Теория небесных влияний. Человек, Вселенная и тайны космоса - Родни Коллин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Данные различные состояния верхних и нижних век и самого глаза соединяются в почти неограниченное количество выражений, каждое из которых представляет собой точный указатель состояния данного человека. Более того, каждый человек имеет одно привычное выражение глаз, которое является равнодействующей всех относительных состояний его интеллектуальной, эмоциональной и инстинктивной функций на протяжении многих лет. В связи с этим можно упомянуть восточный эстетический канон, который требует, чтобы обычные люди изображались с верхними и нижними веками, одинаково изогнутыми, боги – с верхними веками в форме арки и прямыми нижними, а демоны – наоборот.
Кроме того, помимо расширения и сжатия, глаза могут смотреть влево и вправо, вверх и вниз, а рот, помимо закрытости или открытости, изгибается вверх или вниз. В общем, можно сказать, что движение вверх представляет желание или удовольствие, движение вниз – уныние или печаль, а движения в стороны – отвлечение внимания без какого-либо эмоционального оттенка.
Здесь необходимо ввести еще один принцип, неотъемлемый от изучения физиогномики, а именно, что все проявления человека могут быть разделены на два вида: те, что происходят из его сущности, то есть физических качеств, способностей и склонностей, с которыми он родился; и те, что идут из его личности, то есть всего, чему он до сих пор обучился и перенял, что имитировал и накладывал на свою сущность. В физиогномике правая сторона лица считается зеркалом личности, а левая – сущности; так же как в хиромантии правая и левая руки; а кроме того сердце – движущая сила сущности организма – расположено с левой стороны груди.
Поэтому наряду с упомянутыми выше движениями рта, носа, глаз и ушей можно так же ясно увидеть, что правый глаз, отражающий состояние личности, отличается от левого, отражающего сущность; а левая ноздря – от правой. А «кривая улыбка» – когда правая половина рта, изогнутая личностью вверх, противоречит левой половине, изогнутой вниз реальными чувствами сущности – стала ходячим выражением. Те же два неизвестных и невидимых отверстия, расположенные на центральной линии головы, могли бы, будучи развитыми, относиться к человеку как целому или к совершенному объединению сущности и личности.
Таким образом, мы видим, что все выражения человеческого лица управляются шестью главными принципами:
1) тройное деление головы, отражающее интеллектуальную, эмоциональную и инстинктивную части организма;
2) семерное деление отверстий и органов восприятия, соответствующее семи человеческим функциям;
3) тройное деление каждого органа, представляющее интеллектуальную, эмоциональную и инстинктивную части соответствующей функции;
4) расширение, расслабление и сжатие каждого органа, представляющее принятие, равновесие или отвержение в соответствующей функции;
5) движение вверх, по сторонам и вниз каждого органа, представляющее желание, отвлечение и подавленность в соответствующей функции;
6) двойное деление лица и всех отверстий и органов восприятия, соответствующее сущности и личности данного человека.
Все возможные выражения, доступные человеческому лицу, от самых дьявольских до самых восторженных, создаются взаимодействием этих шести принципов и с их помощью могут быть проанализированы. И если нам возразят, что данная классификация произвольна и недоказательна, то мы должны вновь подчеркнуть, что она – как все прочие идеи настоящей книги – дана как основа для наблюдения. Правдоподобная или неправдоподобная, доказательная или недоказательная, всякая теория останется для читателя только теорией, пока он не подтвердит или не опровергнет ее сам для себя, на основе собственного личного наблюдения и опыта. Поскольку ни вера, ни неверие, ни убежденность, ни скептицизм никогда не заменят этого единственного пути, которым идея любой книги способна повлиять на реальную жизнь и реальных людей.
Главная цель нашего анализа внешнего органа отдельной функции состоит в том, чтобы показать, что такие органы созданы для того, чтобы в миниатюре отражать движения и законы высшего управляющего космоса. Как именно такие органы реагируют на влияние своих небесных прототипов – сказать трудно. Но как, обнаружив в одном месте механизм радиоуправляемого самолета, а в другом – точно соответствующий ему механизм наземного управления, мы бы заключили, что один был построен для того, чтобы реагировать на воздействие другого, точно так же мы заключаем, что функциональный механизм человека создан для того, чтобы реагировать на воздействие функционального механизма Солнечной системы.
На самом деле существует лишь один способ, которым можно продемонстрировать такое управление или реагирование во множестве различных случаев. Если бы мы доказали, что возбуждение и инертность таких органов в человечестве как целом следуют тому же циклу, что и соответствующие планеты по отношению к Земле, то это стало бы если не доказательством, то, как минимум, очень ясным признаком связи.
В установлении отношения между двигательной функцией, управляемой щитовидной железой, и циклом Меркурия нам мешает кратковременность цикла последнего и его крайне непостоянная длительность. Очевидно, что на практике совершенно невозможно выяснить, действительно ли человечество становится активнее, мобильнее и в большей степени проявляет себя примерно каждые три месяца, или нет. Слишком много факторов препятствуют такому краткому по сроку наблюдению.
Поэтому, чтобы попытаться показать какую-то связь между человеческими функциями и планетами, нам нужно перейти к циклам, имеющим бо́льшую длительность.
II. Венера и плодородие
Первой трудностью при попытке исследовать воздействие планетных циклов на жизнь человечества является наша неспособность узнавать явления, имеющие одинаковую природу, но переведенные на разные шкалы. Это стало общим местом, что человек видит хирургию, или нападение, совершенное по отношению к отдельному человеку, в одном свете, а нападение под названием «война», совершенное по отношению к нациям, – в совершенно другом свете. Шкала изменилась, и явление представляется совершенно отличным по своей природе.
Поэтому сначала мы должны хорошо узнать все многообразие проявлений каждой функции в отдельном человеке и последствия стимулирования планетой этой функции у человека, а затем усилием воображения нарисовать картину последствий такого стимулирования, умноженных в миллион раз, то есть когда они внезапно из слабости отдельного человека превращаются во всеобщий стиль, подкрепленный авторитетом морали, политической целесообразностью и религиозной санкцией.
Очень часто следствием такого изменения шкалы становится то, что явление начинает казаться своей противоположностью. Потому что в первом случае стимуляция кажется выражением так называемого индивидуального «выбора», «свободы совести», «вольностей», «личного счастья» и так далее, тогда как во втором это же самое явление под тяжестью одного лишь массового примера способно принять облик «долга», «судьбы», «обычая» или какого-то другого ограничения индивидуальных действий. На самом деле оба случая представляют действие одного и того же влияния, или закона, а разные толкования возникают из иллюзорной веры человека в то, что он сам делает, выбирает и устраивает свою жизнь независимо от мира, в котором живет. Бо́льшая часть страданий в человеческой жизни происходит из столкновения в отдельном человеке подобных принуждений на его личной шкале и на шкале его нации или расы; и этот конфликт почти всегда составляет основную тему классической греческой трагедии.
Другая трудность изучения данных циклов в действии – тот факт, что они взаимно воздействуют друг на друга, и один цикл никогда нельзя полностью отделить от общей модели, так же как в симфонии невозможно отделить партию флейты от общей оркестровки[99].
При изучении функций отдельного организма мы заметили, как проявления пола, например, соединяются с другими функциями – со страстным действием, чувствительностью, интеллектом и так далее, производя совершенно различные результаты. То же самое можно сказать и о ритмах, влияющих на все человечество в целом.
Давайте, однако, начнем с простейшего и наименее сложного ритма. Предположим, что стимулирование околощитовидной железы Венерой побуждает организмы к строительству тканей. Когда такое влияние достигает максимума и льется беспристрастно на всю поверхность Земли, то есть на людей, животных, рыб, птиц и растения, вызывая во всех один и тот же или сопоставимый обмен веществ, мы получаем знаменитые тучные годы. Когда же это влияние спадает, то наступают скудные годы.
Численность в любом случае связана с изобилием или как минимум с процентом выживания детенышей, так что, возможно, такие тучные годы будут сопровождаться увеличением плодовитости и на биологическом уровне. Таким образом, «тучность» можно относить не только к индивидуальным телам, но также и к росту сообществ – будь это люди, животные, рыбы или гусеницы.
