвала у ребёнка неприязнь. Наоборот, Поль  принял графиню вполне благосклонно, ведь с её появлением вездесущие сёстры перестали врываться в его комнату и наводить там свой порядок. Да и папа, убедившись, что дочери в хороших руках,  заметно выдохнул.

Но стоило Полю заметить, что отец оказывает графине знаки внимания – подаёт ей руку, отодвигает стул,  приглашает прогуляться по саду, когда близняшки спят,  как ребёнка словно подменили.  Теперь мальчик демонстративно игнорировал просьбы гувернантки, перебивал и неизменно  требовал от  графа внимания к себе, стоило тому обратиться к леди с вопросом или просто подойти близко к гувернантке.

Адель понимала, что мальчик ревнует  отца к чужой для него женщине, и старалась сгладить углы.

С сёстрами проблем не было – девочки приняли её сразу и безоговорочно. А через  месяц Ани впервые назвала её мамой.

Это случилось, когда они все вместе находились в саду. И надо же такому случиться, что бы именно в это время граф решил к ним присоединиться!

Гувернантка замерла, не зная, как отреагировать, и поймала нечитаемый взгляд де Лирри. Словно мужчина тоже замер, давая ей возможность самой принять решение.

– Что, милая? – отмерла Адель и наклонилась к малышке. – Ты упала?

– Болно!

– Где? Дай, подую. Вот и всё, скоро заживёт!

– И я! – Мари, наблюдавшая со стороны, подбежала и протянула совершенно целую ладошку. – Упала! Воть!

– И тебе подую, – Адель взяла замурзанную ручку и старательно подула, а потом поцеловала  девочку в не менее замурзанную щёчку. – Вот и всё! А теперь скорее умываться и переодеваться!